История в несколько жизней: Часть вторая. Близнецы
Шрифт:
– Иглы?
– поморщился Винсент.
– Жестоко. Нет, я такого делать не буду. Как голова, болит?
– Болит, - удивился Он такому вопросу.
– Досталось сильнее, чем я думал... Ну, да это поправимо. Что ж, попробуем...
Прикосновение все равно оказалось отвратительно холодным. Комната потускнела, отдалилась, но никуда не делась. Никаких видений из прошлого - Его не заставили по новой переживать случившееся. Чужого присутствия Ноэн тоже почти не заметил. Поначалу.
Он смотрел на Винсента, который застыл напротив, и постепенно
Его охватило неприятное ощущение слежки. Он был полностью открыт - ни спрятаться от изучающего взгляда, ни вытолкнуть чужака из своего разума.
"Это не может продолжаться долго, - успокаивал себя рыцарь.
– Сколько у меня тех воспоминаний?"
Ноэн стал проваливаться в мешанину беспорядочных образов и мыслей.
– Так... Хорошо... Постой-ка... Здесь еще что-то есть... Давай, возвращайся!
– Его бесцеремонно хлопнули по щекам. Раздался щелчок пальцев.
– Сукин ты сын!
– пробормотал со злостью рыцарь.
Комната вернулась, а вместе с ней и хозяин замка. Винсент сосредоточенно прищурился, высматривая что-то в Его глазах.
– Силы ругаться есть - значит, выдержишь и дальше.
Ноэн едва не взвыл, когда ледяные руки вновь дотронулись до Его головы. Все повторилось с начала, с той лишь разницей, что вмешательство превратилось в настоящее мучение: как если бы вытягивали и тащили наружу самую душу. Потом наступила темнота.
* * *
Чувства понемногу возвращались. Ноэн вяло окинул взглядом помещение: Винсент стоял на середине и выглядел то ли растерянным, то ли испуганным.
– Я...
– хозяин замка нервно сглотнул.
– Я-то думал, уже ничему в этом мире не удивлюсь...
Больше Его никто не удерживал. Ноэн подскочил с ненавистного пыточного сидения и схватил негодяя за ворот. От рывка тот лязгнул зубами, но не сопротивлялся.
– Голова... теперь не болит?
Рыцарь невольно прислушался к своим ощущениям:
– Действительно...
– Хорошо... Знаешь, мне жаль, что у тебя так вышло. Алисия говорила о несправедливости - с тобой и правда не по-человечески...
Ноэн чуть ослабил захват.
– Где она?
– Прямо сейчас сказать не могу.
Винсент попытался убрать Его руки. Ноэн только крепче вцепился в рубаху.
– Лучше пусти!
– засопел хозяин.
– А зачем? Ты устаешь, как и Алисия, и сейчас безвреден. Так почему бы мне не взять и не придушить тебя?
По пепельному лицу Винсента прошла судорога.
– Ты этого не сделаешь!
– Да?
На сей раз Он бы и при желании не промахнулся - хозяин со стоном упал, схватившись за челюсть.
– Не нравятся мне твои "разговоры", - спокойно заметил рыцарь, - как и каморка, в которую ты меня столь любезно поселил.
Винсент с кряхтеньем приподнялся, взглянул на Него из-под капюшона.
"Помогло отвести душу? Чудной ты человек. Никак решил, что бессмертный?"
Ноэн увидел, что губы хозяина оставались сомкнутыми. Краешек его рта искривился в усмешке. Винсент тут же болезненно охнул - о себе напомнила ушибленная челюсть - потер подбородок.
– Давай, перемирие... хотя бы на время обеда? Святое дело все-таки. Ты ведь хочешь есть? Два дня-то не евши...
– Сперва я должен увидеть ее.
– Увидишь. Насмотришься еще... Пойдем.
– Куда?
– На кухню. Она будет там.
В проем они протиснулись одновременно. В коридоре Винсент задержался, запирая дверь на замок, покосился на Ноэна.
– Зная о твоей любви к лопатам и прочим тяжелым предметам...
– А остальные комнаты? Почему закрыты?
– Да мне так спокойней. От всего не оградишься, но... Алисия была добра к тебе. Я же порой видел ее... другой. Однажды вышло совсем скверно: она разбила зеркало и вогнала осколок мне в шею. Жив, как ты понимаешь, остался. Повезло не истечь кровью, не потерять сознание, да и успокоилась она быстро. Конечно, вытаскивать из себя стекло было тем еще удовольствием, но уж лучше так, чем лежать мертвым.
– И как ты не почувствовал, что она собирается напасть?
– полюбопытствовал рыцарь.
– Я не ожидал от нее: раньше до такого не доходило. И если ты думаешь, что я безвылазно живу в ее белокурой головке и в головах всех, кого встречаю, то ты ошибаешься. "Чувствовать" людей не то же самое, что видеть и слышать. Это выматывает, сводит с ума... а порой просто противно. Наедине с собой люди думают то, что никогда бы не осмелились произнести. Гнусные обычно мыслишки. Сынок, мечтающий отравить надоевшую мамашу. Подсчитывающий прибыль трактирщик, который зажарил и подал свинью, сожравшую бездомного ребенка. Толкующий о праведной жизни жрец, что каждую неделю развлекается с мальчиком, которого ему отдает за плату скромное и богобоязненное семейство. Правда в их головах смердит - лишний раз лучше не заглядывать.
– А то, что в моей голове, - решился спросить Ноэн, - ты сейчас это тоже чувствуешь?
Винсент досадливо цокнул языком:
– Сказал бы "да", ты бы вел себя потише, и проблем от тебя было бы меньше...
Они двинулись по галерее, по-прежнему держась вровень, - знакомым исхоженным путем. Подходя к кухне, Ноэн вырвался вперед, опередив хозяина, распахнул дверь.
– Алисия?
Затворница возилась у очага. Она обернулась, тут же опустила голову, пряча лицо, стала одергивать рукава.
Ноэн подошел ближе.
– Встань, пожалуйста.
Затворница только сильнее сгорбилась.
– Дай-ка, я помогу.
Он взял ее за руку, подхватил под спину. Девушка поднялась, упорно разглядывая пол.
– Мне нужно посмотреть.
Ноэн приподнял ее лицо за подбородок. Следы побоев было не скрыть: рассеченную губу и багровый отек под ней. Рыцарю стоило труда сдержать ярость.
– Ты не бойся, не бойся... не надо прятать...
Он быстро закатал оба ее рукава, найдя под ними круглые синяки от вцепившихся пальцев.