История руссов. Держава Владимира Великого

Парамонов Сергей Яковлевич

«Автором летописи Корнилия вносятся изменения уже в известия XV века. Они незначительны, но показательны. Так, например, к сообщению списков Псковской I летописи о смерти князя Ивана, сына великого князя Василия Димитриевича, Строевский список добавляет, что князь этот был “вятшем” сыном великого князя, тем самым ясно давая понять, что великий князь Василий Васильевич не лучший из сыновей Василия Дмитриевича.

В изложение событий 1443 года вносятся уже значительные изменения: приехал наместник великого князя Александр Васильевич, — “целоваше крест ко князю великому Василью Васильевичу и ко всему Пскову и на всей псковской пошлине” (т. е. всей псковской старине. — С.Л.). А в Тихановском списке Псковской I летописи

мы читаем: “целова крест ко князю великому Василью Васильевичу и ко всему Пскову по псковской пошлине, по князя великого слову и по его воле”. Ясно, что автор Строевского списка стремится затушевать ведущую роль великого князя в его назначении, не хочет дать в летописи юридического обоснования подобного назначения в Псков в дальнейшем. Получается видимость добровольного подчинения псковичей.

О событиях 1462 г. Псковская I летопись говорит с осуждением: людей, “сопхнувших со степени” князя Владимира Андреевича, она называет “невегласами”, злыми людьми. Между тем летопись Корнилия сочувствует этим псковичам, осуждает Владимира: “он приеха не по псковской старины, псковичи не зван, а на народ не благ, изо Пскова с бесчестьем поеха на Москву к великому князю Ивану Васильевичу жалится на пскович”. Не признает летописец князя, привезенного по воле великого князя безо всякого на то желания псковичей.

Подробно описывает летопись Корнилия приезд Софьи Палеолог в Псков, в то время как в Псковской I летописи об этом событии сообщается очень кратко. Это блестящий эпизод в истории феодального Пскова: Псков встречает царевну, как дружественная самостоятельная боярская республика. Интересно подчеркнуть, что в это время прямого наместника князя в Пскове не было.

Часто летопись Корнилия намеренно выпускает известия о наместниках великого князя: в 1488 г. — смерть Ярослава, 1489 г. — отъезд Константина в Литву. Почти совсем летопись не говорит о делах общерусских, как, например, под 1492 г. пропущено известие о том, что воеводы великого князя взяли Нарову, под 1496 г. — о походе на Свею, под 1509 г. — о походе Углицкого и Волоцкого князей к Казани. Под 1490 г. в летописи Корнилия умалчивается о том, что псковичи по требованию великого князя ходили к Ивангороду. Под 1499 г. летопись Корнилия говорит только о том, что великий князь отдал Новгород и Псков своему сыну, тогда как в Псковской I летописи за этим сообщением следует длинный рассказ о том, что псковичи отказались целовать крест Василию, и просили Ивана Васильевича и его внука “держать их по старине”, на то великий князь отвечал им: “ино кому хочю, тому дам княжество”. Летопись намеренно выпускает это свидетельство о реальной силе великого князя в Пскове.

Выпускаются известия, говорящие о совместной борьбе москвичей с псковичами против немцев и Литвы. Нет известий о победе московских воевод над литовскими воеводами, нет рассказа о том, как псковичи “не ослушались” великих князей и помогали им против Литвы. Под 1501 г. нет известия о том, что псковичи дрались вместе с москвичами у Изборска и были “на государевой службе и литовской земли”, как в этом же году просили помощи у великих князей и… “князи великии ялися отчину свою боронити от немец”. Рассказывая о том, как немцы взяли Остров, летописец не говорит, что москвичи боролись вместе с псковичами.

После событий 1510 г. летопись Корнилия продолжается в том же духе. Выпущены известия 1511 г., где говорится о добрых наместниках великого князя, о том, что псковичи помогали великому князю под Смоленском.

О начале Печерского (в Пскове. — С.Л.) монастыря в летописи Корнилия, принадлежащей Печерскому монастырю, написано очень мало. В других летописях подробно рассказывается о монастыре, о его чудесах и славе “не токмо в Руси, но и в Латыне, рекше в Немецкой земли, даже и до моря Варяжска”. О Мисюре Мунехине, который снабжал монастырь средствами, говорится коротко — помогал. Важно отметить, что и в других местах летописи, когда Псковская I летопись говорит о Мисюре, Строевский список опускает эти известия. Это происходит потому, что Мисюрь Мунехин был олицетворением

московской власти в Пскове. Замалчивание его имени явно тенденциозно, так как 18 лет, с 1510 г. до своей смерти, Мисюрь играл виднейшую роль в жизни Пскова. Опущено сообщение о том, что дьяк Мисюрь Мунехин вместе с наместником великого князя водил войско псковичей под Бреслав. В 1521 г. Мисюрь от имени Пскова заключил мир с немцами по приказанию великого князя — летописец Корнилия это место опускает. Нет известия в летописи Корнилия о том, что в 1523 г. Мисюрь выступал посредником между великим князем и ревельским архиепископом.

В 1525 г. Мисюрь построил по приказанию великого князя “стрельницу каменную на Гремячей горе”. В 1528 г. Мисюрь умер в Пскове, был похоронен в Псковско-Печерском монастыре, а имущество его взял себе великий князь. Всех этих известий в летописи Корнилия нет. Замалчивая деятельность Мисюря, летописец стремится понизить престиж великого князя в Пскове.

Можно было бы допустить, что известия о Мисюре не выпускаются Корнилием, а вставлены редактором Псковской I летописи, составленной или Филофеем, тесно связанным с Мисюрем, или кем-нибудь из окружения Филофея. Но для такого предположения нет достаточных оснований: во-первых, известия, которые пропускает Корнилий, иногда не бывают посвящены одному Мисюрю, так что пропуски эти делаются с большим ущербом для летописи. Во-вторых, Мисюрь был хорошо известен монахам, ведь он первый сделал их монастырь значительным. То, что монахи замалчивают не только его видную деятельность в Пскове, но и погребение его в монастыре, конечно, не случайно.

В 1517 г. во Пскове обвалилась стена, и Иван Фрязин ее восстановил, “стена стала 40 сажен великому князю семьсот рублев, опрочи повозу поповского, а псковичи песок носили решетом сеючи”. Летописец Корнилия опускает это известие об укреплении великим князем псковских оборонительных сооружений. Печерская летопись осуждает вторичную женитьбу Василия Ивановича: “прелюбы творит”. Между тем, в других списках трогательно рассказывается о горе Василия Ивановича; вторичную женитьбу ему подсказывают бояре.

Об Иване Грозном Корнилий пишет в духе обличения, а возможно и клеветы… В рассказе о событиях 1510 г. дальше идут слова об антихристе, между тем в других летописях рассказывается о молитвах Ивана Грозного Троице, Печерской Богоматери и о том, что Иван Печерскому монастырю дал сел много и садами пожаловал многими. Об этих подаренных Псково-Печерскому монастырю землях как раз в Печерской летописи нет ни слова.

Таким образом, автор или редактор Псковской III летописи неизменно враждебно относится к великим князьям. Он не только сильно искажает, — он фальсифицирует историю».

Мы намеренно привели эту длинную цитату, чтобы показать, как, излагая факты, Масленникова наконец подходит к главному и называет вещи их настоящими именами. Действительно, злостное умолчание фактов, выбрасывание из истории того, что не нравится летописцу, иначе чем фальсификацией названо быть не может.

Из дальнейшего изложения Масленниковой (к чему мы отсылаем читателя непосредственно) видно, что летопись Корнилия, замалчивая роль Москвы и московских ставленников (даже если она была положительна), искажала события и с другой стороны: она замалчивала народные движения, роль веча в Пскове, значение демократии и т. д. Иначе говоря, представляла события с самой узкой партийной точки зрения. И это только случайно, что мы, имея разные редакции, можем восстановить истину.

Вывод, к которому пришла Масленникова в отношении одного списка Псковской летописи, в сущности, касается всех списков и всех летописей, только в различной степени. Правда, трудно быть в истории беспартийным, но материал, которым мы располагаем, говорит, что беспартийные страницы русской летописи — это только редкие исключения.

Итак, о беспристрастности русской летописи говорить не приходится; так как мы не собираемся писать трактата на эту тему, то мы не излагаем дальнейшего фактического материала, обратимся к высказываниям Шахматова и других знатоков летописей: они, в сущности, говорят то же, что и мы.