История русских крепких питей. Книга-справочник по основным вопросам истории винокурения
Шрифт:
В дальнейшем слово «горячее», как правило, опускалось, и продукт винокурения именовался просто вином. Полное название чаще всего употреблялось, когда надо было четко обозначить, что речь идет о продукте перегонки, а не о виноградном вине. Более того, поскольку абсолютно подавляющая масса горячего вина делалась из хлебных злаков, в основном изо ржи, то чаще всего напиток называли хлебным вином.
Примерно через сто лет после освоения процесса винокурения появляется напиток под наименованием «водка». Своим рождением он обязан аптекарскому искусству. Впервые в русском языке это слово встречается в 1533 г. и обозначает оно лекарство, причем лекарство наружного применения. (Об этом будем подробно говорить в соответствующем разделе.) Затем оно начинает появляться в исторических документах и в качестве лекарства для принятия внутрь. Готовилось это лекарство путем настаивания различных
Таким образом, если раньше россияне в качестве крепкого напитка употребляли исключительно горячее вино, то теперь появилась еще и водка. Различие между ними состояло в том, что горячее вино было продуктом непосредственного винокурения и в составе его не было ничего, кроме спирта, воды и примесей, образующихся естественным путем в процессе дистилляции. А водка представляла собой продукт дальнейшей переработки, при которой горячее вино обязательно дополнительно перегонялось, затем, как правило, настаивалось на различном вкусо-ароматическом сырье и перегонялось еще раз. При таком количестве дополнительных перегонок и использовании весьма недешевых специй водка была очень дорогим продуктом, доступным только высшему состоятельному сословию.
Казалось бы, все ясно и понятно. Но в XVII веке столкнулись с новой проблемой. Вначале стали завозить заморские, а затем и сами научились в южных краях России делать крепкие напитки из винограда. Эти напитки представляли собой продукты простой перегонки без добавления каких-либо специй – и в этом смысле, безусловно, относились к категории горячих вин. И по аналогии с хлебным вином должны были бы называться вином виноградным. А как тогда быть с настоящим традиционным виноградным вином? Почесали затылок, но напрягаться не стали. Раз не получается назвать вином, нехай будет водка. А заодно и то, что делалось из фруктов, а затем и из сахарных остатков.
Дальше – больше. А как быть с продуктом, который получался дополнительной перегонкой горячего вина, но не настаивался на специях, а в таком виде и шел в потребление? Он уже не был вином, но еще не был водкой. Самое время придумать ему отличительное название. Нет, опять назвали водкой. Но, чтобы отличить от ароматизированной, говорили «простая, обычная, ординарная водка». Современников это не смущало, они легко обходились этими двумя словами – «вино» и «водка», не путаясь в довольно значительном алкогольном многообразии. И если бы все так и осталось, то и у нас, их потомков, скорее всего не было бы больших проблем с пониманием особенностей наименования этих напитков.
Проблема возникла, когда в середине XIX века появилась потребность в термине, обозначающем крепкие напитки вообще. Раньше как-то без него обходились, а тут почему-то приспичило. Наверняка такая проблема возникала у каждого народа. Я не проводил специального исследования, но знаю, что для этой цели в мире существует такой общеупотребительный термин Spirits. Он удобен тем, что не существует конкретного напитка с таким названием, и путаницы в принципе возникнуть не может. Но, похоже, у нас, русских, тяга к сложностям и путаницам в крови, и для обозначения крепкого напитка вообще выбирается опять же слово «водка». Ни один народ в мире не использует с этой целью название своего национального напитка. А у нас теперь и своя ароматизированная водка – это водка, и хлебное вино – это водка, и французский коньяк – это водка, и виски – это водка. Умница и наше научное всё Д. И. Менделеев в статье для энциклопедии Брокгауза и Эфрона, ничуть не смущаясь, пишет: «Древность не знала ныне всюду распространенных видов водки (Eaudevie, Branntwein, Schnaps, Brandy, whiskey…» [8].
В 1868 г. вышло первое исследование, целиком и полностью посвященное истории русского винокурения. И уже в нем автор И. Г. Прыжов, с одной стороны внося ясность и выстраивая в некую систему имеющиеся в его распоряжении сведения, возможно, незаметно для себя вводит в строгое научное исследование возникший совсем недавно бытовой вульгаризм. Например, описывая питейную реформу 1652 г., он цитирует царскую грамоту: «Продавать вино по одной чарке одному человеку, а больше той указной чарки одному человеку не продавать. И на кружечном дворе питухом и близко двора сидеть и пить давать не велено, и ярыжкам и бражникам и зерщикам никому на кружечном дворе не быть. По постам вина не продавать, священнический и иноческий чин на кружечный двор не пускать и вина им не продавать; пива и меду не припасать и не продавать, а что пива и меда останется, то продать до сентября 1653 г.». И делает вывод: «Таким образом, на кабаках осталась одна лишь водка» [9]. Но в грамоте нет ни одного слова про водку. В те времена водка, дорогущий напиток, в принципе не могла продаваться в простонародных кабаках, поэтому мы видим, что в оригинальном тексте применительно к крепким напиткам употребляется одно слово «вино». Если бы эта книга писалась на пятьдесят или даже на двадцать лет раньше, то написанное воспринялось бы современниками в лучшем случае как ошибка, в худшем – как дезинформация. Исходя из текста грамоты, должно быть написано: «Таким образом, на кабаках осталось одно лишь вино». Заменив вино на водку, он полностью исказил смысл, так как вино и водка – это разные категории напитков. Но в 1868 г. его читатели уже понимали, что в данном случае под словом «водка» автор имел в виду крепкий напиток – вино.
Вот так и балансировали между двумя терминами, говоря одно, подразумевая другое, вплоть до 1936 г., когда большевики с присущей им категоричностью и пренебрежением к архаичной старине выпустили ГОСТ, который все перевернул с ног на голову. Более 400 лет в законодательстве Российской империи чистый продукт винокурения назывался вином, а теперь было предписано называть его водкой. Водка в ее элитном исполнении, когда после настаивания ее еще раз перегоняли, делая бесцветной, вообще перестала существовать, так как необходимые для этой операции перегонные кубы к тому времени были поголовно уничтожены, остались только ректификационные колонны. А напитки с добавлением вкусо-ароматических веществ стали называть настойками. И с тех пор выросло уже несколько поколений, которые знают водку только в одной ее современной ипостаси, как смесь чистого ректификованного спирта с водой. А вино для них – это относительно слабоградусный, в основном виноградный напиток.
Если бы «великий и могучий» не поскупился и дал каждой категории напитков свое неповторимое название, то и разбираться в нашей истории было бы гораздо легче. А так неподготовленному человеку сложно самостоятельно ориентироваться в принятых прежде наименованиях; ему и в голову не приходит, что знакомые ему термины в те времена имели совершенно иной смысл. Поэтому в данной книге я еще не раз буду возвращаться к этой теме и везде, где возможно, дополнительно разъяснять нюансы исторической терминологии, потому что, не наведя ясность в этом основном вопросе, бесполезно пытаться понять историю русских крепких напитков. Особенно когда речь идет об исторических документах. Если там встречается слово «вино» применительно к крепкому спиртному напитку, то это значит, что речь идет именно о вине; а если встречается слово «водка», то для того, чтобы понять, какой напиток скрывается под этим названием, необходимо оценить время действия и сопутствующие обстоятельства.
Часть 1
Легенды и реальность
Если набрать в интернет-поисковике «история русской водки» и по результатам поиска составить некое представление об этой самой истории, то в возникшей картине обязательно будут присутствовать те или иные фрагменты из двенадцати пунктов, которые составляют основу сложившейся мифологии, ничего общего с исторической действительностью не имеющей. Поскольку девять из двенадцати легенд содержатся в книге В. В. Похлебкина «История русской водки» [10], которая впервые вышла в 1991 г., то именно этому произведению принадлежит «заслуга» формирования в умах общественности, в том числе и части «специалистов», искаженного представления об истории достаточно важной части русской материальной культуры.
Если обобщить материалы многочисленных статей, ежегодно появляющихся в различных печатных и интернет-ресурсах в преддверии «дня рождения русской водки», сайтов музеев водки, многочисленных сайтов алкогольных фирм и просветительских сайтов добровольцев-энтузиастов, то картина будет выглядеть следующим образом:
С водкой (иногда пишут более корректно – «с крепким алкоголем или aqua vitae») русских познакомили генуэзцы. Обычно называются даты двух посольств – 1386 и 1429 гг.