История с призраком
Шрифт:
На следующий день после обеда она вернулась уставшая, перепачканная грязью, но весьма довольная поездкой. Она отказалась что-либо рассказывать, упомянув лишь, что обычно во время своих путешествий в И*** останавливается в тамошней таверне под названием «Три сороки» и совершает прогулки на болота. Мистеру Фоуку пришлось довольствоваться этими скупыми объяснениями.
Прошло еще несколько недель, и снова мистер Фоук почуял в доме запах курящихся трав, а вскоре после этого жена опять засобиралась на болота. Как и в первый раз, она не позволила супругу сопровождать ее и отправилась одна.
Мистер Фоук никогда не бывал в И***. Деревушка располагалась не так уж далеко, но добраться туда можно было лишь по железной дороге, где поезда ходили
Дочитав письмо, мистер Фоук решил в следующий раз во что бы то ни стало поехать вместе с женой, и, когда она в третий раз отказалась взять его с собой, он последовал за ней тайком, желая своими глазами увидеть столь привлекавшие ее места и выяснить маршруты ее прогулок. На своем мотоцикле он мог добраться туда куда быстрее, чем жена на поезде, даже при условии, что выедет после того, как она отправится на станцию. Так он и поступил и в скором времени прибыл в И***, где прямиком направился в «Три сороки». Как оказалось, хозяин таверны уже долгое время был прикован к постели и страдал слабоумием, супруга же его довольно враждебно отнеслась к появлению гостя духовного звания. Однако врученный ей соверен и обещание еще одного произвели в старухе разительные перемены и развязали язык, да так, что она немедленно выложила все, что знала.
Да, она хорошо знакома с этой дамой. Вот уже долгое время та приезжает в И*** каждые три-четыре недели. Нет, она всегда приезжает одна и, насколько ей известно, никогда здесь ни с кем не разговаривает, кроме как с самой хозяйкой.
— Чем же она занимается?
— О, обычно она сразу же поднимается в свою комнату и запирается там, потом что-то поет, так что слов не разобрать, и жжет какие-то пахучие штуки, а когда наступают сумерки, спускается и уходит в сторону болот.
— Вы когда-нибудь следовали за ней?
— Нет, никогда, и не видала, чтоб кто за ней ходил. Пастух как-то раз видел ее на болотах, но не подошел и окликать не стал.
— Надолго она уходит?
— Ну, это когда как, но обычно возвращается на рассвете. У нее есть ключ от дома, так что она сама открывает дверь, но изредка я все же слышу, как она входит.
— А что она делает потом?
— Идет в свою комнату и сидит там тихо, завтракает и отправляется на станцию к поезду.
Больше мистеру Фоуку ничего разузнать не удалось, за исключением разве что одной любопытной детали: уходя на прогулки, его жена никогда не надевала шляпку, а вместо этого облачалась в длинный серый плащ с капюшоном.
Миссис Фоук должна была появиться в таверне с минуты на минуту, и преподобный Барнабас поспешил удалиться в отведенную ему комнату, располагавшуюся прямо над входом в заведение. Вскоре он увидел, как его жена вошла в таверну. Обменявшись парой слов со старухой, она поднялась наверх, и до наступления сумерек муж и жена просидели, запершись каждый в своей комнате.
Наконец мистер Фоук услышал, как Стелла спускается по лестнице, и еще через мгновение увидел, как она решительным шагом покидает дом, закутавшись, как и было сказано, в длинный плащ с капюшоном. Чуть погодя он последовал за ней и, выйдя в коридор, почувствовал хорошо знакомый сладковатый запах жженых трав. Жена шла в нескольких сотнях ярдов впереди, направляясь к болотам. И тут на глазах у священника разыгралась странная сцена, которой он в тот момент не придал особого значения, но которую не раз вспоминал впоследствии.
Мирно дремавшая у дороги овчарка при приближении миссис Фоук внезапно вскочила, ощетинилась, поджала хвост и, издав протяжный тоскливый вой, стрелой ринулась прочь через зеленую изгородь.
Миссис Фоук не обратила на собаку никакого внимания и продолжала свой путь в стремительно сгущавшихся сумерках. Преподобный не отставал, и через некоторое время они оказались в одном из самых пустынных и отдаленных уголков болот. Наступила ночь, но стоявшая высоко луна хорошо освещала местность. На расстоянии двухсот ярдов друг от друга супруги поднимались на вершину пологого холма, и мистер Фоук пребывал в полной уверенности, что жена не догадывается о его присутствии. Однако вскоре он убедился в обратном. Обогнув холм, миссис Фоук исчезла из виду, и он ускорил шаг, но, поднявшись на вершину, чуть не столкнулся с женой нос к носу. Язвительно улыбаясь, она поджидала его.
— А сыщик из вас никудышный, — заметила она.
Он не мог проронить ни слова от удивления и досады, в то время как Стелла продолжала:
— С той самой минуты, как вы вышли из дома и последовали за мной, я все ломала голову, что же мне с вами делать, и вот приняла решение. Вы пойдете со мной и увидите все. Не думаю, что вы мне помешаете; возможно, наоборот, пригодитесь. Идемте же. — Она развернулась и двинулась вперед.
Мистер Фоук в растерянности брел следом. Теперь он различал впереди слабый красноватый свет, и, пройдя еще несколько ярдов, они с женой оказались на краю небольшой лощины, зажатой со всех сторон холмами. В центре горел большой костер, возле которого была навалена груда камней, образуя нечто вроде алтаря. У огня молча сидели с полдюжины человек, закутанных в одинаковые серые плащи с капюшонами. Шепотом приказав мистеру Фоуку оставаться на месте, Стелла стала спускаться в лощину. Люди внизу заметили ее приближение и двинулись навстречу, жестами приветствуя ее и выражая свое почтение. Она сдержанно кивнула в ответ, затем вышла на середину круга, поднялась по уступам каменного алтаря и уселась почти на самой его вершине. Заняв свое место, она подала остальным знак, и те начали медленно танцевать вокруг костра, протяжно напевая.
Мистер Фоук был заворожен происходящим. Постепенно танец становился все быстрее и неистовее, а пение звучало все громче. Люди кружились в бешеном ритме, принимая невообразимые позы, и что-то выкрикивали. Хотя мистер Фоук и не мог разобрать слов, смысл ритуала стал постепенно доходить до него. Неожиданно все затихли, и в этот самый миг Стелла поднялась, отбросила капюшон и, обращаясь к алтарю, сама затянула протяжную песнь. Не прерывая пения, она принялась бить поклоны венчавшему алтарь камню, в то время как лицо ее и тело будто преображались. В мерцающем свете костра и отблесках бледной луны она выглядела дьявольски прекрасной, стала словно бы выше и величественнее. Пение все продолжалось, и вскоре взору потрясенного священника предстала еще одна метаморфоза. На вершине алтаря образовалось серое облако, которое, постепенно сгущаясь, обретало очертания того, кто воплощает в себе все зло и ужас человечества. Люди, в молчании сидевшие у костра, вновь принялись извиваться и кричать, Стелла же пала ниц перед проявлявшейся все яснее фигурой. Тут мистер Фоук, не в силах более сдерживать себя, издал крик ужаса и бросился прочь, не разбирая дороги.
Последующие несколько часов напрочь стерлись у него из памяти. Когда он пришел в себя, уже рассвело, он был один на болотах и не имел ни малейшего представления, в какую сторону ему идти. Лишь поздним вечером, измотанный и обессилевший, он добрался до дома, где его встретила жена, как всегда спокойная и невозмутимая. Она взяла супруга под руку и провела в кабинет.
— Ну же, — промолвила она, — что вы собираетесь теперь делать? Будете рассказывать направо и налево о том, во что все равно никто не поверит, или же благоразумно предпочтете держать язык за зубами? Только не думайте, что я испугалась, — добавила она. — Владыка защитит своих преданных слуг и покарает недругов.