История русской армии. Том первый
Шрифт:
В 2 часа утра 25 августа (6 сентября) после непродолжительного отдыха Наполеон выехал на рекогносцировку с Коленкуром и Раппом и внимательно осмотрел позицию русских и строящиеся укрепления. В это утро был привезен подарок Наполеону — портрет его сына — «короля Рима»; портрет был выставлен для осмотра гвардейцев, которые выражали при этом необыкновенную преданность своему императору. После завтрака Наполеон продиктовал следующий приказ по армии:
«Воины! Вот сражение, которое вы так желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспоминает
Отдав этот приказ, после полудня он вторично выехал перед позицией русских и был вполне доволен тем, что, по-видимому, на этот раз русские хотят дать бой.
Уже на рассвете армия Наполеона стояла под ружьем в следующем расположении: Понятовский на правом крыле, примыкая к дороге на Ельню; рядом с ним, впереди Шевардинского редута — Даву с тремя дивизиями (Фриана, Дессе и Компана); за ним гвардия; впереди селения, до р. Колочи — дивизия Морана, на другом берегу реки — Жерар и корпус вице-короля — между Валуевой и Бородином (Моран, Жерар и кавалерийский корпус Груши были отданы в распоряжение вице-короля); утром 26-го Моран также переправился к вице-королю на левый берег р. Колочи. Ней стоял немного сзади и левее Даву, у Алексинки; к ночи прибыл и стал за ним Жюно. Правее и сзади за Даву стояли кавалерийские корпуса Нансути, Монбреня и Латур-Мобура, прибывшего из Мстиславля, через Ельню и Ермаки.
Вернувшись в свою палатку вечером, Наполеон сделал распоряжения для завязки боя на следующий день. Сражение начнется сильной канонадой: 62 орудия Даву и гвардии и 40 орудий Нея вступят в бой с Семеновскими батареями; остальная гвардейская артиллерия будет в готовности к действию. В то же время Понятовский охватит левый фланг, а Компан, которому император дал личные указания, поведет атаку на Семеновские укрепления. Вице-королю еще утром приказано за ночь навести три моста через Колочу и, как только начнется атака на правом крыле, двинуться вперед, перейти Колочу и войсками 4-го корпуса атаковать правое крыло русских, а дивизиям Морана и Жерара атаковать редут у д. Горки.
Отдав распоряжения, Наполеон лег спать, но почти не сомкнул глаз от волнения в ожидании решающего боя; он вскоре встал, призвал к себе Берье и работал вместе с ним до полпятого утра, потом сел на лошадь и отправился к Шевардинскому редуту, там слез с лошади, выбрал себе удобное место несколько впереди и влево от редута, и не сходил с него почти в течение всего дня. Он страдал в этот день настолько сильным насморком, что даже с трудом мог говорить, а через два дня совсем потерял голос.
В лагере русских настроение было приподнятым: нижние чины стирали белье, чтобы одеться в чистое, как перед смертью; многие даже отказывались от чарки, говоря, что в такой день не пьют. Спешно строили укрепления. После полудня по фронту войск крестным ходом обносили икону Смоленской Божьей Матери, перед которой служили молебны, и люди набожно прикладывались. Никакого приказа для подъема духа войск перед сражением Кутузов не отдавал; в этом нужды не было: всем были ясны важность предстоявшего сражения и причины войны. Впрочем, объезжая войска, старик главнокомандующий говорил с солдатами, но простым языком, понятным каждому русскому человеку. Сибирскому пехотному полку, например, он сказал: «Вам придется защищать землю родную, послужить верой и правдой до последней капли крови. Каждый полк будет употреблен в дело. Вас будут сменять, как часовых, через каждые два часа. Надеюсь на вас. Бог вам поможет; отслужите молебен!»
Заметив сосредоточение значительных сил неприятеля у Шевардинского редута, против нашего левого фланга, Кутузов приказал внести некоторые изменения в занятие позиции: сводной гренадерской дивизии графа Воронцова приказано занять Семеновские флеши, а за нею стать 27-й пехотной дивизии Неверовского; 2-й гренадерской дивизии стать за Семеновским; корпусу Тучкова из общего резерва с 7 тысячами московского ополчения стать на старой Смоленской дороге, у д. Утицы. Остальных ополченцев разместили позади линий, чтобы те могли оказывать помощь раненым. Для связи Тучкова со 2-й армией четыре егерских полка заняли кусты и лес между Утицей и Семеновским. Главную квартиру свою Кутузов перенес из Татариновой в Горки.
Наступил вечер; поднявшийся ветер с воем проносился над нашими биваками, где солдаты, греясь около костров, точили штыки, отпускали сабли и прислушивались к ликованиям во французском лагере, вызываемым появлением Наполеона, объезжавшего свои корпуса.
Перед рассветом, среди глубокой тишины, царившей на Бородинском поле, грянул выстрел с русской батареи, впереди Семеновского, — в темноте нашим показалось, что неприятель приближается. Ошибка вскоре разъяснилась, и после первого выстрела все смолкло. Услышав звук выстрела, Кутузов поехал на батарею за д. Горками.
Почти в то же время и Наполеон скакал к Шевардинскому редуту. Заря занималась, туман рассеялся, блеснул первый луч солнца. «Это солнце Аустерлица!» — сказал Наполеон, возбуждая воинственное настроение своих войск, готовых уже ринуться в атаку после прочтенного им приказа, сулившего легкую победу и скорое окончание войны.
Верно сказал Наполеон: солнце было то же, что и под Аустерлицем, но настроение русских войск и вся обстановка предстоящего сражения были другими.
В половине шестого со стороны Шевардинского редута раздался одиночный пушечный выстрел и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; затрещала ружейная перестрелка, и вскоре огонь охватил все поле сражения. Град ядер, гранат, картечи и ружейных пуль из 1500 орудий и 25 тысяч ружей в течение всего дня сотрясали и воздух и землю под ногами бойцов, посылая смерть во всех направлениях, и казалось, что никому не суждено спастись из этого ада.
Бородино 26 августа (с картины А. Е. Коцебу)
Около 6 часов утра бой разгорелся на старой Смоленской дороге и в центре, против Багратионовых флешей. Понятовский наступал по обе стороны старой Смоленской дороги против корпуса Тучкова, который, после упорного боя с превосходящим противником, отступил к холмам у д. Утицы; удачно расположив на командующей высоте артиллерию, он остановил ее огнем наступление поляков Понятовского.
Три атаки на Семеновские флеши.В то же время Даву, поддерживаемый огнем 100 орудий, двинул дивизию Компана и уступом справа за нею дивизию Дессе в атаку на флеши. Компан бросился на укрепления, а левее его Ней тоже завязал жаркий бой против флешей. В половине восьмого французам удалось ворваться в укрепления, невзирая на страшные потери от нашего картечного и ружейного огня; но Горчаков, оборонявший флеши, произвел контратаку дивизиями Воронцова и Неверовского и выбил французов из укреплений. Между тем, Наполеон, опасаясь, чтобы открытый правый фланг дивизии Даву не подвергся атаке со стороны русских, которые могли бы проскользнуть между Понятовским и Даву, приказал Жюно пройти за Неем и Даву и развернуться на правом фланге последнего, прикрываемом только кавалерией Мюрата. Жюно начал движение в 8 часов; но едва он вышел за корпус Нея, как со стороны русских была произведена сильная контратака; Жюно приказано было немедленно вступить в бой между корпусами Нея и Даву. Он перестроился в резервный порядок на месте, где его застало приказание, но контратака русских до него не дошла.
Произошло это так: двукратная попытка Даву атаковать флеши не удалась, и обе его дивизии были отброшены в лес; вскоре Ней, поддержанный огнем большой батареи, развернулся на левом фланге Даву, и атака была возобновлена с неудержимой силой. Артиллерия и пехота русских встретила врагов дождем картечи и пуль, но французы, преодолевая ужас смерти, прорвались через интервалы между орудиями и захватили укрепления с тыла. Но этот успех был недолог. Дивизии Воронцова и Неверовского снова ударили в штыки и, при содействии 4-го кавалерийского корпуса, опрокинули противника, нанеся ему огромные потери.