История США от глубокой древности до 1918 года
Шрифт:
Один из таких владельцев, Джордж Фредерик Бэр (род. близ Лавансвилля, Пенсильвания, 25 сентября 1842 года), был настолько в том уверен, что 17 июля 1902-го, проявив высочайшую степень заносчивости, заявил: «Права и интересы трудящегося человека будут защищены и обеспечены не рабочими агитаторами, а христианами, которым Бог в Своей бесконечной мудрости даровал контроль над имущественными интересами этой страны».
Очевидно, он настолько веровал в священное право шахтовладельца, что ему наверняка казалось, будто усомниться в любом решении собственника — это неприкрытое богохульство. Георг III мог бы занять такую же позицию по отношению к восставшим колонистам и высказать такую же ремарку — но ему не хватило для этого нахальства, ведь он был всего лишь король, а не владелец шахты.
Рузвельт подождал до октября, а к этому времени шахтовладельцы благодаря своей заносчивости стали крайне непопулярны во всей стране. И тут он потребовал провести арбитраж и продолжал его требовать, не остановившись перед тем, чтобы использовать угрозу правительственного захвата шахт. Их владельцы сомкнули ряды, арбитраж состоялся, и к 21 октября забастовка прекратилась. Шахтерам повысили зарплату на 10 процентов (что по-прежнему не позволяло им приблизиться к изобилию), однако союз так и не был признан законным посредником.
На этот раз, по крайней мере, правительство не стало вмешиваться на стороне сильных против слабых. Наступил новый век. И 14 февраля 1903 года в кабинете появилось новое министерство — Департамент коммерции и труда. Таким способом федеральное правительство дало понять, что остается заинтересованным в этом вопросе.
Одной из трудовых проблем была неограниченная иммиграция в Соединенные Штаты — этот манящий зов Золотой Двери, у которого имелся нежелательный побочный эффект в виде неизменно большого числа неквалифицированных рабочих. Большинство нанимателей могли беспрепятственно выкидывать на улицу своих работников по незначительным причинам, потому что всегда находилась толпа новоприбывших, согласных трудиться на условиях нанимателя.
Джордж Митчелл, лидер бастовавших шахтеров, понимал, что лучше всего было бы вовлечь иммигрантов в профсоюз, но законодательство делало это почти невозможным. И потому рабочие обычно требовали более простого решения — ограничить иммиграцию. Этому способствовали расистские настроения, и чем больше отличались определенные иммигрантские группы от доминирующего в Америке белого населения с его культурой, тем проще было им воспрепятствовать.
По поводу иммиграции чернокожих вопросов, к примеру, вообще не возникало, ведь теперь их уже не привозили в цепях, как рабов. Аналогично и с китайцами: закон об их «исключении» от 1882 года, вводившийся на десять лет, в 1892-м был продлен на тот же срок, а в 1902-м еще раз продлен, причем на неопределенный период. Соответственно китайцам не разрешалось въезжать в Соединенные Штаты.
Японцы представляли собой более деликатную проблему. Вплоть до 1890-х значительной японской иммиграции не было, но за это десятилетие в страну прибыло 26 000 человек, и американцы тихоокеанского побережья (куда приезжали японцы) начали ощущать в себе расистские порывы. Однако в этой ситуации требовалась осторожность. С немощным Китаем можно было не церемониться. Япония оказалась сильней, даже удивительно сильной, как показала китайско-японская война, и ее не следовало задевать чересчур открыто.
В августе 1900-го, примерно тогда же, когда разгорелось Боксерское восстание, Япония и Соединенные Штаты пришли к «джентльменскому соглашению», согласно которому японская иммиграция не подвергнется оскорбительному запрету, однако Япония сама будет следить за тем, чтобы не слишком многие из ее граждан уезжали в Соединенные Штаты.
Впрочем, соглашение работало недостаточно хорошо, японцы продолжали прибывать, а в ответ в Калифорнии росли расистские настроения. Возникла «Лига изгнания», в Сан-Франциско азиатских школьников отделили от остальных, а газеты Херста кричали о том, что в них называлось «желтой угрозой».
Рузвельт приложил, все усилия к тому, чтобы наиболее экстремистские проявления «антивосточных» предубеждений прекратились, но он же ужесточил условия заключенного соглашения после того, как помог закончить Русско-японскую войну.
Даже белые иммигранты не пользовались особой популярностью. Увеличивалось число «новых иммигрантов» из России, Польши, Австро-Венгрии, балканских стран, Италии, Испании, и это были не протестанты. Между 1901 и 1905 годами почти миллион иммигрантов прибыл из Италии, столько же — из Австро-Венгрии и почти семьсот тысяч — из России. А «старых иммигрантов» из Северо-Западной Европы приехало всего лишь немногим больше полумиллиона.
Фактически иммиграция достигла своего пика. В течение трех лет подряд — в 1905, 1906 и 1907-м — в Соединенные Штаты прибывало более миллиона человек ежегодно. И общее количество иммигрантов за этот период — 3 400 000 человек — стало рекордом, который уже не будет превзойден.
В таких условиях все больше и больше американцев в первые десятилетия нового века начинали воспринимать наплыв незнакомых людей как опасность, которая перевешивает выгоду от наличия неисчерпаемого источника дешевой рабочей силы. Движение за ограничение иммиграции усиливалось.
Прогрессивизму содействовали новые литературные достижения. Охота желтой прессы за сенсациями вылилась в более полезные для общества формы, когда писатели стали расследовать присутствующую в американской жизни коррупцию и публиковать свои разоблачения.
Рузвельт осознавал ценность этой работы, но раздражался, если писатели, как ему казалось, заходили слишком далеко. В 1906-м в связи с этими разоблачениями он сослался на литературный пример из «Путешествия Пилигрима» Джона Баньяна, в котором описан мужчина с лопатой для навоза в руках, решивший разгрести грязь, чтобы найти что-нибудь ценное, что может быть там припрятано. Он мог смотреть только на землю и потому не замечал небесного свода над своей головой.
Сравнение прижилось, и это литературное движение с 1900 по 1920 год стали называть «макрейкингом», «разгребанием грязи». (Помните, «грязи» тогда хватало.)
Первым из «макрейкеров» был Джозеф Линкольн Стеффене (род. в Сан-Франциско, Калифорния, 6 апреля 1866 года). Как управляющий редактор «Макклюрс мэгэзин», он в октябре 1902-го начал публиковать серию статей о коррупции в городском правительстве. Со временем они были переработаны в книги «Стыд городов» (1904) и «Борьба за самоуправление» (1906). Он представил доказательства того, что для состоятельных людей обычное дело — подкупать чиновников из городского правительства и что поэтому города управляются в интересах богатых и влиятельных.