История третья. Гермиона Грейнджер и Узники Хогвартса
Шрифт:
Еще бы я не похудела даже с хогвартской кухней! Когда носишься по всем этим лестницам с утра до ночи, а еще непрерывно растешь… не в коня корм, как папа говорит. Правда, профессор Снейп, посмотрев на меня внимательно, хотел загнать в лазарет, проверить, не собираюсь ли я скончаться от истощения, обычного и нервного, но я вцепилась в дверной косяк и заявила, что ему придется меня туда волочить за волосы. Кажется, эта идея ему понравилась, но он с сожалением отказался от нее, сам что-то там продиагностировал и констатировал, что умереть в ближайшее время мне точно не грозит, если я не
– А ты не могла бы всё-таки уменьшить количество предметов?
– спросил Гарри.
– Нет.
– По-моему, нет ничего страшнее цифр, - Гарри покосился на задание по нумерологии.
– А по-моему, нет ничего интереснее. Это мой любимый предмет!
– с чувством ответила я. Да, если бы я сказала, что самый любимый мой предмет - зельеварение, он бы точно не понял юмора.
Но Гарри так и не узнал, что такого особенного было в нумерологии. В этот самый миг на лестнице из спальни мальчиков раздался душераздирающий вопль. Гостиная в ужасе притихла, взгляды всех устремились наверх. Тут же послышался топот, и в гостиную ворвался Рон, в руках которого белела скомканная простыня.
– Гляди!
– завопил он, тыча простыню мне под нос. Она была испачкана чем-то красным.
– Ты что, пирожки с вишней в постели ел?
– Короста! Бедная Короста!
– так звали его крысу, и имя ей очень шло.
– Это кровь! А это было на полу!
И он бросил на мои записи несколько длинных рыжих кошачьих волосков…
Словом, это был замечательный повод не разговаривать с ним и Гарри еще несколько дней и не участвовать в праздновании победы гриффиндорской сборной в очередном матче. (Гарри поймал снитч, несмотря даже на то, что придурок Малфой с приятелями нарядились дементорами и попытались его напугать. Им не повезло - со Слизерина слетело полсотни баллов, и я даже представить боялась, что с ними сделает их декан.)
Когда Живоглот вернулся, я строго спросила:
– Твоих лап дело? Крыса пропала.
– Мря, - решительно отказался он и облизнулся. На усах прилипло птичье перышко. «Была охота жрать такую дрянь», - читалось на его морде.
– А куда она тогда делась?
Живоглот выскочил за дверь, видимо, пошел искать следы, потом вернулся и сообщил, указав на окно:
– Мя-ау.
– Кажется, у военных это называется «самострел»… - пробормотала я.
– Или, как ее, инсценировка убийства. Так, отнеси-ка записку профессору. А потом Блэку. И не перепутай!
– Мр, - заверил Живоглот и умчался.
А ночью общежитие содрогнулось от жуткого вопля. Голосил Рон, уверяя, что только что видел прямо над собой Сириуса Блэка с ножом, и… полог его кровати в самом деле был располосован.
«Идиот!» - подумала я. Да и я не лучше, не следовало сообщать ему о пропаже крысы! Решил сам проверить, что ли?
Тут уж все собрались, и наш декан пришла, и спросила портрет у входа (Полную даму временно заменял сэр Кэдоган, тот еще живчик):
– Сэр Кэдоган, вы вот только что никого не впускали в башню?
– Как же, добрая леди, впустил.
– Вы… впустили? А… а пароль?!
– А у него они были!
– гордо сказал сэр Кэдоган.
– На всю неделю, миледи. Целый список на кусочке пергамента. Он их мне прочитал!
Профессор МакГонаггал вернулась сквозь узкий проём в гостиную. Все оторопело молчали, профессор была бледна как мел.
– Какой, - дрожащим голосом начала она, - какой неописуемый глупец записал на клочке пергамента все пароли недели и потом потерял его?
Гробовое молчание в нашей гостиной было нарушено слабым, испуганным всхлипом. Невилл медленно поднял руку.
«Профессор прав, Блэк - идиот!
– подумала я, пообещав себе надрать Живоглоту толстую задницу, потому что отнести пароли Блэку мог только он.
– Теперь его начнут искать втрое активнее!»
Ну и, разумеется, этим дело не кончилось: Гарри не удержался и снова отправился в Хогсмид с Роном, нарвался на Малфоя, Малфой заложил его Снейпу, а тот был настолько зол, что вытряс из Гарри всё, что при нем было, карту Мародеров в том числе. Как потом рассказывал Гарри, эта карта при попытке Снейпа ее открыть начала его оскорблять…
*
– Ну и зачем вы отдали карту Люпину, сэр?
– спросила я, когда заглянула на минуточку, вернуть книгу и кое о чем спросить.
– Я все равно не могу ей воспользоваться, - мрачно ответил он.
– Но я-то могу, - напомнила я, а он выругался так, что я покраснела.
– Такую вещь упустил… Верно вы тогда сказали, Грейнджер, глаз замылился, не вижу очевидного! Да еще вспылил, как… Да что я оправдываюсь, в самом деле? Сам виноват.
– Хотите, я ее раздобуду?
– спросила я, уже прикидывая, как можно выкрасть карту у Гарри, если он все-таки получит ее обратно (это совсем просто), а как у Люпина, если тот оставит ее у себя (это уже сложнее, но… достаточно дождаться полнолуния, когда он точно не будет носить ее при себе).
– Хочу, - честно ответил он.
– Но не сейчас. Скажите лучше, что нашло на Блэка?
Я развела руками.
– Больше не писал. Видимо, так озверел, узнав, что крыса сбежала, что не удержался и вломился в башню. И зачем? Думал, по запаху найдет, что ли? Только хуже сделал…
– Ну, он всегда сперва делал, а потом думал, - мрачно сказал профессор, машинально потерев правую руку. Он как-то обмовился, что когда Люпин его едва не сцапал, все-таки успел дотянуться когтями. Повезло.
– Довольно о Блэке. Я слышал, вы проспали занятия по чарам, а потом поругались с Трелони. Может, нагрузка все-таки слишком велика?
– Идти изучать веселящие чары после того, как Хагрид сказал, что его гиппогрифа, вероятнее всего, казнят, а еще я дала по морде Малфою, чтоб не смел над ним издеваться, как-то не хотелось, - буркнула я.
– А с прорицаниями… я давно хотела их бросить, а тут подвернулся просто идеальный повод! Не каждый день тебе сообщают, что у тебя совершенно отсутствует духовность! Вот я и хлопнула дверью. Раньше надо было это сделать, только время зря потратила…
– Уверены?
– Уверена, - ответила я.
– Я что, похожа на умирающую?