История русской литературы XIX века. Часть 3: 1870-1890 годы

Коровин Валентин Иванович

Еще более полемически острой стала позиция ведущего критика "Отечественных записок" М. Е. Салтыкова-Щедрина. Его статьи "Благонамеренные речи", "Напрасные опасения", "Насущные потребности литературы", рецензии на произведения современных авторов (так называемые антинигилистические романы, сочинения сатириков-обличителей либерального толка, новые разновидности "натурализма") нацелены на то, чтобы обрушиваться на эти явления "с высоты общечеловеческого и своего личного достоинства" (С. Н. Кривенко). К произведениям "без тенденции" (романы Л. H. Толстого, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, И. А. Гончарова) в основном обращались другие критики: Н. К. Михайловский, А. М. Скабичевский, М. К. Цебрикова. Народная тема в литературе интересует Щедрина как социолога, общественного

деятеля и как писателя, анализирующего разные способы освещения и подхода к этой теме. Между повестями Д. В. Григоровича и рассказами Н. В. Успенского пролегает эпоха, но художественно тема крестьянства – ни в сентиментально-идиллическом, ни в грубо-обнаженном выражении – по его мнению, не является исчерпанной. Единственно правомерным в данное время признается жанр романа: "главным действующим лицом и главным типом" в нем явится "целая народная среда". Щедрин приводит в пример роман Ф. М. Решетникова "Где лучше?", который, при всех недостатках, доказал собой, что "русская простонародная жизнь дает достаточно материала для романа".

Критические выступления идеолога народнического направления Н. К. Михайловского (1842–1904) и его сподвижника (хотя и во многом самостоятельного) А. М. Скабичевского (1838–1910) подтвердили мысль Н. Н. Златовратского: "новое" в 70-е годы "заключается… не в том, чтобы абсолютно не было известно ранее…" Учение Михайловского о "типах" и "степенях" развития личности и целых общественных формаций, опираясь на философию позитивизма, подводило к выводу о том, что "по типу" первобытный строй и современная крестьянская община выше превосходящего их в "степени", но ущемляющего личность цивилизованного общества. В переломную эпоху народ терзает осознание собственной "бесчестной слабости"; для дворян более значима не проблема "чести", а проблема "совести", поэтому и в литературе появляется группа "кающихся дворян". Иногда к ней причислялись писатели, в действительности не вполне отвечающие данной теоретической концепции, например Г. И. Успенский, переосмысленный критиком в духе стандартов, отвечающих его народнической доктрине.

Разночинцы, по мнению Михайловского, несут в себе идеальное сочетание "совести" и "чести": их значимость – в "новой точке зрения, которая состояла в подчинении общих категорий цивилизации идее народа". Решительно разошелся критик с Н. А. Добролюбовым и поддержавшими его народниками-современниками в оценке творчества И. С. Тургенева как "специалиста по части "уловления момента",… изобразителя "новых людей"". В тургеневских образах Михайловский увидел и оценил не исторические, а вечные типы – это гамлеты, донкихоты и "волевые" натуры, к которым принадлежат Инсаров и Базаров.

В 70-е годы написаны программные статьи Михайловского, раскрывающие "формулу прогресса", а также "Десница и шуйца Льва Толстого", "Вольница и подвижники"; с 1872 г. он вел в "Отечественных записках" литературно-общественные обозрения, имеющие форму "записок", "литературных заметок" и других маргинальных жанров, калейдоскопически отразивших в себе живую картину современности.

А. М. Скабичевский, в свою очередь, с полным основанием считал себя "семидесятником". Несмотря на известную ограниченность, связанную с ориентацией на народническую идеологию, его статьи о Г. Успенском и писателях-народниках, Л. Толстом, обобщающий цикл "Сорок лет русской критики", написанные в данный период, внесли свой вклад в развитие отечественной прогрессивной критики.

Некоторая упрощенность, антиисторизм характерны и для воззрений крупного критика 70-х годов Н. В. Шелгунова (1824–1891), активно выступавшего в журнале "Дело". Как и Щедрин, Шелгунов полагал, что литературное произведение всегда целенаправленно, "тенденциозно". Но в своем идейном и этическом максимализме критик не всегда отделял задачи творчества от тех, которые решает публицистика. Такой позицией заведомо предопределялась недооценка Пушкина и всей его "отжившей школы". По поводу драматургии А. Н. Островского Шелгунов, например, задавался вопросом: "Да хотел ли… г. Островский сказать в своих сочинениях то, что сказал по поводу их

Добролюбов в "Темном царстве"?" Характерны заглавия статей 70-х годов: "Бессилие творческой мысли", "Нехудожественный роман", "Двоедушие эстетического консерватизма", "Попытки русского сознания", "Философия застоя". В литературе и обществе Шелгунова по-настоящему привлекают романтические искания личности, ее бунт против общественных "основ". С "прогрессивным романтизмом" он соотносит и басенное творчество Крылова, и "Горе от ума" Грибоедова. Грибоедовская комедия вообще обретает в 70-е годы новую жизнь: появляются критический этюд И. А. Гончарова "Мильон терзаний", статьи М. В. Авдеева "Наше общество (1820–1870) в героях и героинях литературы", где Чацкому отведена немаловажная роль.

Активно проявляют себя не только критики народнического направления, но и представители иных идейно-эстетических ориентаций. "Почвенник" Н. Н. Страхов (1828–1896) вновь поднимает проблему Гоголя-художника ("Об иронии в русской литературе",1875), вопрос о "народности" в поэзии ("Некрасов и Полонский", "Некрасов – Минаев – Курочкин", 1870); одним из немногих признает высокие достоинства толстовского романа-эпопеи ("Критический разбор "Войны и мира", 1871). Отличался от других периодических изданий журнал "Вестник Европы" М. М. Стасюлевича: его значимость определялась участием видных ученых и публицистов А. Н. Пыпина, Н. И. Костомарова, В. Д. Спасовича, Е. И. Утина. К официально-охранительным органам приближались "Русский вестник" и "Московские ведомости" М. Н. Каткова, "Гражданин" В. П. Мещерского, "Новое время" А. С. Суворина.

Проза 1870-х годов

В прозе обновляется жанр демократического романа, в котором пишут Д. К. Гире ("Старая и юная Россия"), И. В. Омулевский ("Шаг за шагом"), И. А. Кущевский ("Николай Негорев, или Благополучный россиянин"), Ф. М. Решетников ("Где лучше?", "Свой хлеб"), А. К. Шеллер-Михайлов ("Под гнетом окружающего", "Вразброд", "Лес рубят – щепки летят"), Д. Л. Мордовцев ("Новые русские люди", "Знамение времени"). Наряду с активно развивающимся жанром романа продолжается и эволюция малых жанров, в особенности очерка. В 70-е годы очерк и роман взаимодействуют, обогащаясь художественными открытиями друг друга. Углубляются традиции 60-х годов, заложенные произведениями Левитова, Слепцова, Н. В. и Г. И. Успенских.

Для писателей-народников характерен пристальный интерес к народной жизни в настоящем, а также к ее истокам и обычаям, к народным типам в их историческом развитии. Общая тема произведений Н. И. Наумова, П. Д. Нефедова, П. В. Засодимского, Н. Н. Златовратского, Н. Е. Каронина-Петропавловского, С. М. Степняка-Кравчинского, А. О. Осиповича-Новодворского, А. И. Эртеля – пореформенная российская деревня. С этой темой тесно связан другой аспект народнической литературы – исследование духовных исканий прогрессивной разночинной интеллигенции.

Писатели-народники следовали завету Г. И. Успенского, как-то сказавшего: "Мы решаемся спуститься в самую глубь мелочей народной жизни…"

К старшему поколению писателей-народников принадлежит Филипп Диомидович Нефедов (1838–1902). Наблюдения над жизнью села Иванова (в начале 70-х годов – Иваново-Вознесенск) и окрестных деревень послужили начинающему писателю материалом для очерков и статей "Девичник", "Наши фабрики и заводы", вызвавших сочувствие демократических кругов и негодование дельцов-промышленников. Известность принес Нефедову сборник рассказов "На миру", куда вошли щемящие душу зарисовки народного быта: "Крестьянское горе", "Безоброчный".

Несмотря на правдивое, фактически точное изображение жизни крестьян и рабочих в ряде произведений, в целом писатель тяготел к идеализации патриархального мира с его общинным укладом ("Ионыч", "Стеня Дубков") и неприятию всего, что пришло из города с его фабричными порядками ("Чудесник Варнава").

Интересовался Нефедов и жизнью других народов России, бедственным положением переселенцев. Вклад его в демократическую литературу немаловажен, хотя и скромен, как и заслуги многих забытых теперь "старателей русской земли" (М. Е. Салтыков-Щедрин).