История России в лицах. Книга вторая
Шрифт:
– Твой жених молод, хорош собой, весьма образован. После смерти отца он, скорее всего, станет самым великим князем на Руси – Киевским, – сказал король.
– Таким, каким был мой батюшка, – мечтательно добавила королева. – Владимир даже чем-то похож на него.
– Владимир – благородный ярл, мужественный воин. Ты будешь не последней среди счастливых, родишь ему много детей и продлишь род своего отца.
Елизавета, вытирая платком слезы, прошептала:
– Видишь, я плачу, вспоминая Русскую землю, где впервые увидела свет мира. Ты убедишься, что наша страна полна всяческого богатства.
Гита присела в поклоне, бормоча слова благодарности. Ее не испугало то, что придется ехать на Русь: оттуда приехала королева Елизавета, да и многие европейские принцессы выходили замуж за русских князей.
Не так уж сильно отличалась в те времена Киевская Русь от других европейских государств. Во всяком случае, родственные связи с иностранными государями было делом вполне обыденным. Русское посольство уехало с согласием на брак англо-саксонской принцессы Гиты с князем Владимиром. А она стала собираться в далекий путь, в новую жизнь…
Вскоре большой корабль с искусно вырезанной хищной птицей на носу отплыл из Дании на восток. Снова Гита пустилась в морское странствие. Навстречу своему жениху и третьей жизни…
Плыли много дней, но погода стояла теплая и ясная. На палубе корабле разостлали ковер, и Гита, сидя на нем и откинувшись на вышитые подушки, слушала воинственные песни моряков. Иногда она пела сама, вместе с теми знатными девушками, которым королева Елизавета поручила сопровождать молодую невесту. Тогда все звуки на корабле замирали: мужчины зачарованно внимали пению зеленоглазой красавицы, хотя не всегда понимали язык, на котором она пела.
Потом корабль плавно вошел в широкое устье какой-то неизвестной реки. Гите сказали ее название, но она тут же забыла чуждое ее уху имя. Берега реки заросли лесами, в прибрежных кустах водилось множество птиц, которые с шумом поднимались в воздух при приближении корабля. Воины похватали было луки, но капитан запретил бить зря птицу: причаливать к берегу он не собирался.
– Еще наохотитесь, – буркнул он в ответ на недовольство несостоявшихся стрелков. – Русь дичью богата, ловитвы тут знатные, особенно – княжеские.
Гита начала было расспрашивать капитана о местных обычаях, но тот был немногословен:
– Сама все увидишь, светлая принцесса. Знаю только, что жених твой слывет лучшим охотником на всех землях – от Новгородской до Киевской.
Тогда Гита вернулась к запискам, данным ей королевой Елизаветой в дорогу. Там были и описания русских обычаев, и названия городов, и некоторые русские фразы. Принцесса хотела хотя бы поздороваться с женихом на его родном языке.
А потом корабль очутился на необозримом озере и плыл по нему, как по морю. Наконец, вдали показались белоснежные башни и стены, словно выраставшие из воды.
– Новгород, – кратко пояснил капитан.
У причала было великое множество больших и малых кораблей, и военных, и купеческих. А на берегу зоркие глаза Гиты усмотрели группу богато одетых всадников. Это мог быть только ее будущий супруг со свитой…
Когда Гита впервые увидела своего жениха, русского княжича Владимира, у нее сжалось сердце. С этим человеком ей предстояло делить до гроба радости, горе и ложе. От него она будет рожать детей. А он ничуть не похож на того сказочного королевича, о котором она грезила еще совсем недавно.
Перед нею стоял воин, не очень высокого роста, но отлично сложенный, с сильными, широкими плечами. На нем был алый плащ – корзно, застегнутый на правом плече жемчужной пряжкой. На княжиче была дивной красоты парчовая шапка, опушенная бобровым мехом, а когда он поклонился невесте, то обнажил голову со вьющимися рыжеватыми волосами. Только теперь Гита заметила, что Владимир – не юноша, а вполне зрелый мужчина с пышной бородкой. Чем-то он неуловимо напомнил ей отца, и принцесса залилась краской и опустила ресницы.
А Владимир с восхищением смотрел на свою невесту и вспоминалась ему сказка о Царевне-лебеди, которую ему рассказывала в детстве нянька. И вот сказка обернулась явью: из дальних стран, из-за тридевядь земель, по морю приплыла к нему золотоволосая и зеленоглазая красавица, тонкая, небольшого роста, смущенная чуть ли не до слез. От носилок она отказалась, пришлось срочно привести богато оседланного коня. Так и поехали к главному новгородскому храму – бок о бок.
Пока ехали по городу, Гита забыла свои страхи и смущение, удивляясь тому, что видела вокруг себя. Ничто не напоминало ни Англию, ни Данию. Улицы были вымощены бревнами, а по сторонам, в деревянных желобах, весело журчала вода. И люди здесь были другие: приветливые, улыбающиеся, кланявшиеся невесте княжича чуть ли не в пояс. На площади толпились купцы со всего света, пахло смолой, мехами, соленой рыбой, пенькой, свежесрубленным деревом…
Сначала отслужили благодарственный молебен – в честь благополучного прибытия принцессы на Русь. Гита только краем уха слышала непонятные слова богослужения, и с любопытством рассматривала церковь, тоже ничуть не похожую на строгие европейские соборы. На всех стенах были искусно изображены ангелы, святые старцы, пророки с длинными свитками в руках. Очень много было изображений Богородицы – и не в пышных одеждах, как привыкла видеть этот образ принцесса, а в виде обычной женщины, которая пряла пряжу для храмовой завесы, слушала благовест архангела Гавриила, сидела у колыбели, в которых лежал ее новорожденный сын, отрешенно-скорбно стояла у подножия креста на Голгофе.
Все знакомые персонажи… и все другое.
Но когда жених и невеста прибыли в Киев, Гита увидела еще более прекрасные церкви и роскошные княжеские и боярские хоромы. Ее окрестили по православному обычаю и нарекли Анной. Но она так и не привыкла к этому имени, да и Владимир ее называл то лебедушкой (плавными своими движениями Гита действительно напоминала лебедя), то ладушкой, лишь изредка окликая:
– Гита!
Не хотел он, чтобы его молодая жена чувствовала себя чужой на Руси. Он помнил, хотя и смутно, свою мать, ромейскую царевну из рода Мономахов. Около нее вечно были ромейцы – знатные вельможи, монахи, лекари. Всегда жарко натоплены покои княгини были пропитаны ароматами каких-то лекарственных трав и курений, вдоль стен на аналоях лежали с огромные книги в парчовых и серебряных переплетах. Мать редко выходила из терема, она так и не привыкла к Киеву.