История спиритизма (с иллюстрациями)
Шрифт:
Свидетельства, которые можно отнести к негативным, не были уничтожающими. Лорд Литтон заявил, что виденные им явления могут быть вызваны естественными причинами, которые пока неизвестны, а доктор Карпентер связывал их со своим любимым детищем — теорией «бессознательной мозговой деятельности». Доктор Кидд, считал большинство этих явлений чисто субъективными, а еще трое свидетелей, не отрицая их существования, отнесли их к проявлениям сатанинских сил. Прекрасный ответ на эти возражения дал мистер Томас Шортер, автор «Признаний искателя истины» [163] , секретарь Уоркинг Менз Колледжа — в замечательном обзоре, помещенном в «Спиричуал мэгазин» [164] . Следует Упомянуть, что этот важный и с умом составленный отчет подвергся осмеянию со стороны большинства лондонских газет. Почетное исключение составила «Спектэйтор».
163
Shorter Thomas. Confessions of the Truth Seeker.
164
«The Spiritual Magazine», 1872, p. 3–15.
Обозреватель
«Сатердэй ревью» выражала надежду на то, что отчет невольно послужит «дальнейшей дискредитации одного из наиболее глупых заблуждений, охвативших умы общественности». «Стэндард» («Standard») опубликовала критическое замечание, которое следует отметить. Возражая всем тем, кто не верит в спиритизм, но тем не менее говорит, что «за этим кроется нечто», «Стэндард» пишет: «Если за всем этим стоит что-то кроме шарлатанства и глупости, так это точно потусторонний мир». «Дейли ньюс» расценила отчет как «важный вклад в литературу по данному вопросу, который, возможно, когда-нибудь приведет к дальнейшему продолжению исследований».
«Спектэйтор», дав высокую оценку книге, добавила:
«Мало кто, ознакомившись со столь большим количеством свидетельств, собранных в этом томе и говорящих о твердой уверенности многих честных и уважаемых людей в истинности спиритических явлений, способен возразить мистеру Джеффри, утверждающему, что большинство из продемонстрированных явлений объективно существуют и заслуживают дальнейшего пристального изучения».
Таковы краткие выдержки из более пространных заметок, помещенных в лондонской прессе, — их довольно много и как бы плохи они ни были, они показывают изменение позиции некоторой части прессы, которая доселе просто игнорировала предмет как таковой.
Следует помнить, что этот отчет был посвящен лишь феноменологическому аспекту спиритизма, который, по мнению ведущих спиритов, не составляет главной его части. Лишь в докладе одного из подкомитетов содержался вывод о сути полученных сообщений: физическая смерть — всего лишь этап перерождения духа, жизнь духов во всех отношениях можно считать человеческой; приятное дружеское общение неотъемлемо от этой фазы жизни, и духи совершенно не хотят вернуться к своему прошлому состоянию. Они с удовольствием общаются со своими земными друзьями, желая убедить их в том, что после распада тела жизнь продолжается, в то же время духи заявили о том, что они не обладают даром пророчества. Таковы основные положения, содержащиеся в полученных сведениях.
В будущем, скорее всего, признают, что комитет Диалектического общества проделал блестящую для своего времени работу. Подавляющее большинство его участников было настроено против психических явлений, однако перед лицом очевидности они, за редким исключением, наподобие доктора Эдмундса, признали то, что видели своими глазами. Некоторые примеры нетерпимости, такие как печально известная фраза Хаксли о том, что он даже не станет изучать вещи, лежащие за гранью возможного, не помешали блестящей совместной работе подкомитетов.
В отчете комитета Диалектического общества помещена обширная статья доктора Эдмундса, противника спиритизма, оспаривающая открытия, сделанные его коллегами. Ее интересно читать, ибо она дает представление об определенном типе человеческого мышления. Доктор, воображая себя беспристрастным, на деле демонстрирует явную предвзятость, заведомо отрицая, что рассматриваемые явления обусловлены сверхъестественными причинами. Даже наблюдая воочию явления такого рода, он задает себе только один вопрос: «Как был проделан этот трюк?» И даже если не находит ответа, все равно не считает возможным признать другое объяснение, заявляя, что фокус разгадать не удалось. Таково его свидетельство, честное во всем, что касается самого происшествия: падения на стол неизвестно откуда взявшихся свежих цветов и фруктов — феномена, столь часто происходившего в присутствии миссис Гаппи. Доктор лишь говорит, что они, скорее всего, были взяты с буфетной полки, хотя в других сообщениях никто не упоминает о наличии в комнате столь заметного предмета, как корзина с фруктами. Будучи заперт в ящике вместе с Дэвенпортами, он признается, что ничего не обнаружил, но все равно считает, что там использовался какой-то трюк. Затем, когда выясняется, что медиумы считают его настроение совершенно безнадежным и отказываются проводить сеансы, он объявляет это доказательством их вины. Таков распространенный тип ученого мышления, изощренного в собственном предмете и абсолютно не способного воспринимать явления из другой области.
К несчастью, Зейбертовская комиссия, о которой сейчас пойдет рассказ, состояла в основном именно из таких людей. Исключение составлял лишь мистер Хазард, спирит, выбранный ими, но он не имел никакой возможности повлиять на общую атмосферу предубеждения, царившую в комиссии. Комиссия была учреждена при следующих обстоятельствах: некто Генри Зейберт, гражданин Филадельфии, завещал сумму в шестьдесят тысяч долларов на учреждение кафедры философии в университете Пенсильвании при условии, что названный университет создаст комиссию по «тщательному и беспристрастному исследованию любых этических, религиозных или философских систем, претендующих на истинность и, в частности, современного спиритизма». Состав комиссии не представляет большого интереса, следует лишь сказать, что все ее члены были связаны с университетом: номинальным председателем являлся ректор, доктор Пеппер, фактическим председателем — доктор Фарнесс, секретарем — профессор Фуллертон. Несмотря на то, что в задачу комиссии входило «тщательное и беспристрастное исследование» современного спиритизма, предварительный ее отчет кратко сообщает:
«Комиссия составлена из людей, уже имеющих множество важнейших обязанностей, поэтому они могут уделить таким исследованиям очень мало времени».
Это первоначальное заявление свидетельствует о том, сколь мало они разбирались в сути работы, которую взялись выполнять. В таких обстоятельствах провал был неизбежен. Исследования начались в марте 1884 года, а так называемый «предварительный» отчет опубликован в 1887 году. По сути он же стал и окончательным, ибо при его переиздании в 1920 году добавилось лишь три бесцветных параграфа предисловия, написанного новым председателем. Суть отчета такова: все учение спиритизма состоит из сплошных подлогов — с одной стороны, и чрезвычайной доверчивости — с другой, поэтому комитет не может сообщить ничего серьезного. С этим пространным документом стоит ознакомиться тем, кто изучает психические явления. По мере углубления в него растет уверенность в том, что многие члены комиссии старались по-своему честно трудиться, добывая факты, но их мышление оказалось столь же ограниченным, как и у доктора Эдмундса. Если вопреки их скептицизму и язвительности все-таки происходило какое-нибудь психическое явление, они были не в состоянии ни на секунду поверить в его реальность и попросту игнорировали это происшествие. Так, миссис Фокс Кейн продемонстрировала вполне отчетливые стуки, но они продолжали приводить тысячу раз опровергнутое объяснение, что стуки эти, якобы, происходили внутри ее тела. Без всяких комментариев они оставили и тот факт, что получили через нее длиннейшие послания, которые она быстро писала от руки и которые поддавались прочтению лишь с помощью зеркала, ибо они были написаны справа налево. Среди этих наскоро написанных текстов присутствовало и сложное предложение, написанное по-латыни, наверняка выходившее за границы способностей медиума. Однако и этот факт остался без объяснений.
Далее сообщается, что миссис Лорд вызвала перед комиссией голос, а после того, как она была обыскана, засветились мерцающие огни. Сообщается, что медиум «безостановочно хлопала в ладоши», но в то же время многие, сидевшие далеко от нее, ощутили прикосновения невидимых рук. Сама атмосфера, в которой происходило это исследование, становится понятной из замечания, брошенного председателем мистеру Килеру, о котором говорили, что он фотографирует духов: «Меня удовлетворит лишь фотография, запечатлевшая одного херувима на моей голове, по одному — на моих плечах и ангела — на груди». Любой спирит удивился бы, если бы столь несерьезный исследователь смог добиться хоть какого-нибудь результата. Все было проникнуто ложным убеждением, что медиум и фокусник — одно и то же. Никто из членов комиссии так и не понял, что реакция невидимых операторов совершенно естественна: они способны пойти навстречу лишь тому, кто полон смирения, но всегда избегают самонадеянного насмешника, а порой даже могут, разыграть его.
Некоторые полученные комиссией объективные результаты остались не замеченными ею. Однако были и такие, которые причинили боль каждому спириту. О них, тем не менее, тоже следует рассказать. Комиссия разоблачила явный подлог, произведенный медиумом миссис Паттерсон, занимавшейся писанием на грифельных досках. Нельзя также не признать и серьезности случая со Слэйдом. Закат деятельности этого медиума явно омрачен тучами подозрений: его способности, некогда блестящие, вполне могли смениться трюкачеством. Доктор Фарнесс преувеличивает, сообщая о том, что Слэйд сам признал этот факт: приведенный им анекдот скорее похож на насмешку со стороны медиума. Мало кто поверит в то, что Слэйд, увидев доктора в окно, с радостью пригласил его войти к себе в дом, а затем, в ответ на какую-то реплику, тут же признался в том, что всю жизнь занимался розыгрышами.