История США от глубокой древности до 1918 года
Шрифт:
Питт мог быть доволен положением вещей к концу 1758 года Амхерста за победу в Луисбурге он назначил командующим британскими войсками в Северной Америке и приготовился к решающему наступлению.
В 1759 году Питт поручил Амхерсту переместить театр военных действий в самое сердце Новой Франции и захватить Квебек. И поэтому Амхерст планировал наступление сразу по трем направлениям. Во-первых, на Форт-Ниагара, ближайший из все еще занимаемых французами пунктов в районе Великих озер. Во-вторых, на Форт-Тикондерога, где британцы потерпели
В июне 1759 года бригадный генерал Джон Придью с двумя тысячами солдат повторил то, что сделал Брэдстрит годом раньше. Они прошли до озера Онтарио, переплыли его и взяли Форт-Ниагара 25 июля, после осады, которая продолжалась девятнадцать дней. Сам Придыо был убит случайным выстрелом своих же солдат. В этой акции участвовал сэр Уильям Джонсон и сотня ирокезов.
Одновременно сам Амхерст вел одиннадцать тысяч британских солдат в атаку на Форт-Тикондерога. Французов, у которых и так не хватало людей, продолжали покидать индейцы. Они решили собрать все оставшиеся силы для главной битвы, которая, конечно, должна была развернуться в Квебеке. Поэтому 26 июля они оставили Форт-Тикондерога (который они называли Форт-Карильон), а 31 июля - Краун-Пойнт. Оба форта быстро заняли британцы, и теперь все озеро Шамплейн находилось в их руках.
Что касается Квебека, то нападение на него планировалось из захваченного ранее Луисбурга. Джеймс Вулф был тогда болен, но его заставили принять на себя командование. (Как раз по этому случаю король и выразил надежду, что Вулф покусает его генералов.)
Вулф с девятью тысячами солдат, а также колонистами (включая людей Роджерса) поднялся по реке Святого Лаврентия на двадцати двух кораблях и высадился 26 июня на острове Орлеан, четырьмя милями ниже Квебека.
Его задача была нелегкой. Квебек находился на высоком берегу реки и при стойкой обороне был абсолютно неприступен. А в стойкости обороны сомневаться не приходилось, ведь командовал ею лично Монкальм, у которого было шестнадцать тысяч солдат, почти в два раза больше, чем у Вулфа.
У Монкальма, конечно, были и свои трудности. Многие из его солдат были французскими колонистами и вполне могли не выдержать штурма. Далее, поскольку он был стороной защищающейся, ему следовало рассредоточить своих людей, чтобы было кому защищать каждый плохо укрепленный пункт, в то время как британцы могли концентрировать свои силы где угодно. И самое неприятное — Бодрей, губернатор Новой Франции, придирался к Монкаль-му и мешал, чем только мог.
Трудности Монкальма, однако, не облегчали задачу Вулфу. У него было недостаточно людей, чтобы взять город в кольцо, так что ему больше ничего не оставалось, как обстреливать его, надеясь, что Монкальм выйдет на открытое пространство.
Но у Монкальма было достаточно опыта, чтобы не поддаться на провокацию. Он собирался оставаться в городе и рассчитывал на то, что ближе к зиме флоту, от которого зависит Вулф, придется уйти.
Такая война продолжалась весь июль. Обе стороны предпринимали безуспешные попытки как-то изменить положение. 31 июля Вулф предпринял штурм, рассчитывая застичь французов врасплох и прорваться в город, но потерпел неудачу. Британцы потеряли более четырехсот человек, а французы обошлись почти без жертв.
За несколько дней до этого, 27 июля, Монкальм попытался поджечь корабли противника. Несколько французских кораблей с горючими материалами были посланы навстречу британским. На минимальном расстоянии от вражеского флота их следовало поджечь, чтобы британские корабли тоже загорелись. Расчет был на то, что если они и не будут полностью уничтожены, то хотя бы потребуют починки. Но французы подожгли свои корабли слишком рано, и британские моряки дали им причалить к берегу, где они горели, не причиняя никому вреда.
Однако время шло, и лето, к радости французов, подходило к концу. Даже новости о победах на озерах Онтарио и Шамплейн не подняли настроения британцев. Хотя французам был нанесен значительный урон, армия Вулфа уменьшалась с каждым днем из-за болезней и дезертирства. Сам он 20 августа заболел так тяжело, что не смог встать с постели.
Пришел сентябрь, и адмирал Сондерс, который отвечал за состояние флота, начал торопить Вулфа. Он говорил, что если ничего не произойдет в самое ближайшее время, им придется уйти ни с чем, ведь река покроется льдом, и они потеряют корабли.
Вулфу нужно было срочно что-то предпринять. Он нашел тропинку, которая шла от реки к слабо защищенному месту. По одной версии, он сам отыскал эту маленькую, почти невидимую тропинку, идущую вверх по склону. По другой версии, Вулфу показал ее один из британских офицеров, некогда находившийся в Квебеке в качестве пленника и хорошо знавший местность.
Вулфу было очень важно, чтобы французы не догадались, откуда он нанесет свой удар, ведь если бы они послали людей защищать тропинку, все было бы потеряно. Именно поэтому его корабли плавали вдоль берегов, словно отыскивая, где удобнее причалить.
Он обстреливал заведомо защищенные места, чтобы Монкальм не уводил оттуда войска и тем самым оставил неприкрытой точку, к которой выходила тропинка.
Рано утром 13 сентября люди Роджерса и отряд британцев под командованием полковника Уильяма Хоу начали подниматься вверх по тропинке. Саймон Фрейзер, молодой шотландский офицер, спокойно и уверенно отвечал на оклики часовых по-французски. Когда же французы поняли, что это враги, было слишком поздно — группа солдат, достаточно большая, чтобы справиться с часовыми, уже забралась наверх. Остальные их быстро догнали.
К рассвету неизвестно откуда взявшиеся примерно пять тысяч солдат британской армии стояли около Квебека, на равнине Авраама, названной так в честь Авраама Мартина, которому она когда-то принадлежала. Сейчас это место входит в черту города Квебека, там разбит городской парк.
Монкальм, застигнутый врасплох, пытался сделать все, что в его силах. Но у него было всего четыре с половиной тысячи человек, причем большинство из них составляли колонисты. Ему неоткуда было ждать ни армейского подкрепления, ни артиллерии, тем более что артиллерией распоряжался Бодрей.