ИСТОРИЯ ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ

В истории многих народов есть эпохи, которые со временем получают название «золотые». Не будет преувеличением сказать, что для большинства японцев таковой является эпоха Токугава (или, как ее еще называют, эпоха Эдо), длившаяся с начала XVII почти до конца XIX века, и в особенности один из отрезков этой эпохи — период Гэнроку (1688–1704). Этот период и в самом деле был отмечен расцветом экономики, сельского хозяйства, ремесел, а также литературы, театра и живописи, чему в немалой степени способствовал быстрый рост городов во главе с центром политической и культурной жизни страны — городом

Эдо, который ныне известен как Токио.

В современном Токио почти невозможно отыскать следы Эдо. Пожары, землетрясения и технический прогресс сделали свое дело. И все же почему именно образ той далекой эпохи вызывает в сердцах японцев столько ностальгических переживаний?

Думается, что, помимо прочих причин, не последнюю роль в формировании этого образа сыграл современный японский исторический роман, и одним из самых ярких представителей этого жанра по праву считается писатель Сюхэй Фудзисава (1927–1997).

Немногие из его собратьев по перу могут похвастаться такой разнообразной и насыщенной биографией — здесь и преподавание в школе, годы борьбы с туберкулезом, работа журналистом в нескольких газетах, престижные литературные премии, прижизненное издание полного собрания сочинений и самое главное — непреходящая любовь читателей.

Популярность произведений Сюхэй Фудзисавы поистине огромна. Полное собрание сочинений писателя в двадцати трех томах можно увидеть в домах у людей самых разных профессий и социальных слоев. Возможно, это объясняется тем, что и писал он тоже о самых разных людях. Герои его произведений не только самураи или великосветские вельможи, но и торговцы, крестьяне, лекари, разбойники, женщины из веселых кварталов и многие другие. При этом Фудзисава стремился как можно полнее показать внутренний мир каждого героя, подчас разрушая сложившиеся представления о людях того или иного круга.

На русском языке до сих пор был издан лишь один рассказ Фудзисавы — «Тигриное око — орудие тайных убийц» (в сборнике «Тигриное око. Современная японская историческая новелла», 2004), но любители японского кино наверняка знают фильмы «Сумеречный самурай» (2002), «Самурай, которого я любила» (2005) и «Любовь и честь» (2006), снятые по произведениям писателя.

Поскольку Фудзисава в основном занимался тем, что в литературоведении принято называть беллетризацией истории, действие всех его произведений происходит на фоне реальных исторических событий.

В повести «История телохранителя» таким событием стала знаменитая месть ронинов из Ако — сюжет, который лег в основу десятков литературных произведений, театральных пьес и кинофильмов. (Тем читателям, которых заинтересует этот эпизод японской истории, можно порекомендовать книгу Дзиро Осараги «Ронины из Ако. Повесть о сорока семи верных вассалах» в блестящем переводе А. А. Долина, вышедшую в издательстве «Гиперион» в 2006 году).

В повести о телохранителе три главных героя. Это сам Матахатиро Аоэ — молодой самурай, который волею судьбы вынужден вести жизнь полунищего ронина, но при этом старается не терять преданности идеалам долга и чести, Гэндаю Хосоя — добродушный бородач, в котором пристрастие к выпивке, женщинам и развлечениям удивительным образом совмещается с трогательной заботой о своей многодетной семье, и Китидзо Сагамия — посредник по поиску работы, за внешней педантичностью которого скрывается добрый и временами сентиментальный характер.

Однако, помимо них, полное право называться главным героем имеет город Эдо с его роскошными усадьбами и грязными трущобами,

широкими трактами и узенькими переулками, дневной суетой и полной тайн и опасности ночной жизнью.

Давайте же и мы пройдем по улицам этого города, познакомимся с его жителями и почувствуем его атмосферу. И тогда, кто знает, может быть и нам с вами станет хоть чуть-чуть понятно, что же такого особенного находят в этой эпохе современные японцы.

Алексей Зинов

Дом, о котором говорил Рокубэй, хозяин нынешнего пристанища Матахатиро, оказался невзрачным жилым строением, затерянным среди лавок торгового квартала. Если бы не подвешенная возле двери маленькая табличка с надписью «Содействие в приискании любой работы», Матахатиро прошел бы мимо, не обратив внимания. По соседству с домом располагалась лавка бамбуковых изделий. Там вовсю пилили и кололи крепкие стебли. По правую сторону раскинулся галантерейный магазин. Зажатый между ними дом, казалось, не подавал никаких признаков жизни — за плотно закрытыми дверями было тихо.

«Нет никого, что ли», — подумал Матахатиро Аоэ.

Он попытался откатить в сторону решетчатую дверь. Та неожиданно легко поддалась, и Матахатиро оказался лицом к лицу с мужчиной, который сидел напротив входа и смотрел прямо на него. Круглолицый, смуглый он выглядел лет на пятьдесят с небольшим. Лицом — вылитый барсук, так что в первый момент Матахатиро показалось, что он увидел оборотня. [1] Барсук сидел за грубо сколоченным столиком на краю застеленного циновками помоста, который возвышался почти от самого порога. На столике лежала кисть и тушечница, а рядом возвышалась стопка конторских книг. Мужчина скучал, подперев голову рукой, но, увидев Матахатиро, выпрямился.

После улицы, наполненной светом весеннего солнца, комната за спиной мужчины выглядела особенно мрачно. Дом был обставлен крайне скудно и почему-то казался очень холодным.

«Непохоже, чтобы эта контора процветала», — подумал Матахатиро и первым нарушил молчание:

— Вы здесь хозяин?

— Точно так, — недружелюбно ответил мужчина. Не слишком почтительное отношение к самураю говорило о том, что ему часто приходилось иметь дело с ронинами, [2] вроде Матахатиро.

— Меня зовут Аоэ. Я живу в Торигоэ, снимаю комнату в доме Каэмона за храмом Дзюсё-ин. Хотел узнать, нет ли у вас для меня какой-нибудь подходящей работы?

Мужчина не отвечал, и Матахатиро продолжил:

— Я говорил с владельцем дома, Рокубэем, и он посоветовал обратиться к вам. Вот я и пришел…

— Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал мужчина, указав на дощатую ступеньку у порога комнаты. Усевшись на голые, ничем не застеленные доски, Матахатиро ощутил, как под кимоно тут же начал пробираться холодок.