История с продолжением
Шрифт:
– Ну что?
– Плохо, – Валентина отвернулась. – Он сказал, что Пятый в коме, и, вероятно никогда уже не выйдет из неё. Что же он наделал, несчастный! Что теперь будет…
В коридор вошёл тот надсмотрщик, который помогал Юре вести Лина.
– Валентина Николаевна, – позвал он, – вас Юрка зовёт.
– Чего такое?
– Лину стало плохо. Выйдите, они там на улице…
– Иду. Лена, не уходи отсюда, поняла? Я скоро вернусь.
Валентина вышла во двор, прилегающий к корпусу. Уже совсем стемнело, захолодало, поднялся ветер, который гнал палую бурую листву по сухой земле. Во дворе было темно, единственный фонарь был то ли разбит, то ли сломан, и Валентина не сразу увидела, где же Юра. Она
– Мы здесь, Валентина Николаевна! На лавке…
Валентина, наконец, сориентировалась. Юра стоял над Лином, который лежал грудью на шаткой узенькой лавочке. Левая рука его беспомощно свесилась вниз, правая лежала под головой. Юра осторожно тряс Лина за плечо.
– Рыжий, ну очнись, – говорил он, – ну что с тобой? Лин! Это же я, Юра!… Валентина Николаевна, помогите…
– Сходи в мою машину, аптечку принеси… что у вас тут произошло?
– Он упал… и всё. Мы вышли… и он упал…
– Помоги мне его усадить и принеси аптечку. Потом сокрушаться будешь…
Лина усадили. Пока Юра бегал к машине, Валентина поддерживала рыжего, не давая ему свалиться на землю.
– Чего достать? – спросил Юра. – Нашатырь, что ли?
– Я сама все достану. Принеси воды. Лин, давай, дорогой… просыпайся… надо быть сильным, Лин, хоть трудно, а надо… хотя бы ради него…
– Зачем он это сделал?… – с трудом выговорил Лин. – Господи… зачем?… Он уже умер, Валентина Николаевна? Скажите, он умер?…
– Лин, прекрати, – попросила та. – Живой он, пока живой. Сейчас оперировать будут, я с врачом говорила. Да, всё плохо, очень плохо, но не до такой степени, чтобы падать из-за этого в обморок. Не позорься перед этими всеми, – Валентина махнула рукой в сторону корпуса, – не дело это. Он, конечно, совершил очень большую глупость, но теперь-то что прикажешь? С крыши прыгать? Под автобус кидаться, за ним следом? Подожди, может, он выживет. Ещё пока что рано говорить. Что через час будет – неизвестно, а ты… терпи Лин… Юра, ты водички принёс?
– Ага, – Юра протянул рыжему бутылку с водой, – ну, как тут?
– Посиди с ним, Юра, я пойду обратно. Что нового?
– Уже в операционной. Еле дотянули… мне сказали вас позвать.
– Иду, – Валентина со вздохом поднялась.
В коридоре она столкнулась с Леной.
– Вас врач звал, – сказала та.
– Знаю. Где он?
– Вон туда они пошли… сказал, начинать не будет, пока не спросит, что-то важное…
Валентина нашла хирурга почти что сразу.
– Что вы хотели спросить?
– Что у него с сердцем? – не без ехидства спросил тот. – Это что, редкая форма аритмии?
Валентина тихо, на грани слышимость, прошептала:
– У него два сердца. И ещё там много всего, что не так устроено, как у нас с вами. Только не надо делать вид, что вы этого сразу не поняли. Так?
– Так. Спасибо, что сказали. Ждите. Это до утра, как минимум, если при хорошем раскладе. Не меньше шести часов.
Врач ушёл. Валентина вернулась в приёмную.
Ночь шла неимоверно долго. Привозили больных, приходили какие-то люди, бегали медсёстры… В операционную где-то в два часа ночи прошли три новых человека – приехали нейрохирурги. Валентина могла лишь смутно представлять, что там сейчас твориться, но у выходящих ничего не спрашивала – до срока. Понимала, что сейчас её просто могут послать куда подальше. Около пяти утра из операционной показался давешний хирург. Валентина пошла к нему навстречу.
– Сядем, – утомленно сказал тот, – поговорить нужно.
Валентина молчала, ожидая продолжения.
– В общем, так, – начал тот, когда они уселись. – Он жив, но настолько слаб, что вряд ли проживёт сутки. Я сделал всё, что мог, но у любого организма есть свой предел прочности. А этот – уже очень далеко за пределом.
– Может, всё-таки… – начала Валентина, но врач её прервал.
– Не может. Мы кровотечение так и не остановили, из всех швов кровит, у нас столько крови, сколько он теряет, нужной группы, не наберётся, даже если по всей больнице искать!
– А если я достану кровь? – с отчаянием спросила Валентина.
– Тогда ещё что-нибудь его добьёт. Ничего не выйдет, понимаете? Если бы до этого происшествия он был здоровым – тогда другой разговор. Но он же болен, про туберкулёз, я думаю, не мне вам рассказывать… истощение, переутомление… ведь так? Он хотел умереть, вы сказали? Вот и не мешайте вы ему, ради Бога… В общем, состояние критическое, так и передайте всем, кто с вами тут находится.
– Можно к нему?
– Вы ошалели?! Нет, конечно нельзя. Если вам так хочется – сидите, сторожите. Просто мне очень не хотелось вас разочаровывать… но повторю – он умирает.
– Я достану кровь, скажите, сколько нужно? – Валентина вытаскивала из сумки кошелёк, записную книжку и ручку. – Плазма тоже нужна?
– Если есть возможность… – промямлил врач. Он почувствовал, что ему сейчас может перепасть – и не ошибся. Правда, к чести его можно заметить, он слабо упирался, пока Валентина впихивала ему в карман сотенную купюру, но деньги принял. – Везите всё, что сможете достать. Я сейчас сменюсь, вы со сменщиком моим договоритесь, что и как… он хороший врач, может, он сможет предложить что-то, что улучшит положение. Завтра увидимся, даст Бог. Всего хорошего.
Валентина кивнула Лене и отправилась к Павлу Васильевичу. Руководитель проекта встретил её молчанием.
– Он при смерти. Врач сказал, что он не выживет, – Валентина смотрела Павлу Васильевичу прямо в глаза. – Вы своего добились. Вы ведь этого хотели, не так ли?
– Не так. – Павел Васильевич отрицательно покачал головой. – Мне нужен был сотрудник, учёный, а вовсе не этот окровавленный кусок мяса. Вы сильно помешали мне тем, что приняли их позицию, это ещё больше осложнило положение. Теперь же… Вы остаётесь в прежней должности… пока. Если он выживет, за ним должен будет кто-то ухаживать, он теперь калека, если я правильно понял нашего Мойшу. На третьем продолжайте работать, как и раньше, фельдшер там всё равно нужен. Кстати, Лена, ваша помощница… смешно до слёз! Вы и не заметили, что у них роман? – Валентина ошарашено покачала головой. – Лена была выбрана специально, это его тип женщины, мы проверили. Но он остался на высоте, джентльмен. Ничего у них так и не произошло – то ли он догадался, в чём дело, то ли мы перестарались с мерами воздействия. За Лену свою не волнуйтесь, мы её не тронем, она тоже остаётся в прежней должности. На содержание этого, – Павел Васильевич махнул рукой в сторону реанимационного зала, – будете получать сто пятьдесят рублей в месяц. Выживет – ваше счастье. Не выживет – не обессудьте.
– В смысле?
– В прямом, – Павел Васильевич встал и, не прощаясь, пошёл к выходу. Его многочисленная свита потянулась за ним. Лена подошла к Валентине и посмотрела вслед удаляющимся людям.
– Про что вы говорили? – спросила она. – Почему вы так смотрите?
– Как смотрю, Ленок? – Валентина вымучено улыбнулась Лене. – Устала, наверное… побудь тут, мне нужно позвонить Вадиму и ещё кое-кому. Причём быстро.
– А врач что сказал?
– Что всё очень плохо. Умирает он, Лена. Они не могут кровотечение остановить, кровь нужна срочно. Ты пойди, проведай Лина и Юрку, не сидеть же тебе здесь до умопомрачения. Сходи, пожалуйста.