История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

Кнопп Гвидо

«Эрхард был первым политиком, который вновь придал пусть и не всеобщее одобрение, но официальное значение модернизму, чье развитие было остановлено в эпоху Третьего рейха», — пишет историк Клаус Хильдебранд, который знал канцлерство Людвига Эрхарда «изнутри». Лучшим тому примером можно считать «канцлерское бунгало», служебную квартиру бундесканцлера, построенную в саду дворца Шаумбург. Вокруг этого здания из бетон, металла, неоштукатуренного кирпича и стекла долго не утихали ожесточенные споры. Оно открыто для посторонних глаз и выглядит незащищенным. Эрхард хотел, чтобы служебная квартира канцлера олицетворяла и демократическую архитектуру, полную достоинства, но без пустых претензий «представительствовать». Это соответствовало его собственному пониманию политики и должности федерального канцлера: «Вы лучше узнаете меня,

если посмотрите на этот дом, чем если услышите мою политическую речь», — сообщил он журналистам. Однако СМИ видели это по-другому: «Не может быть и речи об интимности. Канцлер, который уединился в своем доме на несколько часов, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями, словно находится на витрине мебельного магазина», — писала газета «Христос и мир». Пресса ведрами выливала насмешки и едкую критику на служебную квартиру. Совсем небольшой «плавательный бассейн», размером 3 на 6 метров, особенно часто становился предметом раздражения, из-за этого бассейна новый дом Эрхарда был назван «дворец Шаумбад» [15] или «Услада Людвига». Скромного и непритязательного канцлера обвинили в том, что на строительство дома ушло 2,08 миллиона марок, при этом цена была даже ниже заявленной сметы. Многим показалось, что в стране уютных округлых контуров и гельзенкирхенского барокко это здание выглядит слишком авангардно. Эрхард, напротив, явно чувствовал себя превосходно в здании архитектора Зепа Руфа. Руф был его другом, и уже в 1951 году сделал проект частного владения Эрхарда на озере Тегернзее в Баварии. Здания в имении и во дворце Шаумбург были похожи друг на друга не только внешне. Вокруг владения Эрхарда на Тегернзее тоже разгорелся скандал: здание было построено в восточном стиле, кроме того, земля на озере принадлежала природному заповеднику. Местное население было недовольно строительством, но после того, как улеглись первые волнения, Эрхард с удовольствием проводил время в этом уголке Восточной Баварии — одном из самых красивых в Германии. Критики Эрхарда отмечали, что он часто прятался здесь от шума и суеты. Впрочем, критикам не нравилось все, в том числе и слишком частые поездки канцлера.

15

«Пенный бассейн» — Прим. пер.

В любом случае, поездки, связанные с предвыборной борьбой, закончились для Эрхарда 19 сентября 1965 года в день пятых выборов в немецкий бундестаг. Несмотря на предсказания о малом отрыве ХДС от СДПГ, ХДС получил 47,6 % голосов и стал лидирующей партией, лишь чуть-чуть недобрав до абсолютного большинства. СДПГ получила 39,3 % голосов, потерпела поражение и оказалась на втором месте. Кандидат от СДПГ на пост канцлера, Вилли Брандт, уже всерьез подумывал о том, чтобы сдаться и, смирившись, вернуться обратно в Берлин.

Людвиг Эрхард в очередной раз подтвердил свое прозвище «предвыборного локомотива». Внешне он выглядел счастливым победителем, но это была пиррова победа. Переговоры вокруг формирования правительства оказались неожиданно сложными и беспощадно разоблачали, насколько хрупким был фундамент власти Эрхарда, несмотря на убедительную победу на выборах. После окончания выборов в ХДС опять вспыхнули внутрипартийные споры поразительной остроты. «Голлисты» вторично призвали к походу против «атлантиков», попытавшись воспрепятствовать повторному назначению Герхарда Шрёдера министром иностранных дел.

Между партнерами по коалиции тоже появилась напряженность. Либералы, которые прежде были самыми мерными союзниками Эрхарда, потеряли много избирателей, голосовавших за их партию, поэтому они стремились во что бы то ни стало проявить самостоятельность в правительстве. Сам Эрхард был болен. Он страдал от гриппа, который заработал во время предвыборной кампании, до конца вылечиться от этой болезни ему так и не удалось. Вследствие этого он был еще менее, чем обычно, способен принимать внятные решения. Формирование правительства шло мучительно долго. Канцлер выглядел человеком, зависящим от воли обстоятельств, а не хозяином и рулевым. В Бонне снова начали злобно поговаривать о «напыщенном паре зверей» и «канцлере переходного периода». Даже в ХДС раздались голоса, призывающие исключить «предвыборный локомотив» Эрхарда из состава и отправить на запасной путь. В любом случае, его карьера с осени 1965 года уже пошла на спад. Казалось, что правительству Людвигу Эрхарда уже ничего больше не удавалось.

Ситуация в стране резко изменилась. Над республикой нависло прямо-таки невыносимое напряжение. Во всяком случае, Франц Йозеф Штраус полагал, что ситуацию можно охарактеризовать следующими пятью понятиями: неопределенность, ненадежность, неуютность, озабоченность и неудовлетворенность. Появились первые приметы общественного перелома. Начались студенческие движения протеста, которые набирали обороты и достигли своей кульминации в событиях 1968 года.

Над Федеративной республикой словно нависла свинцовая пелена, частично это было связано с изменением менталитета, которое лишь отчасти можно было объяснить рациональными причинами. Однако в то же самое время это изменение имело сильные основания, за что ответственность возлагали на правительство Эрхарда.

Нерешительность, колебания и слабость Эрхарда как руководителя оставляли впечатление внутриполитической стагнации. Во внешней политике Бонн, казалось, тоже зашел в тупик. Де Голль фактически парализовал Европейское экономическое сообщество при помощи политики «пустого стула». Он угрожал прочности военного союза, исключительно важного для немцев, планируя вывести Францию из военных структур НАТО. Балансировать между Парижем и Вашингтоном для федерального правительства было все сложнее. США, важнейший партнер ФРГ в глазах Эрхарда, все дальше увязали в трясине вьетнамской войны и все меньше интересовались своим союзником — Германией, поскольку она требовала и политической, и финансовой поддержки. Отсюда возникло ощущение бесперспективности и во внешней политике ФРГ.

Одновременно с этим бундесвер потрясла серия падений самолетов. «Старфайтер», военно-транспортный самолет люфтваффе Lockheed F-104G, недавно приобретенный у США, по всей видимости не соответствовал тем задачам, которые призван был выполнять. Это был настоящий торговый и политический скандал. Более того, «Старфайтеров» стали называть «производители вдов» для бундесвера. До середины 1965 года с неба упали 26 самолетов, 15 пилотов погибли. Оппозиция правительству и общественность осенью 1966 года громко требовали голову министра обороны Кая-Уве фон Хасселя. Именно в результате авиакатастрофы погиб сын Хасселя. Но под сильное давление попал не только министр обороны, но и все правительство.

Проблемы кабинета Эрхарда росли главным образом из-за экономического развития страны. Держащиеся на высоком уровне с 1950 года темпы роста экономики сильно замедлились. В самом этом факте не было ничего угрожающего. Цены стабилизировались, царила практически всеобщая занятость, экономика все еще росла, только менее быстро. Для экономиста Эрхарда это было естественно. Он это предвидел и уже давно предупреждал о подобной возможности, призывая граждан к минимальному самоограничению. Он не видел повода для беспокойства.

Но его соотечественники были другого мнения. Немцам. избалованным годами «экономического чуда», такое развитие экономики показалось чуть ли не катастрофой и возможным началом тяжелого спада производства. По-этому публика отреагировала на бездействие Эрхарда с негодованием. Разве правительство не должно было принять меры, чтобы не дать остановиться экономическому развитию страны? Неужели Эрхард оказался несостоятельным даже в экономической политике, где ему не было равных?

В сумме все эти симптомы кризиса дали кумулятивный эффект. Не хватало только повода, чтобы разразилась гроза, нависшая над головой Эрхарда.

Летом 1966 года федеральная земля Северный Рейн-Вестфалия, самая густонаселенная земля ФРГ пострадала от последствий кризиса в горной промышленности. Все большее количество граждан предпочитают отапливать дома с помощью дешевой нефти. Сбыт дорогого угля катастрофически упал. В Рурской области начали закрывать шахты, что явилось результатом экономических структурных изменений, обозначившихся еще и 1950-е годы. До сих пор этого не произошло только благодаря денежным дотациям. Но сейчас последствия структурных изменений в экономике пробили себе дорогу. Нерентабельные шахты были временно остановлены. Безработные вышли на демонстрации. Их ярость была направлена на канцлера Эрхарда, который, казалось, бездеятельно смотрел на происходящее. День выборов и ландтаг стал днем расплаты.