История шарлатанства
Шрифт:
Авиценна также обратил внимание читателей на симптомы отравления опиумом – нарушение дыхания, зуд и потерю сознания. Несмотря на это предупреждение Авиценны, легко представить, насколько частыми были передозировки в условиях, когда никто не контролировал производство и применение опиума. По иронии судьбы смерть самого Авиценны, вероятно, является первым в истории документированным случаем гибели от передозировки. Предполагается, что великий врач страдал от колик в желудке, и его слуга, желая его обокрасть, дал ему слишком большую дозу лекарства. Кстати, в то время Авиценна слишком много жил сексуальной жизнью (к вопросу о снижении полового влечения). Довольно скоро Авиценна умер. (Заметки на полях: боли в животе, секс и опиум могут вас убить. Хотя это и не худшая
Новая жизнь опиума: лауданум
За невероятную популярность опиума в Европе XVI века следует поблагодарить Парацельса. Великий медик называл опий камнем бессмертия и изобрел его новую форму, лауданум, который он сам смиренно называл лучшим из лекарств. Один из современников Парацельса, Иоганн Опорин, писал: «Он создал пилюли, которые напоминали по виду мышиный помет, и назвал их лауданум… он утверждал, что это снадобье способно воскрешать из мертвых».
Детище Парацельса, так похожее на мышиный помет (кстати, слово «лауданум» происходит от латинского laudare – восхвалять), состояло, как полагают, из 25 % опиума, кусочков мумий (да-да, см. «Каннибализм в медицине»), безоара, вынутого из желудка коровы, белены (седативного и галлюциногенного растения), а также янтаря, толченых кораллов и жемчужин, мускуса, масел, косточки из сердца оленя (чего-чего?!) и рога единорога (скорее всего, носорога или нарвала). Некоторые рецептуры также включали в себя икру лягушки, апельсиновый сок, корицу, гвоздику, амбру и шафран. Короче говоря, это был опиум, смешанный с разными дорогостоящими примесями, которые придавали смеси умопомрачительный аромат. Словом, ничего принципиально нового. Могла ли эта штука воскрешать из мертвых? Эмм, нет.
Парацельс, изобретатель лауданума
Приспособления для курения опиума
В XVII веке Томас Сиденхем популяризировал свой вариант лауданума, лишенный прибамбасов Парацельса, зато содержавший замечательный компонент – алкоголь, причем в большом количестве. Также в составе были вкусовые добавки – корица и гвоздика. Это снадобье рекламировалось как средство от чумы – разумеется, оно не лечило страшную болезнь, хотя и могло облегчить страдания умирающих. Сиденхем, впрочем, этого не видел: он сбежал подальше от зачумленного Лондона как от… ну, как от чумы.
В последующем опиум стал одним из товаров самого массового потребления на планете. В XIX веке грянули две опиумные войны. Борьба Китая за суверенитет и торговлю, приправленная массовой зависимостью от опиума, привела к потере Гонконга, отошедшего к Великобритании более чем на 150 лет. Опиумные притоны, где любой желающий мог отведать наркотик, открылись по всему миру и часто снабжались за счет китайского опиумного рынка.
Однако на Западе была более популярна жидкая версия лауданума. Хотя она была не так сильна, как чистый опий, она отлично ударяла в голову, да и вкус имела более приятный. Алкогольное опьянение усиливало дурманящий эффект и эйфорию. Врачи охотно предлагали лауданум своим клиентам, его можно было купить без рецепта и с комфортом выпить дома, а не в притоне. Кроме того, его дозу можно было самостоятельно уменьшать или, что чаще, увеличивать, увеличивать и еще раз увеличивать.
Естественно, такая доступность лекарства имела и оборотную сторону, и многих накрыла черная тень зависимости. Наркотик легко маскировал все трудности жизни, к какому бы слою общества ни принадлежал его потребитель. В 1821 году Томас де Квинси в «Исповеди англичанина, употреблявшего опиум» весьма художественно описал свое пристрастие к лаудануму: «То была
Лауданум. На бутылке предупреждение «Не принимать». Это несколько сбивает с толку
Зависимость оказалась нешуточной, но аптекари с успехом продавали галлоны лауданума, эликсиров опия и наркотических лекарств. «Доверов порошок», снадобье XVIII века, состояло из опиума, ипекакуаны, лакрицы, селитры (нитрат калия, отличное средство для изготовления солонины и фейерверков), а также сульфата калия. При лечении простуды и лихорадки «Доверов порошок» порой усыплял пациента навечно. Говоря об эффективной дозе (около 70 гран, то есть 4,5 грамма), сам создатель лекарства Томас Довер отмечал: «Некоторые аптекари советовали пациентам написать завещание, прежде чем они рискнут принять столь высокую дозу».
Ну что ж, как говорится, хозяин – барин.
Реклама бальзама из коры вишни, спирта и опиатов, около 1840. При «болезнях легких» – ну и конечно, чтобы веселее игралось
Морфин: мечта или кошмар?
Фридрих Вильгельм Адам Сертюрнер в возрасте всего 21 года успешно выделил морфин из смолистых веществ в головках опийного мака. К тому моменту он даже не был химиком, а лишь с 16 лет учился на фармацевта. Несмотря на несовершенство оборудования, он оказался упорным человеком. Сертюрнер назвал новое вещество principium somniferum за его снотворное действие в составе опия. А позже переименовал его в честь древнегреческого бога снов – Морфея.
Итак, морфин, вот и ты! Разумеется, Сертюрнеру надо было изучить вещество. Сначала он опробовал не слишком чистые образцы на бродячих собаках и на мыши, которая забрела в лабораторию. Затем выпил препарат сам и дал нескольким мальчикам-подросткам (привет, любители медицинской этики!). Сертюрнер отметил: «Эффект у трех молодых людей был невероятно быстрым и сильным: он проявлялся… слабостью и выраженной сонливостью на грани с обмороком… Сам я также впал в состояние, подобное сну». Опасаясь отравления, ученый дал подросткам уксус, чтобы вызвать рвоту. У некоторых тошнота и одурманенное состояние сохранялись в течение нескольких дней.
Сертюрнер понял главное: экстракт имел те самые свойства, за которые так обожали и ненавидели опиум. Поскольку общество на тот момент было готово попробовать нечто более сильное и очищенное, морфин вскоре оказался на рынке. Сэр Уильям Ослер, один из основателей современной медицинской науки, назвал морфин «божественным лекарством» (тут мы снова возвращаемся к богам и их головной боли). Хотя он, конечно, имел в виду, что морфин кардинально отличается от всего, созданного человечеством ранее.
В XIX веке такие методы лечения, как кровопускания, рвотные, пиявки и клизмы, все еще были в моде, однако морфин показался чем-то значительно более щадящим. Вместе с опиумом он на многие годы вошел во все медицинские справочники и рекомендовался при таких проблемах, как боль и диарея (следует отметить, что благодаря опиуму удалось спасти многих пострадавших от холеры и дизентерии). К сожалению, люди принимали его от всего подряд: морфином «лечили» укусы змей, бешенство, столбняк, язвы, диабет, отравления, депрессию и другие психические заболевания. Врачи и пациенты нашли в лице морфина очень удобное лекарство.