История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II

Зубов Андрей Борисович

По инициативе генерал-майора Михаила Федоровича Скородумова был образован 12 сентября 1941 г. Русский охранный корпус. После ареста немцами Скородумова командование корпусом принял генерал-майора Борис Штейфон – герой Кавказского фронта 1916 г. и Белой борьбы на Юге России. Корпус сражался на стороне немцев и под их стратегическим командованием как против югославских коммунистов Тито, так и против партизан генерала Михайловича, являвшихся вооруженным войском на родине (так наз. четниками) лондонского правительства в изгнании югославского короля Петра (см. 4.2.30). При этом некоторые чины Корпуса пытались сохранить с королевскими партизанами, своими недавними соратниками, дружеские отношения и даже ставили их в известность о намечавшихся карательных операциях германской армии. В известной мере Корпус стал и средством самозащиты – с мая по сентябрь 1941 г. югославские коммунисты убили более 200 русских эмигрантов, включая священников, женщин и детей.

Генерал-майору русской службы Штейфону был присвоен чин генерал-лейтенанта Вермахта. И хотя Штейфон был крещеным евреем, он не погнушался носить

военный мундир страны, убивавшей в это время миллионы его соплеменников. Всего через Корпус прошло в 1941–1945 гг. более 17 тыс. человек – 12 тыс. из них были русскими эмигрантами, еще 5 тыс. – русскими выходцами из Румынии (из старообрядческой эмиграции XVII в.) и из Трансистрии (Бессарабии и части Одесской области, вошедших в состав Румынии во второй половине 1941 г.). В рядах Корпуса сражалось против югославских партизан множество представителей русской военной эмиграции на Балканах, многие участники Первой мировой и Гражданской войн, офицеры Русской армии генерала П.Н. Врангеля и их дети. В рядах Русского корпуса в декабре 1941 был вручен последний в русской военной истории Знак отличия Военного ордена – Георгиевский крест IV ст., который получил тяжело раненный в бою с титовцами 17-летний юнкер Сергей Шауб. И с точки зрения немцев, и с точки зрения партизан (титовцев и четников) боевые качества Корпуса были весьма высокими. Лишь очень немногие русские эмигранты пошли в армию генерала Михайловича. Из примерно тысячи командиров бригад партизанской армии Михайловича за 1941–1945 гг., лишь один был сыном русских эмигрантов – майор Преслав Юлинц. Несколько десятков русских, большей частью совершивших побег военнопленных Красной армии, стали рядовыми четниками, но в стотысячной армии генерала Михайловича их участие было совершенно незаметным.

Историческая справка

Преслав Юлинц, (1911–1945) происходит из сербской дворянской семьи из Сегеда, представители которой в течение нескольких поколений (с середины XVIII века) служили в России. Преслав вернулся из России в Югославию вместе с родителями, эмигрировавшими после революции и Гражданской войны. Окончил «нижнюю» школу Военной академии в Белграде в 1932 г. До войны был «капитаном второго класса». С началом войны стал командующим 3-й бригады Топличского корпуса Югославской армии. Успешно командовал бригадой в боях против болгар, немцев и партизан Тито. Сохранились воспоминания о Юлинце как о «капитане, носившем крестьянскую обувь», но при том и «отличном офицере», отличавшемся храбростью и офицерской честью. Был награжден Караджерджевой звездой с мечами четвертой степени. Под своим именем и фамилией описан в романе Ивана Ивановича «Братья Юговичи». Участвовал в операции спасения экипажа первого американского бомбардировщика, сбитого над Сербией 24 января 1944 г. между Плочником и Белополиной, которому угрожало пленение болгарами. Участник сражения под Стопаньей против немцев 13 октября 1944 г. и за храбрость в этом сражении получил чин майора. Возвратился в Югославию летом 1945 г. и сдался коммунистам, поверив провозглашенной ими амнистии, заявляя, что никогда не нарушал правил ведения войны. Однако на судебном процессе, на основании фальсифицированных данных, был осужден к смерти и расстрелян на Конском кладбище в Нише. – «Српски биографски речник», том 4, Матица српска, Нови Сад, 2009. С. 760.

В сербском народе сотрудничество большинства русских эмигрантов с немцами вызывало жгучее возмущение: сербы не могли понять, почему русские люди, которым они дали приют и оказали радушное гостеприимство после поражения Белой борьбы в России, выступили теперь не вместе с сербами против немецких захватчиков, или, хотя бы, не остались дома как мирные обыватели, но, изменив королю Петру, стали союзниками нацистов. За каждого убитого в столкновении с партизанами военнослужащего Русского корпуса (как и других формирований Вермахта) нацисты расстреливали 50 сербских заложников. Достоверно известно о гибели таким образом четырехсот мирных сербских граждан. Виновные или невиновные в коллаборационизме, русские эмигранты воспринимались теперь как предатели и подвергались от партизан жестоким репрессиям.

К приходу Красной армии большинство русских, во главе с митрополитом Анастасием, бежали из Сербии в Германию. Сербы долго не могли простить русским эмигрантам этого предательства в годы тяжких испытаний. Эмигранты-антикоммунисты вспоминали об этом вероломном выборе русских даже в 1980-е гг.

Мнение ответственного редактора:

Нравственно глубоко предосудительный выбор большей части русской эмигрантской общины в Югославии в пользу германских нацистов отчасти может быть объяснен справедливой ненавистью эмигрантов к советскому коммунистическому режиму, погубившему Россию, но не может быть оправдан этим. Ненавидевшие коммунистов, русские военные эмигранты могли бы уйти в королевские партизанские отряды, но почти никто из них не поступил таким образом. Выбор русских эмигрантов имел для Югославии и всех Балкан самые тяжкие и долговременные последствия. Если бы 17 тысяч опытных русских бойцов присоединились к партизанской армии генерала Михайловича, королевские силы наверняка подавили партизан-коммунистов Тито и Югославия была бы освобождена ими, а не коммунистами. Британское правительство, очень возможно, не перенесло бы в 1944 г. свою поддержку с лондонского правительства короля Петра II на коммунистов Тито, если бы королевские партизаны не уступали бы так явно по силе и влиянию титовцам. А поддержка сербами коммунистов во многом объясняется тем, что советская коммунистическая армия сражалась с нацистами и

побеждала их, а русские эмигранты монархисты, которым Югославия дала в свое время приют, сражались теперь на стороне Вермахта против сербов. Если бы Югославия была в 1944 г. освобождена партизанами короля Петра, то обстановка на Балканах сложилась бы иначе и, по крайней мере, Югославия осталась бы среди некоммунистических государств, а, возможно, это привело бы и к сохранению монархии в Болгарии и Албании. Как это ни парадоксально, но выбор русских эмигрантов в Югославии в пользу нацистов способствовал утверждению в этом регионе коммунистических тоталитарных режимов почти на полстолетия.

Литература:

Вл. Маевский. Русские в Югославии. Т.2. Взаимоотношения России и Сербии. Нью-Йорк, 1966.

К. М. Александров. Русские солдаты Вермахта. М., 2005.

С.В. Волков, П.Н. Стрелянов (Калабухов). Чины Русского Корпуса. М.: Рейтар, Форма-Т, 2009.

4.2.4. Военные действия в июне – ноябре 1941 г.

Поставленные Гитлером стратегические цели – уничтожение основных сил Красной армии и выход на линию «Архангельск – Астрахань» в Европейской части СССР – далеко не соответствовали оперативным возможностям Вермахта. Противнику, недооценившему силы и возможности сталинской военной машины, не хватало сил для операций по расходящимся направлениям на постоянно увеличивавшемся театре военных действий. Людские и технические ресурсы СССР казались неисчерпаемыми. К 11 июля 1941 г. Красная армия потеряла 11 783 танка. Гитлер обескураженно заявил, что не начал бы кампании, если бы имел представление о количестве танков у Сталина.

Четыре фактора определили исход противостояния: 1) глубина оперативного пространства, на котором велись боевые действия; 2) безграничные людские, технические и сырьевые ресурсы СССР; 3) огромный военно-промышленный потенциал антигитлеровской коалиции; 4) нацистская колониальная политика, восстанавливавшая против оккупантов советское население. Пока перечисленные факторы в совокупности не начали влиять на ситуацию, немцы удерживали стратегическую инициативу.

Инициированные Ставкой 22 июня контрудары (23–25 июня) привели к огромным потерям в людях и технике. 10 июля Ставку возглавил Сталин, ставший 19 июля и наркомом обороны. За счет высокой профессиональной подготовки и оперативного мастерства Вермахт добивался впечатляющих побед, несмотря на абсурдность плана «Барбаросса» и субъективные ошибки немецкого командования. До декабря 1941 г. Вермахт разгромил 16 советских армий и не менее 248 дивизий – 135 стрелковых, мотострелковых и горнострелковых, 14 кавалерийских и горнокавалерийских, 61 танковую, 28 моторизованных и 10 народного ополчения. Безвозвратные потери Красной армии к концу ноября 1941 г. превысили 6 млн чел. (включая 3,8 млн пленных), безвозвратные потери Вермахта на всех театрах военных действий (в т. ч. африканском) за тот же период составили 263 тыс. человек (включая менее 5 тыс. пленных).

На Севере немецкие горные егеря воевали вместе с финнами. 25 июня 487 советских самолетов атаковали Финляндию, на следующий день объявившую СССР войну. Для финнов началась «война-продолжение». Добившись частных успехов, немцы и финны все же ни на одном участке не смогли выйти к Мурманской железной дороге. В сентябре наступление на Мурманск и Заполярье малочисленной немецкой армии «Норвегия» остановил Карельский фронт генерал-лейтенанта В.А. Фролова. В августе на Карельском перешейке Маннергейм вышел на границу 1939 г., блокировал Ленинград с северо-запада, но от участия в штурме, несмотря на уговоры немцев, отказался. Это очень способствовало удержанию города. Финны не бомбили и не обстреливали Ленинград, считая свои цели достигнутыми, хотя в Восточной Карелии они вышли 7 сентября на реку Свирь в районе Лодейного Поля и 1–2 октября взяли Петрозаводск. Союзники понимали неоднозначность положения Финляндии – Великобритания объявила войну Суоми лишь 5 декабря 1941 г., а США сохраняли отношения с Хельсинки до 30 июня 1944 г.

На Северо-Западном направлении маршала К. Ворошилова войска группы армий «Север» генерал-фельдмаршала В. фон Лееба броском форсировали Западную Двину, овладели Латвией, Литвой, Псковщиной и 13 июля начали наступление на Ленинград. Северный фронт генерал-лейтенанта М.М. Попова задержал Лееба на Лужском рубеже почти на месяц, в течение которого немцы заняли Эстонию и осадили Таллинн. На правом крыле немцы захватили Новгород, разбили советские войска под Старой Руссой, а 16-я немецкая армия вышла к Демянску. После преодоления Лужского рубежа 21 августа начались бои в районе Красногвардейска (Гатчины), в 40 км от Ленинграда, для защиты которого 27 августа из части войск Северного фронта был создан Ленинградский фронт (ЛФ) Попова (с 5 сентября комфронта – Ворошилов). 28 августа пал Таллинн. Балтийский флот вице-адмирала В.Ф. Трибуца при переходе в Кронштадт 28–29 августа потерял 13 (из 125) боевых кораблей, 31 (из 54) транспортов. Погибли около 18 тыс. человек.

30 августа немцы заняли Мгу, 8 сентября – Шлиссельбург, отрезав Ленинград по суше от страны. Началась мучительная блокада. 5 сентября Гитлер объявил Ленинград «второстепенным театром». После 9 сентября части 18-й армии и 4-й танковой группы захватили Красногвардейск, Красное Село, Царское Село. Но к 19 сентября Гитлер остановил штурм, забрав у Лееба все танки (7 дивизий) и половину авиации, не хватавших для наступления на Москву. 18-я армия генерал-полковника Г. фон Кюхлера встала в пригородах в 2–5 км от города, фактически окружив войска ЛФ (четыре армии), которым с 10 сентября командовал генерал Жуков.