История США от глубокой древности до 1918 года
Шрифт:
В 1908 году не было вопроса, выдвинут ли Рузвельта снова, выкажи он хотя бы малейший намек на согласие. Однако четыре года назад он обещал, что не станет баллотироваться, и обещание свое сдержал. Взамен он намеревался поддержать того кандидата, который наверняка будет продолжать политику Рузвельта, причем должными способами.
Человеком, на которого пал выбор Рузвельта, оказался Уильям Говард Тафт. На любом административном посту, куда его ни назначали, он показал себя способным и честным. В первый раз он привлек внимание нации, когда его послали на Филиппины утихомирить эту территорию, и там, примиряя Филиппины с американским правлением, он сотворил чудеса. Затем, в 1904-м, Рузвельт
Республиканцы собрались в Чикаго 16 июня 1908 года, и слова Рузвельта оказалось достаточно. Тафта выдвинули с первой попытки. В вице-президенты съезд номинировал нью-йоркского конгрессмена Джеймса Скулкрафта Шермана (род. в Ютике, Нью-Йорк, 24 октября 1855 года), верную тягловую лошадку партии.
Демократы встретились в Денвере, Колорадо, 8 июля 1908 года. Брайан, который уклонился от противостояния с Рузвельтом в 1904-м, посчитал, что, если этого магического имени не будет перед глазами избирателей, у него может появиться шанс. Так что его снова выдвинули с первого голосования, и он был готов бороться за президентство в третий раз. Кандидатом на должность вице-президента выбрали Джона У. Керна из Индианы.
Это были скучные выборы, и основным предметом дискуссий во время кампании стал таможенный тариф. Демократы обещали уменьшить тариф, а республиканцы говорили, что его пересмотрят (намекая на снижение). Демократам не имело смысла поднимать тему свободного серебра или антиимпериализма, потому что и золото, и колонии оказались слишком полезными, чтобы выступать против них. В общем демократам было особо нечего сказать.
Выборы состоялись 3 ноября 1908 года, и Брайан проиграл в третий раз. Он стал единственным и в Республиканской, и в Демократической партиях, кто трижды приводил своих сторонников к поражению. Брайан выступил несколько лучше, чем Паркер четыре года назад, и набрал 6 400 000 голосов против 7 700 000 у Тафта. Впрочем, в отличие от первых двух своих попыток, Брайан завоевал только «твердый Юг» и четыре западных штата.
Тафт получил 51,6 процента голосов избирателей и выиграл на коллегии выборщиков со счетом 321 к 162. Шестьдесят первый конгресс, избранный тогда же, оказался восьмым подряд с республиканским лидерством в обеих палатах: 61 к 32 в Сенате и 219 к 172 в Палате представителей.
4 марта 1909 года прошла инаугурация Тафта как двадцать седьмого президента Соединенных Штатов.
Любой человек, сменивший Рузвельта, был обречен на то, что в сравнении с ним он проиграет, но Тафт оказался настоящим разочарованием. После Рузвельта с его усмешками, с его динамизмом, с его широкой сердечностью трудно было привыкнуть к толстяку, который иногда засыпал на публике. (Тафт, весивший 325 фунтов, был самым толстым президентом за всю историю Соединенных Штатов, и когда он въехал в Белый дом, для него пришлось пристраивать к зданию наружную ванну.)
Как и у Джона Квинси Адамса, у него было две разных и безупречных карьеры во власти, а между ними — период неудачного президентства. Сказать по правде, Тафт особенно не стремился к выдвижению, но решение Рузвельта и амбиции жены Тафта Нелли оказались сильнее его нежелания. (Удовольствие, которое получала Нелли от выдвижения и выборов, было недолгим. На первом году его пребывания в должности с ней случился серьезный удар, и ее пришлось медленно и терпеливо выхаживать, и в том числе заново учить говорить. Прожила она еще двадцать четыре года.)
В самом начале своего президентства Тафт созвал конгресс на специальную сессию для обсуждения тарифа, и все ждали, что в результате пошлины заметно снизятся. Мер, предложенных в Палате
Получившийся Тариф Пэйна — Олдрича совершенно не устраивал демократов, а также многих республиканцев. Тем не менее он был одобрен, и Тафт, который будет прислушиваться к советам Олдрича все свое правление, подписал его 5 августа 1909 года. Вдобавок он еще его и превознес до небес, что разъярило группу «мятежных республиканцев», в основном со Среднего Запада.
«Мятежники» страстно выступали за Рузвельта и поддерживали прогрессивные меры. Они все больше были настроены против Тафта и даже настолько непримиримы, что могло дойти и до раскола партии с неприятными последствиями для них самих.
Среди лидеров движения «мятежников» был сенатор от Висконсина Роберт Марион Лафолет (род. в Примроузе, Висконсин, 14 июня 1855 года). Как конгрессмен и как губернатор Висконсина он твердо поддерживал прогрессивные идеи. На посту губернатора он обратился к профессорам Висконсинского университета с просьбой о подготовке законопроектов и об управлении регулирующими агентствами штата, и это был первый случай, когда интеллектуальное сообщество попросили помочь государственным управленцам. Он пришел в Сенат в 1906 году и быстро стал главным оратором прогрессивистов. И раз уж Рузвельт вышел в отставку, Лафолет превратился в их лидера.
Трагедия Тафта состояла в том, что из-за своей бесцветности и неумения справиться с конгрессом все, что он ни делал, казалось неудовлетворительным, даже если он делал то, что приветствовали бы при Рузвельте. При Тафте было предпринято вдвое больше антитрестовских мер, чем при Рузвельте, но Рузвельт всегда знал, как добиться доверия к таким мерам, а Тафт нет.
Тафт продолжил рузвельтовскую политику «открытых дверей» не только на Дальнем Востоке, но и в Латинской Америке и внимательно следил, чтобы американский бизнес имел на рынках справедливую долю, конкурируя с европейскими странами. В своем послании конгрессу Тафт сказал, что «для этой политики характерна замена пуль на доллары».
Это был неудачный способ представить ее обществу. Конечно, в отношениях между странами доллары кажутся лучше пуль. Национальная гордость, однако, приравнивает победу силовыми методами к «мужественности», «силе» и «храбрости». С другой стороны, победа путем мошенничества или покупки представляется низкой и фальшивой. Политику Тафта стали называть «дипломатией доллара» и всячески ее ругали.
Кроме того, казалось, что Соединенные Штаты поставили свою силу на службу американскому бизнесу, а это виделось прогрессивистам как еще одно средство, при помощи которого американское правительство помогает богатым и влиятельным за счет бедных и слабых.
И даже когда администрация Тафта предпочла деньгам силу, это тоже оказалось не к добру. А было это в связи с новой проблемой канала.
Рузвельт обезопасил ситуацию с маршрутом Панамского канала, но по-прежнему существовала возможность постройки второго канала через Никарагуа, и для Соединенных Штатов было важно не допустить попадания этого возможного маршрута в руки иностранцев.
Столь нежелаемое событие казалось вполне возможньш. Диктатор Никарагуа Хосе Сантос Селайя был настроен антиамерикански и очень много занял у европейских держав. Существовал реальный шанс, что та или другая из стран-кредиторов может попробовать захватить потенциальный маршрут канала и взамен освободить диктатора от его долга.