Чтение онлайн

на главную

Жанры

История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции
Шрифт:

Чехов, замышляя новую пьесу, «Вишневый сад», готовился её написать как водевиль, как пьесу «непременно смешную». «Последний акт будет веселый, да и вся пьеса веселая, легкомысленная», – писал Чехов 21 сентября 1903 года О.Л. Книппер, обещая Станиславскому и ей комические роли. И очень беспокоился, что Раневскую должна играть комическая старуха, а в МХТ нет комической старухи. И почему на афишах и в газетных объявлениях, писал Чехов Ольге Книппер, повсюду называют «Вишневый сад» драмой? Это драма для дворянства, утратившего свою собственность, свой «Вишневый сад», драма для Раневской и Гаева, не способных к хозяйственной деятельности, но ведь пьеса не только о них, сюжет её вбирает множество персонажей. Студент Пётр Трофимов говорит Ане о тёмном прошлом её дедов и прадедов: «Подумайте, Аня, ваш дед, прадед и все ваши предки были крепостники, владевшие живыми душами, и неужели с каждой вишни в саду, с каждого листка, с каждого ствола не глядят на вас человеческие существа, неужели вы не слышите голосов… Владеть чужими душами – ведь это переродило всех вас, живших раньше и теперь живущих, так что ваша мать, вы, дядя уже не замечаете, что вы живете в долг, на чужой счет, на счет тех людей, которых вы не пускаете дальше передней… Ведь так ясно, чтобы начать жить в настоящем, надо сначала… покончить с ним…» Пётр Трофимов – «вечный студент». И Чехов очень беспокоился, что он не доработал Трофимова: «Я все трусил, боялся. Меня, главным образом, пугала малоподвижность второго акта и недоделанность некоторая студента Трофимова. Ведь Трофимов то и дело в ссылке,

его то и дело выгоняют из университета, а как ты изобразишь сии штуки?» – писал Чехов 19 октября 1903 года Ольге Книппер (Письма. Т. 11. С. 278–279). Интересен и образ Лопахина, разбогатевшего крестьянина, который покупает вишневый сад. Чехов в письме Станиславскому высказывает то, что он задумал в образе Лопахина показать одарённого, но противоречивого человека: «Когда я писал Лопахина, то думалось мне, что это Ваша роль… Лопахин, правда, купец, но порядочный человек во всех смыслах, держаться он должен вполне благопристойно, интеллигентно, не мелко, без фокусов, и мне вот казалось, что эта роль, центральная в пьесе, вышла бы у вас блестяще… При выборе актёра для этой роли, не надо упускать из виду, что Лопахина любила Варя, серьезная, религиозная девица; кулачка бы она не полюбила» (Письма. Т. 6. С. 326). Не случайно автор подчеркивает, что у Лопахина – «тонкие, нежные пальцы, как у артиста», «тонкая, нежная душа».

Не раз Чехов переписывал текст пьесы, даже когда начались репетиции в театре, Чехов вносил свои поправки. Послав текст пьесы режиссёрам Станиславскому и Немировичу-Данченко, Чехов в тот же день получил телеграмму от Немировича-Данченко, который отозвался о «Вишневом саде» – «больше пьеса, чем все предыдущие», а Станиславский восторженно писал: «Потрясен, не могу опомниться. Нахожусь в небывалом восторге. Считаю пьесу лучшей из всего прекрасного, Вами написанного. Сердечно поздравляю гениального автора. Чувствую, ценю каждое слово» (Ежегодник Московского Художественного театра. М., 1944. Т. 1. С. 223–224).

С шумным успехом премьера пьесы «Вишневый сад» прошла в постановке МХТ в начале 1904 года, вскоре Чехов уехал за границу, но он был неизлечим. Летом 1904 года тело Чехова был перевезено в Москву и похоронено на Новодевичьем кладбище.

Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. М.: Наука, 1974–1983: С (Сочинения), П (Письма).

А.П. Чехов в воспоминаниях современников. М., 1960.

Громов М. Чехов. М., 1993 (ЖЗЛ).

Владимир Галактионович Короленко

(15 (27) июля 1853 – 25 декабря 1921)

Родился в Житомире в семье уездного судьи Галактиона Афанасьевича Короленко (1810–1868), украинского дворянина. Мать, Эвелина Иосифовна Скуревич (1833–1903), – дочь польского шляхтича. В семье говорили по-польски. Две веры, православная и католическая, три языка. Учился в классической гимназии, но в связи с переездом в Ровно перешёл в реальную гимназию, которая не давала права поступать в университет. Осенью 1871 года В. Короленко, мечтая о карьере адвоката, поступил в Технологический институт в Петербурге, но проучился здесь недолго, в 1873 году, переехав в Москву, поступил на лесное отделение в Петровскую академию, учился успешно. Но с 1876 года обострилось студенческое движение, принимая бурные протестующие формы. За подачу коллективного протеста администрации академии В. Короленко был выслан в Вологду, потом в Кронштадт, потом был полностью освобождён от преследований. Мечта о писательстве рано поселилась в душе молодого Короленко, 7 июня 1877 года в газете «Новости» появилась первая его публикация «Драка у Апраксина двора». В это время он уже увлёкся народничеством, читал статьи П.Л. Лаврова, П.Н. Ткачёва, В.В. Берви-Феровского, он был искателем, протестующим против бюрократического режима монархической власти. В первом же опубликованном рассказе «Эпизоды из жизни «искателя» (Слово. 1879. № 7) были высказаны идеи, против которых тут же выступил В.П. Буренин в газете «Новое время» (1879. 20 июля). И началась травля не только Владимира Короленко, но и всей его семьи, попавшей в число государственных преступников. Шесть лет после этого В. Короленко подвергался тюремному заключению и ссылкам, сначала в город Глазов, в далекие Берёзовские Починки, потом в Якутск и, наконец, в Пермь. На всех этапах преследований В. Короленко не бросал работать, написал «Ненастоящий город», «Чудная», «В дурном обществе», «Временные обитатели «подследственного отделения» (затем этот рассказ получил новое название – «Яшка»), «Убивец», «Сон Макара», в которых действующие лица показаны и грешными страдальцами, и неукротимыми тружениками. Однако народническое любование трудовым народом не увлекло молодого писателя. В сентябре 1884 года В. Короленко подал заявление об окончании ссылки и в декабре того же года приехал в Нижний Новгород, где провёл самые счастливые годы, до января 1896 года. В январе 1886 года женился на Е.С. Ивановской, активной участнице революционного движения. Вокруг В. Короленко возникла нижегородская группа писателей и журналистов, жёстко осуждавших царский бюрократизм и всевластие. Не прекращался жандармский контроль за публикациями. В начале февраля 1885 года писателя арестовали по подозрению в преступной переписке, но вскоре отпустили.

С этого времени начинается бурная творческая и литературная деятельность В.Г. Короленко, встречи с писателями, общественными деятелями, активная журналистская работа. В Москве в 1886 году вышла первая книга В. Короленко «Очерки и рассказы», одна за другой родились две дочери. С апреля 1885 года он постоянно сотрудничал в газете «Волжский вестник», с Нижегородской архивной комиссией, с газетой «Русские ведомости». В Нижнем Новгороде в группу В. Короленко вошли писатели А. Анненский, С. Елпатьевский, А. Богданович, сотрудники земельных учреждений, почти вся демократическая интеллигенция. Начальник Нижегородского жандармского управления в 1894 году писал в вышестоящее учреждение: «Я имел честь доносить не раз, что В. Короленко составляет центр, около которого группируются почти все без исключения подозрительные личности, проживающие в г. Нижнем». И делал вывод, что В. Короленко можно разрешить писать художественные произведения, но ни в коем случае нельзя ему заниматься публицистикой (Былое. 1918. № 13. С. 29).

Тесно связал В. Короленко свою жизнь с журналом «Русское богатство», в 1894 году стал пайщиком, в 1896 году переехал в Петербург, чтобы непосредственно участвовать в работе журнала. В журнале «Русское богатство» (1893. № 2–3, 5–7, отдельное издание СПб., 1893, которое много раз переиздавалось) была опубликована серия очерков о русской деревне и переживаниях крестьян в 1893 году – «В голодный год». В 1892 году был написан рассказ «Река играет», в котором изображён образ замечательного перевозчика Тюлина, который находит в себе силы и мужество выстоять в борьбе с взбунтовавшейся рекой Ветлугой (Помощь голодающим: М., 1892). Короленко знакомится с Николаем Михайловским, Глебом Успенским, Львом Толстым, Антоном Чеховым. Редакции журналов «Русская мысль» и «Северный вестник» приглашают В. Короленко к сотрудничеству. После посещения Европы и Америки, Всемирной выставки в Чикаго написал ряд очерковых книг – «Драка в Доме», «В борьбе с дьяволом», «Фабрика смерти», рассказ «Без языка». Сравнивая Россию с Западом, приходит к печальному выводу, что жизнь русского человека бесправна, лишена свободы, социальной и юридической культуры. Как адвокат, защитник простого человека от наветов реакционных чиновников В. Короленко выступил на Мултанском процессе, где удмуртских крестьян обвинили в человеческом жертвоприношении, крестьяне были оправданы.

В. Короленко был потрясён неожиданной смертью двух дочерей. С этого времени, 1896 года,

В. Короленко почувствовал резкую грань в своей жизни, начал стареть, по его признанию, задумался о тихой пристани для литературной работы, в 1900 году переехал в Полтаву, но и здесь тихая жизнь была только мечтой, беспокойный характер толкал его к беспокойным делам: Академия наук отменила выборы М. Горького в почётные академики (на самом деле по указу царской администрации), недавно избранный в почётные академики В. Короленко обратился ко всем академикам с призывом: в знак протеста против самодержавного своеволия отказаться от этого членства, А.П. Чехов и математик А.А. Марков поддержали призыв В. Короленко. Почти сразу за этим событием, в январе 1902 года, последовал процесс павловских сектантов в городе Сумы, в июне 1903 года – в Кишинёве еврейский погром, осенью 1904 года на собрании писателей в Петербурге потребовали свободы и конституции, затем забастовка и мирная демонстрация 9 января 1905 года, были написаны очерки «Сорочинская трагедия» (Русское богатство. 1907. № 4), «В успокоенной деревне» (Русские ведомости. 1911. 4 февраля), и, наконец, возникло дело Бейлиса, ритуальный процесс, в котором евреев обвиняли в убийстве русского мальчика. Острейшие события русской действительности постоянно вынуждали В. Короленко взывать к справедливости при решении трагических конфликтов, писатель призывал осудить бесчеловечные формы расправы над крестьянами со стороны карательной экспедиции статского советника Филонова, со стороны полицейского отряда против крестьян в деревне Кромщино.

В.Г. Короленко работал над многотомным романом «История моего современника», первый том из задуманного был опубликован в журнале «Русское богатство» в 1906–1908 годах, отдельное издание было опубликовано в 1909 году, тогда же был начат и второй том. Но что-то острое постоянно отвлекало от романа. «Совестным судией» назвал М. Горький всё то, что делал В. Короленко, «зеркалом русской совести» назвал его А.В. Амфитеатров, высоко отзывался о В. Короленко писатель П.Ф. Якубович.

Первая мировая война и Февральская революция вызвали серьёзные раздумья о грядущих переменах, а после революции и о распаде Российской империи, о свободе печати и других преимуществах свободного человека, ради которых он боролся всю жизнь. Но с наступлением Октябрьской революции В. Короленко вновь заговорил о цензуре, решение о которой было принято в первые дни после установления советской власти. В. Короленко писал статьи, печатал свои выступления, но самым важным всё же оставался дневник, в который заносил самые сокровенные мысли. В. Короленко признавался, что он – средний писатель («Мы, средние люди», – писал он), но его дневник по своей глубине, искренности и простоте возвышается до высокой литературы, это выдающийся документ эпохи. Получив первый том изданного «Дневника» после смерти В.Г. Короленко, М. Горький в письме его вдове писал: «Искренне Уважаемая Евдокия Семеновна – примите мою сердечную благодарность за присланный Вами подарок – первый том «Дневника» В.Г. Прочитал всю книгу сразу, в один день, и так она меня взволновала, так много напомнила, что – хоть плакать! Какая огромная жизнь прожита нами, Евдокия Семеновна, и как хорош в этой трагической жизни образ Владимира Галактионовича» (Короленко В.Г. Дневник. Полтава, 1925).

С восторгом, как светлый праздник, В. Короленко приветствовал падение императорского трона, свободу для человека и свободу для нового государственного строительства. 18 марта 1917 года В. Короленко писал своей сестре: «В несколько дней политическая физиономия России меняется, как по волшебству, почти без кровопролития, Республика, о которой не приходилось даже заговаривать в 1906 году, – теперь чуть не общий лозунг. Судьба подарила нам такого царя, который делал не просто поразительные глупости, но глупости точно по плану, продиктованному каким-то ироническим гением истории… Над русской землей загорелась наконец бурная и облачная, но, будем надеяться, немеркнущая заря свободы…» Но постепенно оптимистические надежды на Февральскую революцию рушились, на недосягаемой вершине революции, писал он, «холодно, ветрено». В. Короленко в это время завершал свой большой очерк «Война, отечество и человечество», в котором призывал продолжать войну с интервентами, всеми силами защищать своё отечество и выполнять союзнические обязательства, свято хранить патриотический долг. После Октябрьской революции положение писателя резко изменилось, ввели цензуру, а главное – угас патриотический подъём. В. Короленко резко отрицает позицию Чернова, который в своих выступлениях обещает тем, кто будет выступать против Учредительного собрания, террористические акты, как в старое время В «Дневнике» за 1917–1918 годы возникают картины одна ужаснее другой, рассказывается об ужасающей пьянке и произволе, отмечается, что очень много красногвардейцев-евреев поступают по своей прихоти, среди правящих в Полтаве – немало евреев: «Г-жа Робсман, недавно заявившая на собрании соц. – небольшевикам: мы вас вешать не будем, потому что дороги веревки; её дядя, зачем-то пользующийся псевдонимом Мазлаха, – комиссар банка. Заседает в госуд. банке и «разрешает» или не разрешает по своему усмотрению выдачи. Большевики прислали контрольную комиссию. Он её к контролю не допустил. По этому поводу ходят слухи о крупном хищении…» (Короленко В.Г. Дневник 1917–1921. М., 2001. С. 97). В Полтаве часто менялись власти, и ни одна из них не навела порядок, повсюду грабили, убивали по суду и без суда, Пилсудский, большевики, белые, атаманы типа Муравьева, и повсюду чрезвычайные обстоятельства – убивают и убивают. В письме от 17 (30) марта 1920 года к А.Г. Горнфельду В. Короленко писал среди прочего: «А мы тут переживаем смену за сменой. В прошлом году нас подчинили деникинцы. Ну, и ввели «порядок». Войдя в Полтаву, три дня грабили евреев, а оставляя наши страны, устроили фастовское побоище, ещё небывалое даже в наших юдофобских странах. Практиковались и бессудные расстрелы и другие безобразия. А мне пришлось иметь дело с начальником «контр-разведки». Оказался прежний жандарм со всеми жандармскими замашками» (Короленко В.Г. Воспоминания. Статьи. Письма. М., 1988. С. 381–382). И дени кинцы-утописты «реакции самой страшной», а «эта утопия стоит против утопии коммунистической, и жизнь всей страны парализована». Борются две утопии, а выхода нет. А в апреле 1920 года при шли большевики, прекратились грабежи, но возникли «опять чрезвычайки», «коммунизм возбуждает в населении общую вражду», вспыхнуло восстание, «восстание наивное, глупое, – лозунги неуловимые: ненависть к коммунизму и евреям», «кацапы» и «жиды» расстреливают «наших». Вообще – воздух насыщен кровавым туманом и предчувствиями» – это из письма В. Короленко к А.Г. Горнфельду 23 апреля (6 мая) 1920 года. В «Дневнике» В.Г. Короленко внимательно, день за днем, описывает кровавые события как со стороны белогвардейцев, так и со стороны большевиков-чекистов, иногда перечисляя имена «преступников». Мелькают еврейские имена среди членов «чрезвычайки», которые вызывают ненависть и призывы к отмщению. Взятки, доносы, грабежи, аресты, расстрелы – свидетельствует В. Короленко в дневнике и в письмах друзьям и коллегам. И чуть ли не каждый раз В.Г. Короленко и его супруга Евдокия Семеновна ходят по просьбе родственников к начальству и пробуют выручить попавших в беду.

Вот ещё несколько цитат из «Дневника» за 1919 год: 2 (15) июля Короленко сообщает, что привезли 25 человек на принудительные работы, но они истерзаны так, что один врач записал, что надо наказать того, кто допустил подобные истязания. Но этого палача видели свободно разъезжающим по городу. Заключение летописца:

«Живем среди безнаказанного варварства и ужаса!» И тут же новость за 7 (20) июля: «Расстрелы учащаются. Опять расстреливают без суда, по постановлению негласных разбирательств в коллегиях или даже проще» (Там же. С. 218). Расстреливали монахов, служителей монастырей, всех, кто «заражен церковными предрассудками». Короленко резко осуждает статьи Раковского «Кулацкие восстания» и Брольницкого «Будем беспощадны», в которых борцы за справедливость прямо призываются – доносите на всех врагов советской власти.

Поделиться:
Популярные книги

Возвышение Меркурия. Книга 17

Кронос Александр
17. Меркурий
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 17

Кодекс Охотника. Книга XV

Винокуров Юрий
15. Кодекс Охотника
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XV

Сводный гад

Рам Янка
2. Самбисты
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Сводный гад

Школа. Первый пояс

Игнатов Михаил Павлович
2. Путь
Фантастика:
фэнтези
7.67
рейтинг книги
Школа. Первый пояс

Отверженный VII: Долг

Опсокополос Алексис
7. Отверженный
Фантастика:
городское фэнтези
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Отверженный VII: Долг

Идеальный мир для Лекаря 7

Сапфир Олег
7. Лекарь
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 7

Совок

Агарев Вадим
1. Совок
Фантастика:
фэнтези
детективная фантастика
попаданцы
8.13
рейтинг книги
Совок

Огни Аль-Тура. Единственная

Макушева Магда
5. Эйнар
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Огни Аль-Тура. Единственная

Бывшие. Война в академии магии

Берг Александра
2. Измены
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.00
рейтинг книги
Бывшие. Война в академии магии

На границе империй. Том 9. Часть 3

INDIGO
16. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 3

Отверженный. Дилогия

Опсокополос Алексис
Отверженный
Фантастика:
фэнтези
7.51
рейтинг книги
Отверженный. Дилогия

Темный Лекарь 7

Токсик Саша
7. Темный Лекарь
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.75
рейтинг книги
Темный Лекарь 7

Дело Чести

Щукин Иван
5. Жизни Архимага
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Дело Чести

Небо для Беса

Рам Янка
3. Самбисты
Любовные романы:
современные любовные романы
5.25
рейтинг книги
Небо для Беса