История веры и религиозных идей. Том 1. От каменного века до элевсинских мистерий
Шрифт:
Начиная с определенного исторического момента, на очень широком географическом пространстве в космогонический миф (впрочем, и во все другие формы «творения» и "основания") стало входить по-бедоносное сражение бога или героя с морским чудищем или драконом (Индра — Вритра, Баал — Йамму, Зевс — Тифон и др.). Можно доказать, что аналогичный сценарий существовал у ведийских индийцев и в Древнем Иране, [677] [678] хотя в последнем случае источники, указывающие на это, принадлежат более позднему времени и представляют миф в историзированной форме. В самом деле, об упоминаемом в «Авесте» сражении героя Траэтаоны с драконом Ажи-Дахака ("Яшт" 9.145; 5.34; 19.92 и сл.) Фирдоуси рассказывает как о борьбе царя Фаридуна (<Freton<Thraetona) против чужеземного захватчика — дракона Ажи-Дахака, который пленил двух сестер законного правителя Джамшида (Yima<Xsaeta) и сделал их своими женами. Фаридун, как и Траэтаона, выходит из битвы победителем, убивает дракона и освобождает (чтобы тоже жениться на них) обеих принцесс. В более позднем предании говорится, что царь победил Ажи-Дахака в день Нового Года. [679]
677
См.: Wikander. Vayu, p. 128 sq.; G.Widengren. Stand und Aufgabe, p. 51 sq. и Les religions de l'Iran, p. 58 sq.
678
В реконструкции индоевропейской мифологии, предложенной В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым (Исследования в области славянских древностей. М., 1974. С. 4 и сл.), "основным мифом" является миф о поединке небесного бога (громовержца) с хтоническим змеевидным противником.
679
Widengren. Religions, p. 66.
680
Eliade. Le Mythe de l''etemel retour, p. 37 sq.
В данный момент важно иметь в виду тот факт, что на иранского царя возлагалась ответственность за сохранение и возрождение мира; другими словами, на том уровне, который ему положен, он борется с силами зла и смерти и помогает торжеству жизни, плодовитости и Добра. Заратустра искал всеобщего возрождения через Благую Религию. В конце концов, каждый зороастрийский жрец верил в то, что своими жертвоприношениями он приближает эсхатологическое преображение. Что совершал царь в начале и ежегодно, священник надеялся исполнять каждый год — а Саошьянт обязательно совершит это в момент окончательного Обновления. Нам неизвестно, существовало ли при Ахеменидах тайное или явное противостояние двух религиозных идеологий — царской и жреческой. Дружба царя Виштаспы с Пророком могла быть парадигматической моделью. Но позже, при Сасанидах, конфронтация выйдет на поверхность. Этот феномен известен всюду: принц Сиддхартха стал буддой, и его сотериология заменила сотериологию брахманов.
§ 107. Проблема магов. Скифы
По мере распространения на запад зороастризм испытывал на себе влияние религий других типов. Маздеизм Ахеменидов также не оставался неизменным. Ксеркс, сын Дария, запретил культ дэвов в своем царстве, благодаря чему стал еще ближе к Заратустре по религиозным воззрениям. Но в более поздних памятниках, а именно — со времени, которым датируются надписи Артаксеркса II (405–359), рядом с Ахурамаздой мы встречаем Митру и Анахиту. Как мы увидим, похожий синкретизм проявляется и в «Авесте», где имена этих же богов стоят рядом с именами Ахурамазды и Амеша Спента. [681]
681
Виденгрен считает, однако, что развитой культ Митры существовал в Персии даже во времена правления Дария (Religions, p. 148).
Не меньшие споры вызывает и проблема магов и отношение их религии к зороастризму. Одни считают их племенем колдунов и некромантов, виновных в упадке зороастризма, а другие, наоборот, называют верными учениками Заратустры и его миссионерами в западных областях Ирана. В период Мидийской империи (VII век) маги, по-видимому, считались наследственной священнической кастой, наподобие левитов и брахманов. [682] При Ахеменидах они занимают высшие позиции в этом классе. По сведениям, донесенным до нас Геродотом, они толковали сны (I, 107 и сл.), делали предсказания в связи с жертвоприношениями белых лошадей (VII, 113), а во время самих этих ритуалов излагали в песнопениях "генеалогию богов" (I, 132); все это говорит о том, что они выступали хранителями традиции религиозной поэзии. [683] Во всяком случае, маги восприняли некоторые зороастрийские обряды и обычаи, и в конце концов их стали считать учениками Заратустры; иные греческие авторы и его самого считают магом.
682
Ср.: Zaehner. Dawn and Twilight, p. 163.
683
Widengren. Religions, p. 139; см. также р. 135 sq.
Опять-таки Геродоту мы обязаны наиболее ценными сведениями о жителях северной части Ирана, особенно о скифах. Среди божеств их пантеона мы находим бога небес (Папай), Митру (Гелиос-Аполлон), Ареса, бога войны, Богиню Земли и Афродиту Уранию (IV, 59). Геродот передает также местную легенду о происхождении скифского племени и об источнике царской власти (IV, 5 и сл.). Этот миф находит объяснение в индоевропейской идеологии тройственности, и отголоски его прослеживаются в эпосе осетин, потомков скифов и аланов. [684]
684
Осетины — ираноязычный народ, потомки аланов, средневекового народа, родственного древним ираноязычным кочевникам степи — сарматам и скифам. См. о скифах и осетинах в индоевропейской ретроспективе: Дюмезиль Ж. Осетинский эпос и мифология. М., 1976; его же. Скифы и нарты. М. 1990; Раевский Д.С. Очерки идеологии скифо-сакских племен. М., 1977; его же. Модель мира скифской культуры. М., 1985.
Греческий историк заявляет (IV, 59), что у скифов не было ни храмов, ни алтарей, ни изваяний. Но они ежегодно приносили лошадей и овец, а также один процент своих военнопленных в жертву «Аресу», богу, которого символизировал воздвигнутый на насыпанном холме железный меч. [685] Похороны царей сопровождались человеческими жертвоприношениями (наложниц, некоторых слуг) (IV, 74). Наконец, важно отметить шаманистский характер одного из обрядов: скифы бросали семена конопли на раскаленные докрасна камни, и, добавляет Геродот, не понимавший религиозной природы действа, дым делал их "столь счастливыми, что они выли от радости" (IV, 75). Скорее всего, речь здесь идет об экстатических переживаниях, параллели которым есть и в зороастрийской традиции (§ 102). [686]
685
По описанию Геродота (IV. 62), меч воздвигался на холме, сооруженном из вязанок хвороста.
686
"Шаманистский" экстаз достигался здесь при посредстве конопли как наркотика; в одном из скифских пазырыкских курганов (Алтай) обнаружена курильница для конопли.
§ 108. Новые аспекты маздеизма: культ хаомы
"Ясна семи глав", написанных в прозе и составляющих гаты 35–42, отражает начало довольно сложного процесса адаптации и интеграции. Начать с того, что в их словаре наблюдаются некоторые значительные инновации; об Амеша Спента впервые говорится как о группе, и встречается понятие yazata ("боги"), которое впоследствии займет важное место в маздеизме. Можно заметить определенную тенденцию к ресакрализации и космических реальностей. Огонь отождествляется с Духом Святости, Спента-Майнью ("Ясна" 36. 3), и вместе с солнцем ассоциируется с Ахурамаздой. [687] Солнце есть зримая форма Господа, "наивысшего из наивысших" (36. 6). Аша, Истина, также связана со светом. В "Ясне семи глав" можно видеть усиление значения Аши: она упоминается вместе Ахурамаздой, и провозглашается «вечный» союз Господа и Истины (40.2; 41.6). Аша теперь обозначает больше, чем Истину, Справедливость, Порядок; она есть персонификация того, кто соединяет в себе и космическое, и духовное: [688] она называется "самой благодатной, благотворной, бессмертной, созданной из света" (37. 4). Boxy Мана, который в гатах был источником вдохновения Заратустры, низведен до подчиненного положения.
687
В более поздних яснах (1.11, 3.13, 7.13) солнце будет названо глазом Ахурамазды, что свидетельствует о возвращении древней индоиранской идеи: солнце является глазом Варуны в «Ригведе» (1.50.6)
688
Zaehner. Dawn, p. 64.
Что еще более удивительно — там говорится о "благих женах" Ахуры (Ahuranis), которыми являются Воды: "Мы почитаем Ahuranis, Воды ("Ясна" 38. 3). [689] Важное место в культе получает и Хаома: "Мы поклоняемся славному золотому Хаоме, мы поклоняемся сверкающему Хаоме, благодаря которому жизнь процветает, мы поклоняемся Хаоме, которого бежит смерть" (42. 5). Некоторые авторы считают это прославление Хаомы доказательством произошедшей после смерти Заратустры синкретизации идей Пророка и традиционной религии. На наш взгляд, если Заратустра и принял культ Хаомы, осуждая одновременно его крайности, то речь скорее идет не о синкретизме, а о возвышении в его учении ценностей древней индоиранской космической религии.
689
По замечанию Ценера (Dawn, p. 65), в позднейших текстах Воды более не упоминаются; женой Ахурамазды будет Армайти, Благая Мысль из гат, впоследствии отождествленная с Землей. Это определенно пережиток традиционной иранской религии.
Гаты Заратустры и "Ясна Семи Глав" образуют часть священной литургии, yasna, состоящей в основном из монотонных призываний существ божественной природы. С другой стороны, яшты обращены к разным богам, к каждому по отдельности. Это те божества, которым Заратустра не уделял внимания, например, Митра, а также божественные персонажи или персонификации религиозных реалий, такие, как Хаома. В «Хом-Яште» ("Яшт" 20) происхождение культа Хаомы объясняется таким «дерзким» мифом: когда Заратустра был занят чтением гат и освящением огня, к нему обратился Хаома и предложил собрать и выжать его. Расспросив Хаому, Пророк узнал, что первым выжал его Вивахвант, за что в награду ему был дан сын, царь Йима, "самый религиозный из всех людей" ("Яшт" 20. 45).
Мы еще вернемся к смыслу и предыстории этого мифоритуального сценария — обретения потомства после — и силой — жертвоприношения (см. том II). Заметим, что Йима и Хаома прославляются в маздеизме вместе с жертвоприношением животных ("Яшт" 11. 4–7). Очевидно, что подобное возвышение индоиранского наследия вызвало сильное сопротивление, жертвоприношения животных были впоследствии окончательно запрещены, а опьяняющий напиток хаома заменила смесь растительных соков, воды и молока. [690]
690
Widengren. Religions, p. 131; Duchesne-Guillemin. La religion de l'Iran, p. 96 sq.