История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I
Шрифт:
Целью масонов была демократизация России, равноправие русского еврейства, замена монархического строя на республиканский (или, в крайнем случае, на монархию британского образца, когда монарх «царствует, но не правит»), отделение Церкви от государства. И своим происхождением и своими симпатиями русское масонство было связано с Францией и Великобританией, но не с Германией. Масоны, в том числе и русские, были вовсе не чужды патриотизма. Они стремились не использовать Россию для достижения своих политических целей, как большевики, но воплотить в России свои политические идеалы для блага самого русского народа. Поэтому в условиях Мировой войны русские масоны были за сохранение союзнических обязательств, за войну до победы вместе с Антантой против держав Четверного Союза. Контролируя и правительство, и советы, масоны, как они думали, вели Россию к победе и республике, балансируя между стихией революционного народа, достижением собственных целей и исполнением союзнического долга.
Однако так как своим главным врагом масоны традиционно считали монархический абсолютизм, то и Временное правительство, составленное после апреля почти из одних масонов, видело только опасность справа – оно паче огня боялось монархической контрреволюции. Большевиков же – опасность слева – масоны «просмотрели». Масоны-социалисты видели в них своих «заблудших братьев». Керенский боялся, что если он, силами царских офицеров и генералов, раздавит большевиков с их Красной гвардией и кронштадтскими матросами, то сам станет следующей жертвой контрреволюции, вслед за которой последует и реставрация Николая II на троне. Поэтому он всякий раз уступал большевикам, но был непримирим к опасности «справа». Его не столько обрадовал разгром большевицкого путча в июле, сколько напугала слаженная «работа» верных правительству войск, с воодушевлением расстреливавших большевицкие банды. Поэтому, разрешив следствие по делу предательства большевиков, он отказался от мысли проведения громкого судебного процесса, который вполне законно сделал бы Ленина, Троцкого и других «товарищей» политическими, если и не физическими трупами.
7 июля, на следующий день после возвращения в Петроград с фронта, Керенский распорядился вывезти арестованного Императора Николая II и его семью из Царского Села в далекий Тобольск, чтобы какой-нибудь бравый генерал не освободил «вдруг» Государя. Надо ли добавлять, что меньшевицкий Совет, яростно отрицавший какую-либо вину Ленина в измене, всецело поддержал эту меру «министра-председателя» по отношению к отрекшемуся Императору. В сопровождении ближайшего окружения, состоявшего из 50 придворных и слуг, ночью 31 июля, соблюдая при этом строжайшую тайну, Императора и его семью отправили в Тобольск.
Керенский был безумно честолюбив. Переехав в Зимний дворец, он избрал себе спальней спальню Александра III, а кабинетом – его кабинет. Он мечтал стать Бонапартом республиканской России, реставрация же ставила крест на этих мечтаниях и отправляла министра-председателя на скамью подсудимых. До самого Октябрьского переворота Керенский боялся монархической контрреволюции как масон (и в этом его вполне поддерживали Некрасов, Терещенко, Коновалов, Мартов, Дан) и ненавидел любого действительного или выдуманного им претендента на роль «русского Наполеона» как банальный честолюбец. С первых дней августа своим главным соперником на роль военного вождя революции он считал генерала Корнилова и как мог старался противодействовать ему. Для большевиков А. Ф. Керенский в качестве министра-председателя и военного министра, а вскоре и главнокомандующего явился ценнейшей находкой. Страхи и слабости Керенского стали идеальным прикрытием для подготовки новой попытки большевиков захватить власть.
Впрочем, во всей масонской истории революции есть еще одно темное пятно. НКВД не составляло труда выявить всех оставшихся после Гражданской войны в России политических масонов. И то, что они дожили, как сообщает об этом Кускова, до времен Хрущева, сохраняя даже каналы связи с русским масонским зарубежьем, свидетельствует о том, что не все большевики были вне ложи. Какие-то клятвы давались, возможно, и кем-то из них. Известно, например, что масоном был видный член РСДРП, один из авторов «Приказа № 1» адвокат Николай Соколов. «Мы уверены, что ЧК и ее преемники могли раскрыть все тайны русских масонов, в том числе и тайны членов партии. И если они не были разоблачены публично, то, вероятно, потому, что партия и государство не считали это целесообразным», – полагает Г. М. Катков (с. 182). Может быть, через «своих» масонов-большевиков Ленин убеждал Керенского и его товарищей по ложе, что большевики вполне согласны с целями масонов, и, своими радикальными призывами привлекая самые деструктивные элементы общества, таким образом сохраняют над ними контроль и позволяют правительству вести страну к республике и Учредительному собранию. В качестве гипотезы можно предположить, что многомудрый Некрасов и пылкий Керенский считали, что они располагают некоторыми гарантиями лояльности большевицких руководителей. Свою ошибку они поняли слишком поздно – в дни Октябрьского переворота. Ленин обвел масонов вокруг пальца. И не попыткой ли отомстить была организация Некрасовым покушения на Ленина, состоявшегося 1 января 1918 г.? Покушения, оказавшегося неудачным.
Литература
А. И. Серков. Русское масонство. М., 2001.
2.1.10. Национальные отношения. Народы и национальные элиты
Национальный вопрос наряду с вопросами о земле и мире нуждался в скорейшем разрешении. Накопившиеся проблемы в сфере национальных отношений способствовали радикализации политически активных представителей местных элит. Большинство представителей этнических движений не требовало отделения от России, но они хотели, чтобы новое Российское государство было устроено по принципу федерации.
Украина
4 (17) марта в Киеве представители общественных организаций создали Исполнительный комитет, в который вошли как украинские национальные, так и общеимперские политики. Вскоре украинские земские и общественные деятели образовали Центральную Раду, представителем которой был избран М. Грушевский. В апреле, также без всяких выборов, собрался Национальный украинский съезд, «благословивший Раду». 8 июня съезд потребовал от Временного правительства, чтобы оно немедленно признало автономию Украины, а Раде предложил не обращаться далее к Петрограду, а приступить к созданию автономного строя Украины. Один из активных членов Рады вспоминал впоследствии: «Это было благословенное время! Свобода его было главным условием развития украинского движения. Мы раскачали всю Украину съездами, собраниями, универсалами, манифестациями! Организации росли как грибы после дождя, люди суетились, агитировали, организовывались». Этим Украина не отличалась в то время от других частей России.
Новая национальная власть начала предпринимать шаги к украинизации школы, суда и администрации. Но в городах это начинание находило мало сторонников – украинский живой язык сохранялся главным образом в деревнях и самими крестьянами считался тогда «простонародным». Когда в мае 1917 г. в Киеве было объявлено о создании первой гимназии с преподаванием на украинском языке, в нее записали из всего почти миллионного Киева около ста детей. Приверженцы националистической партии М. Грушевского – «Товариства Украынських Поступовцыв» при выборах в органы местного самоуправления летом 1917 г. получили в Киеве 24 места из 125, в Одессе – 5 из 120, в Чернигове – 16 из 60, в Екатеринославе – 11 из 110, в Житомире – 9 из 98.
Для того чтобы упрочить украинское национальное движение, в апреле и мае 1917 г. были созваны три украинских съезда – Украинский национальный конгресс, Украинский военный съезд и Украинский съезд хлеборобов (крестьян). Военный съезд образовал Военный генеральный комитет, который должен был создавать украинскую национальную армию. Возглавил военный комитет никогда в армии не служивший, но хорошо знавший нужды армии по работе в Земгоре украинский патриот Семен Васильевич Петлюра, которого многие украинские радикалы в то время обвиняли в русофильстве. На съезде Петлюра призывал, в частности, «не отделять судьбы Украины от судьбы России». Крестьянский съезд высказался за национализацию всей земли на Украине и всецело поддержал Центральную Раду. Тогда же, с разрешения генерала Брусилова, в Киеве стали формироваться украинские национальные части – сначала полк Богдана Хмельницкого, а немного позднее – полк имени гетмана Павла Полуботка. Украинские полки на фронт, как надеялся Брусилов, не пошли, но оставались в тылу на полном войсковом довольствии. Навести в этих полках порядок военным начальникам было особенно трудно, так как национальные части находились под покровительством Центральной Рады и любые строгие дисциплинарные меры против бойцов немедленно объявлялись контрреволюционными и антиукраинскими.
13 июня 1917 г. шестьсот делегатов Рады объявили от имени не избиравшего их населения юго-западной России о провозглашении «автономии Украины» (I Универсал Центральной Рады), «не отделяясь от всей России, не порывая с державой Российской». Учреждено было и правительство Украины – «генеральный секретариат» во главе с Владимиром Кирилловичем Винниченко, сыном батрака, председателем Украинской социал-демократической рабочей партии, известным украинским писателем. 3 июля делегация Временного правительства в составе А. Ф. Керенского, Н. В. Некрасова, И. Г. Церетели и М. И. Терещенко приехала в Киев и после переговоров подписала акт о предоставлении автономии Украине. Когда делегация вернулась в Петроград, князь Львов и другие министры от КДП отказались признать законность этого акта, полагая, что решение вопроса об автономии Украины должно быть отложено до Учредительного собрания, но при голосовании противники немедленной автономии Украины остались в меньшинстве и подали в отставку. После этого Керенский занял пост министра-председателя вместо князя Львова.