История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
Первое. В «письме одиннадцати» даже не упоминается Твардовский, нет никакого разговора ни о его поэзии, ни о его мировоззрении, ни о его редакторстве, ни о его личности. Есть резкая полемика со статьёй, опубликованной в «Новом мире» критиком А. Дементьевым. В своей статье А. Дементьев в духе рапповской критики шельмовал журнал «Молодая гвардия», издеваясь над стремлением авторов этого журнала начать разговор о национальном сознании русской литературы тех лет. Он иронизировал над статьями В. Кожинова, А. Ланщикова, В. Чалмаева, М. Лобанова… Его оценка последнего совершенно совпала впоследствии с разносом, учинённым Лобанову за его статью «Освобождение» критиками В. Оскоцким, П. Николаевым, Ю. Суровцевым, разносом, о котором сейчас даже стыдно вспоминать… Статья эта изобилует вульгарными проработочными формулировками об угрозе «догматических извращений марксизма-ленинизма», пропаганды «идеологического разоружения», «национализма», об идеологии, «которая несовместима с пролетарским интернационализмом», и т. д. … А. Дементьев был одним из многих, кто рубил этот сук, и его статья была русофобской и антикрестьянской одновременно…» (Там же. С. 249—250).
А заканчивает свою статью С. Куняев (о многих проблемах, которые нашли отражение в статье, здесь не упоминается) красноречивым отрывком из статьи С. Чупринина (Вопросы литературы. 1988. № 4), в которой он даёт оценку раздела критики журнала «Новый мир» 60-х годов: «Листаешь сегодня чуть выцветшие с годами серовато-голубые томики – и любуешься… И той непререкаемой уверенностью в своей правоте и в своих правах, с какой авторы «Нового мира» вершили свой суд и над литературой и над действительностью. И даже той величественной, чуть не жреческой безапелляционностью и многозначительностью, с какой журнал не только просвещал читателей, развеивал разного рода иллюзии и предрассудки, но ещё и вразумлял всех жаждущих веры, наставлял и возвращал всех заблудших на путь истинный»… Речь идёт всего лишь о статьях, рецензиях и фельетонах В. Лакшина, Ю. Буртина, И. Саца, А. Туркова, Б. Сарнова, Л. Лазарева, С. Рассадина, Н. Ильиной, А. Дементьева, уехавших за рубеж Г. Владимова и А. Синявского и других критиков помельче калибром.
Но, спасибо С. Чупринину, он уловил главное в их творчестве: «непререкаемая уверенность», «жреческая безапелляционность»… Именно они и были главным пафосом пресловутой статьи А. Дементьева. Ещё раз спасибо Чупринину за точную формулировку. Поистине, как говорит пословица, «услужливый друг опаснее врага» (Молодая гвардия.
1988. № 7. С. 262). А.Т. Твардовский – человек эмоциональный и совестливый, а жизнь его была непредсказуемой и нелёгкой, отсюда и ранняя смерть.
Твардовский А.Т. Собр. соч.: В 6 т. М., 1976—1983.
Твардовский А.Т. Новомирский дневник: В 2 т. М., 2009.
Михаил Васильевич Исаковский
(19 января (6 января) 1900 – 20 июля 1973)
Родился в бедной крестьянской семье в деревне Глотовке Ельинского уезда Смоленской губернии. С детства познал не только все трудности тяжёлой крестьянской жизни, но и любовь к природе, людям, его окружающим, познал их беды и радости, познал их песни, сказки, стихию народной души, их природную смётку, трудоспособность, их полную отдачу жизни. Мать и отец хорошо знали русские народные песни, отец рассказывал сказки. И вся деревенская жизнь была пропитана народным творчеством. С детства писал стихи, 28 ноября 1914 года московская газета «Новь» опубликовала первое стихотворение М. Исаковского «Просьба солдата» (учительница была подписчицей газеты). У него не было сомнений, какую часть народа поддержать в революции и Гражданской войне, в 1918 году М. Исаковский стал членом РКП(б). Первая книжка стихов была опубликована в 1919 году в Ельне, потом четыре небольшие книжечки вышли в Смоленске в 1921 году. Повзрослев, стал журналистом, редактировал уездную газету в Ельне, работал в газете «Рабочий путь» в Смоленске, где кроме статей и фельетонов напечатал и многие стихи, такие как «Докладная записка» (1924), «Радиомост» (1925), «Хутора» (1925), «Двенадцать трав» (1924), «Подпаски» (1924), «Молебен» (1925), «Большая деревня» (1925, с. Оселье), которые, как и другие, вошли в сборник «Провода в соломе». Вышла первая книга стихов (М.; Л., 1927). По-разному встретила эти стихи литературная общественность: так, известный критик А. Лежнев неодобрительно отозвался о стихах Михаила Исаковского, но высказывались и другие мнения, например, А.М. Горький поддержал эту книгу, отметил, что поэзия Исаковского сродни творчеству таких русских поэтов, как Кольцов и Некрасов. За первым сборником стихов вышли книги «Провинция» (Смоленск, 1930); «Избранные стихи» (М.; Л., 1931); «Мастера земли» (М.; Л., 1931); «Избранные стихи» (М., 1936); «Стихи и песни» (М., 1938)…
В стихотворении «Докладная записка» (Деревенская быль. М., 1924) автор вспоминает, сколько несправедливостей происходило на свете во время революции и Гражданской войны: во власть вошли одни богачи, «У них во всем – своя рука, / Они везде найдут основу. / И сельсовет у бедняка / Забрал последнюю корову…». Солдат написал письмо Ленину об этой обиде. Долго ждали ответа, но вдруг прискакал ночью нарочный из сельсовета: «Ленин прислал приказ – / Строгий, короткий, точный: / «Корову вернуть тотчас, / И донести мне срочно».
В первых стихотворениях М. Исаковский вспоминал о своём нищенском детстве, особенно в неоконченной поэме «Минувшее» (1926—1927). Рассказывал о тяжести времени: «В нашей местности – ни весною, ни летом – / По вечерам не увидишь огней», «В нашей местности – песни на зорях редки», «Нужда, нужда нас режет без ножа», «И каждый год у нас одно и то ж: / Мы нищи, как бродячие собаки», «Кого просить? Кого в беде винить? / За лучший день никто не даст поруки. / И некуда нам головы склонить, / И не к чему приткнуть незанятые руки…» (Исаковский М.В. Собр. соч.: В 5 т. М., 1981. Т. 1. С. 113). Но самое печальное в этой поэме – прощание детворы с коровой, кормилицей и другом всей семьи: «Голод глух и голод слеп, / Он не верит слову. / И приходится на хлеб / Разменять корову. / Под осенним холодком, / В сумрачном рассвете, / Попрощаться с молоком / Молча вышли дети…» (Там же. С. 117—118). Пронзительные строчки Исаковского во многом напоминают стихи Сергея Есенина, и по содержанию, и по форме, без коровы «стриженое детство» закончилось, горько родителям, «Мать корову обняла / С горестною речью», «А хозяин, словно вор, / Пойманный в дороге, / Всё рассматривал в упор / Собственные ноги…».
М. Исаковский давно думал о музыке для своих стихов. Почему стихотворение «Где ты, лето знойное?..» не стало песней? Оно, опубликованное в «Рабочем пути» в 1926 году как «Песня», не привлекло композиторов… Потом, в статье «Работа над песней», М.В. Исаковский, приведя четыре первые строчки стихотворения («Где ты, лето знойное, / Радость беспокойная, / Голова курчавая, / Рощи да сады?..»), написал: «Казалось бы, что слова эти самые песенные. Я долго не мог понять, почему они не «приглянулись» ни одному композитору. А потом понял, что хорошей песни из этих стихов не выйдет по той причине, что уж очень много здесь деталей, подробностей. Ведь одних эпитетов три…»
В 1927 году М. Исаковский написал стихотворение «Песенка» с трагическим концом, но уже после этой «Песенки» чётко определилось главное направление его творчества – вскоре его песни сделали его имя всенародным. А пока он сотрудничает с рапповцами, печатает некоторые свои статьи и очерки в журнале «На литературном посту», активно включается в общественную работу.
Во время коллективизации М. Исаковский пишет о тех недостатках, которые наблюдались в новом трудоустройстве. Так, о стихотворении «Песня о картошке» Исаковский вспоминает: «В 1931—1932 гг. я пытался написать шуточную и в то же время лирическую поэму под названием «Любовь и картошка». В этой поэме по замыслу, кроме любовной ситуации, была и другая: ставился вопрос о том, что в колхозах нельзя делить плоды урожая поровну (тогда было именно так: одни работали больше, другие лентяйничали, а когда подходила осень, требовали – мол, давай всем поровну, нынче все равны). Вред уравниловки я желал показать на примере некоего картофельного поля: картошка оставалась невыкопанной, она начинала погибать, никто не хотел идти работать и т. д. Но потом нашёлся парень-комсомолец, который сумел повернуть всё это дело по-своему, и картошку убрали» (Там же. С. 414—415). А другое стихотворение, «География жизни» (Рассказ колхозного сторожа. 1935), было посвящено колхозному сторожу Илье Григорьевичу Манченко, увидевшему, что горит его хата, но не оставившему свой пост. Его хата сгорела, жена и дети не пострадали, а колхозники решили ему построить новую хату.
Уже на первых порах своего поэтического творчества М. Исаковскому приходилось сталкиваться чуть ли не с запретами на свободу слова. В одном из стихотворений, «Мы, поэты, на судьбу не ропщем», посвящённом Сергею Памфилову (1926, Смоленск), он прямо говорит о том, что есть среди руководителей агитпропа Смоленского губкома партии люди прямолинейные, которые от поэтов ждут только сиюминутной пользы («А дружил ли раньше с агитпропом / Хоть один лирический поэт?»), они требовали от поэтов активного вмешательства в жизнь: «Коль в стихах – заводы-великаны, / Да вагранки, да болванки тож, / Да к тому ж грохочут барабаны, – / Значит, стих действительно хорош. А если поэт описал ельник, вечер и весну, то поэт, конечно же, бездельник, / Медный грош стихам его цена»:
Я ж любил под этим небом чистымШум берёз и мягкую траву.И за то отсталым коммунистомДо сих пор в ячейке я слыву.(Там же. С. 106—107)Эти стихи посвящены Сергею Дмитриевичу Памфилову, «главному агитпропщику» Смоленского обкома партии, который «полюбил поэмы и стихи».
В «Письме другу» (1927) М. Исаковский отказывается писать стихи «по поводу нахлынувших событий»: «Страна уже сказала свой ответ, / И мне его лишь повторить пришлось бы», есть Ворошилов, есть люди, есть журналисты, которые постоянно отвечают на злободневные вопросы, «Быть может, я / на многих не похож, – / Не очень злободневен, может статься… / Но здесь такая / поспевает рожь, / Что с мирной темой / трудно мне расстаться». Но всё-таки М. Исаковскому пришлось писать ответ лорду Чемберлену (Смоленская деревня. 1927. 16 сентября. Под заглавием «Ответ»), в котором, опираясь на разговоры мужиков, он высказал мнение о причинах «сногсшибательной славы» лорда Чемберлена: