История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века
Шрифт:
Флёрьё не считает, что остров Пасхи и есть та самая полулегендарная Земля Девиса, которую стремился найти Роггевен. Однако, вопреки его доводам и несмотря на обнаруженные им различия в описании и в приводимых координатах двух островов, все же приходится считать открытия Девиса и Роггевена тождественными, так как никакого другого острова в этих, теперь хорошо изученных, широтах не существует [33] .
Увлекаемый порывами сильного ветра, Роггевен вынужден был покинуть стоянку у восточного берега острова Пасхи и, взяв курс на запад-северо-запад, пересек «Дурное море» Схоутена; [34] пройдя от острова Пасхи восемьсот лье, он оказался в виду земли, которую принял за Собачий остров Схоутена
[33]Мнение о том, что остров Пасхи и есть Земля Девиса, впервые было высказано Д. Куком. С этим взглядом Кука были не согласны знаменитые мореплаватели Картерет, Бугенвиль и Лаперуз, которые отождествляли Девисову Землю с островами Сан-Фелис и Сан-Амбросио, лежащими у берегов Южной Америки. Русский мореплаватель О. Е. Коцебу опроверг и то и другое мнение, доказав, что Земля Девиса является мифической землей.
[34]Едва возвышающиеся над поверхностью океана коралловые острова, окруженные рифами, над которыми свободно проносятся ветры, мореплаватели называли «опасными архипелагами», а моря, их окружающие, — «дурными» или «сердитыми» морями.
Эскадра прошла мимо него не остановившись, а следующей ночью, отнесенная ветром и течениями, совершенно неожиданно для всех очутилась среди группы низменных островов. (Галера «Африканен» разбилась о подводный камень, и та же участь грозила двум ее спутникам. Лишь по истечении пяти дней усилий, тревог и опасностей голландцам удалось выбраться из архипелага и снова попасть в открытое море.)
Жители этих островов были высокого роста, с гладкими длинными волосами; тело они раскрашивали в разные цвета. В настоящее время все географы единодушно сходятся на том, что оставленное нам Роггевеном описание Пагубных островов относится к архипелагу Туамоту, которому Кук дал название Паллисер.
Избежав опасностей Пагубных островов, Роггевен на следующий день утром открыл землю, названную им Аврора. Чрезвычайно низменный, этот островок едва выступает из воды, и, если бы солнце показалось на несколько минут позже, «Тинховен» там безусловно погиб бы.
Приближалась ночь, когда был замечен другой остров, получивший название Веспер (Вечерняя заря); теперь довольно трудно установить, к чему относится это название; возможно, то был один из островов Туамоту.
Роггевен продолжал идти на запад между пятнадцатой и шестнадцатой параллелями и вскоре неожиданно очутился среди полузатопленных островов.
«Приближаясь к ним, — рассказывает Беренс, — мы увидели множество каноэ, плывших вдоль берега, и пришли к заключению, что страна густо заселена. Подойдя еще ближе, мы убедились, что перед нами несколько островов, расположенных очень близко один от другого. Мы незаметно так далеко зашли в этот архипелаг, что начали сомневаться, удастся ли нам выбраться; адмирал приказал одному из штурманов взобраться на верхушку мачты, чтобы разглядеть, каким путем можно отсюда выйти. Своим спасением мы обязаны стоявшему в то время штилю; малейшее волнение выбросило бы наши корабли на скалы, и мы не имели бы возможности этому воспрепятствовать. Итак, нам удалось выбраться без серьезных повреждений. Архипелаг этот состоит из шести островов, имеющих очень живописный вид и простирающихся примерно на тридцать лье. Они находятся на расстоянии двадцати пяти лье к западу от Пагубных островов. Мы дали им название Лабиринт, ибо нам пришлось изрядно покружить, чтобы попасть в открытое море».
Некоторые авторы отождествляют эту группу с островами Принца Уэльского, открытыми позднее Байроном. Флёрьё придерживается иного мнения. Дюмон д'Юрвиль полагает, что речь идет об островах Флиген, виденных ранее Схоутеном и Ле-Мером.
После трехдневного плавания все время на запад голландские моряки заметили прекрасный на вид остров. Кокосовые пальмы и другая пышная зелень говорили о его плодородии. Так как у берега оказалось слишком мелко, пришлось удовольствоваться высадкой хорошо вооруженных отрядов.
Еще раз голландцы совершенно напрасно пролили кровь безобидных жителей, стоявших на берегу и виновных лишь в том, что их было слишком много. После этой расправы, достойной варваров, а не цивилизованных людей, Роггевен сделал попытку вернуть убежавших туземцев с помощью подарков вождям и малоискренних проявлений дружелюбия. Островитяне не дали себя провести. Они завлекли матросов в глубь острова, напали на них и стали забрасывать камнями. Хотя ружейный залп уложил многих туземцев на месте, они продолжали все же храбро наступать на чужестранцев и заставили их вернуться в шлюпки, унося своих раненых и мертвых товарищей.
Голландцам ничего не оставалось, как кричать о предательстве, не находя достаточно громких эпитетов для вероломства и кровожадности своих противников. Но кто был истинным виновником? Кто напал первым? Предположим, островитяне совершили несколько краж, что вполне возможно, но неужели заслуживало такого строгого наказания все население за вину нескольких человек, у которых не могло быть ясного представления о собственности?
Несмотря на понесенные ими потери, голландцы назвали этот остров в воспоминание о том наслаждении, которое им доставила его природа, островом Отдыха. Роггевен сообщает, что он находится на шестнадцатой параллели; но долгота указана очень неточно, и отождествить его с каким-либо островом оказалось невозможным.
Следовало ли теперь Роггевену идти дальше на запад на поиски острова Эспириту-Санто (Новые Гебриды), открытого Киросом? Или же ему следовало направиться к северу, чтобы с попутным муссоном достигнуть Ост-Индии? Военный совет, на обсуждение которого был поставлен этот вопрос, остановился на втором решении.
Третий день плавания принес открытие одновременно трех островов, названных островами Боумана [35] по имени капитана «Тинховена», первым их заметившего. Островитяне подплыли к кораблю, чтобы завязать торговлю, между тем как на берегу собралась огромная толпа, вооруженная луками и копьями.
[35]Это были острова Дружбы (Тонга).
Цветом кожи туземцы не отличались от европейцев, и лишь у некоторых она имела очень смуглый оттенок от солнечного загара. Их тело не было покрыто татуировкой. Кусок ткани, искусно вытканной [36] и отделанной бахромой, закрывал их от пояса до пяток. Голову прикрывала шляпа из той же ткани, а на шее висели гирлянды ароматных цветов.
«Надо признать, — пишет Беренс, — что это был самый цивилизованный и самый честный народ из всех, виденных нами на островах Южного моря; восхищенные нашим появлением, они встретили нас как богов, а когда мы собрались уезжать, выражали самое горячее сожаление».
[36]Полинезийцы издавна занимались изготовлением материи, называемой ими «тапа». Однако этот вид ремесла был очень примитивен и не имел отношения к ткачеству. Белая тонкая материя изготовлялась из древесной коры бумажной шелковицы (Norus papyrifera). Собрав кору, полинезийцы отделяли камбий (слой растительных клеток между древесиной и лубом), мочили его в пресной воде, а затем колотили деревянным вальком, пока камбий не расплющивался; соединившиеся между собою волокна образовывали ткань, которую расстилали на земле и высушивали. Путешественники отмечают, что эта материя не отличалась большой прочностью и ее нельзя было стирать. Более грубая материя сероватого цвета выделывалась таким же способом из коры хлебного дерева. Иногда туземцы окрашивали «тапу» в желтый цвет или накладывали на нее различные узоры растительными красками. Из всех полинезийских народов только маори (коренное население Новой Зеландии) были знакомы с ткачеством.
По всей вероятности, то были жители островов Мореплавателей (Самоа).
На дальнейшем пути голландские моряки заметили острова, которые Роггевен принял за острова Кокосовый (Боскавен) и Предателей (Кеппел), посещенные уже Схоутеном и Ле-Мером, и которые Флёрьё, чтобы подчеркнуть заслуги голландского мореплавателя, называет островами Роггевена; затем экспедиция прошла в виду островов Тинховен и Гронинген, по мнению Пенгре представлявших собой открытый Менданьей архипелаг Санта-Крус, и достигла наконец берегов Новой Ирландии, где голландцы запятнали себя новыми убийствами. Оттуда они направились к берегам Новой Гвинеи и, миновав Молуккские острова, бросили якорь в Батавии.