История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. Том1
Шрифт:
Поговаривали, что за него высказался и могущественный готский военачальник Аспар, в личной дружине которого служил св. Маркиан. Но в то время он был далеко не единственным фаворитом — нельзя забывать и о грозной фигуре Хрисафия, как минимум, уравновешивающего гота по силе своего влияния на царя. И едва ли можно предположить, будто св. Пульхерия при её решительном и властном характере согласилась бы привести к императорскому престолу ставленника придворных фаворитов. Самое вероятное (и это единственное удобоваримое объяснение), что его имя было названо свышеимператору св. Феодосию во время молитвы, когда он просил Бога указать ему преемника, способного обеспечить безопасность государства и продолжить его деятельность на пользу Церкви. Можно достоверно предположить, что своим открытием царь поделился с сестрой, и та, как женщина благочестивая, не стала препятствием на пути Провидения.
Воля умирающего царя была известна, и св. Пульхерия лишь обеспечила избрание св. Маркиана сенатом и армией, что не составило особого труда. Правда, император Валентиниан III попытался воспрепятствовать его царствованию: на короткое время он стал единоличным
781
Евагрий Схоластик.Церковная история. Книга II, глава 1. С. 107.
Что можно сказать о новом царе? Он был безупречно честен, прямодушен, последователен в решениях, суров, немного грубоват и бескорыстен, физически силён и, несмотря на возраст, всё ещё по-мужски красив. Его отличала прямота характера и любовь к справедливости, что выглядело чем-то необычным на фоне распущенных нравов аристократов и столичных городов, но напоминало старые римские порядки, которые ещё поддерживались в армии. Как христианин, св. Маркиан был благочестив по отношению к Богу и к людям. Он «считал богатством не то, что сберегается, и не то, что собирается от налогов в одно место, но единственно лишь то, что может помочь нуждающимся и обеспечит большую безопасность владеющих». Пронизанный духом римской военной дисциплины, понимая действенность наказания в деле поддержания общественного порядка, он тем не менее старался не столько карать, сколько угрожатькарой. Новый император был мало образован, но люди уважали в нём здравый смысл, а его храбрость вошла в пословицу. Святому Маркиану шёл 58-й год, и он собирался посвятить последние годы своей жизни на благо отечества и служению Церкви [782] . Это был именно тот товарищ по трону, в котором остро нуждалась св. Пульхерия.
782
Тьерри Амадей.Ересиархи V века: Нестория и Евтихий. С. 273.
Поскольку святая императрица уже давно носила титул августы, ей принадлежала решающая роль в исполнении последней воли царственного брата по поставлению св. Маркиана на престол. Тонкость ситуации заключалась в том, что при сложившихся обстоятельствах он мог стать императором только путём женитьбына августейшей деве. Ведь в Иерусалиме проживала императрица св. Евдокия (хотя бы уже и номинальная), и при наличии трёх августов (Валентиниана, св. Пульхерии и св. Евдокии) признавать царём постороннегочеловека было совершенно невозможно. Церемония воцарения случилась в Евдоме, 24 августа 450 г., в присутствии армии, по обыкновению приветствовавшей избранника, после чего св. Пульхерия и св. Маркиан тут же обвенчались. Для этого императрица получила разрешение патриарха от обета девства, данного в юности, но и теперь уже далеко не молодые супруги жили целомудренно. Вне всякого сомнения, их брак был всего лишь фикцией. Гораздо важнее то, что супругов связывали чистота нравов, добрые духовные отношения и единомыслие в вере. Для большей легитимности прав св. Маркиана царица добилась того, что ставленник Диоскора патриарх Анатолий Константинопольский(449–458) в 450 г. короновалнового императора — событие, до сих пор невиданное.
Первым делом императрица св. Пульхерия решила восстановить единоличное правление царей, избавившись от многочисленных фаворитов и временщиков. Она выдала на суд и казнь ранее могущественного евнуха Хрисафия — ясное свидетельство полной перестройки отношений в высшем свете. Затем она вернула в Константинополь мощи св. Флавиана, выбрав местом их погребения фамильный для царей храм Святых Апостолов, где уже покоился св. Иоанн Златоуст. А император св. Маркиан ознаменовал начало своего царствования эдиктом о сложении недоимок с населения за последние 9 лет. Вскоре это станет обычной практикой при воцарении нового монарха. Помимо этого он воспретил всякие поборы, ранее взимавшиеся при вступлении в должности (главная предпосылка коррупции среди чиновничества), и отменил огромные затраты, производимые лицами, вступавшими в консульство. Как рачительный хозяин, император велел обратить эти средства на городские и общенародные нужды, в частности на восстановление городского водопровода Константинополя.
Святой Маркиан был предельно благочестив, и в этом отношении они очень походили со св. Пульхерией друг на друга. Известно, что супруги вместе неукоснительно соблюдали все религиозные церемонии и моления, какие совершались ранее при св. Феодосии Младшем. Стараниями супругов вскоре был построен монастырь св. Зои и св. Ирины [783] . В день очередной годовщины сильнейшего землетрясения 447 г. (когда открылось «Трисвятое»), 26 января, император пешком отправился из дворца на Военное поле с крёстным ходом. Поскольку было очень холодно, патриарх не одобрил предложение императора пройти пешком вместе с ним, и решил следовать за ним на носилках. Но, вдохновлённый примером царя, пошёл за ним следом. Даже в последний год своей жизни, будучи тяжело больным, св. Маркиан продолжал посещать все богослужения и принимал участие в крёстных ходах [784] .
783
Терновский С.Очерки из церковно-исторической географии. С. 237.
784
Кулаковский Ю.А.История Византии. Т. 1. С. 298, 299.
Хотя оба императора являлись полновластными правителями Империи, всё же по молчаливому и любовному согласию, они фактически поделили полномочия. Святой Маркиан взял на себя внешнюю защиту государства, которому угрожали враги, а его венценосная супруга приняла внутреннее управление и руководство Церковью. Энергичная женщина, она немедленно продолжила традицию своего великого деда, во главе угла которой лежала идея об императоре — главе Церкви. Императрица считала, что только царю принадлежит верховная правительственная власть в Церкви, и данное правило не могло иметь отступления. Возвышение александрийца являлось нарушением традиции и таило серьёзную угрозу государственной власти, с чем, конечно, св. Пульхерия не собиралась мириться. Александрийский папа должен был быть низвержен, и для этого царственные супруги пригласили в союзники св. Льва Великого с тем, чтобы опровергнуть догматические позиции Диоскора и вслед за этим ликвидировать его почти безграничную церковную власть. Поразительно, но и теперь Диоскор не утратил своей решимости удержать главенство в своих провинциях и даже попытался выступить против императоров(!), задержав в Египте провозглашение св. Маркиана царём [785] . Конечно, этот демарш только укрепил царей в мысли решить дело по-своему.
785
Гидулянов П.В.Восточные патриархи в период четырех первых Вселенских Соборов. Из истории развития церковно-правительственной власти. Историко-юридическое исследование. С. 706, 707.
Две задачи стояли перед монархами — восстановление единства Церкви и истинного вероучения и отражение внешних угроз со стороны варваров. Здесь-то и сказались плоды политики св. Феодосия Младшего, которыми вовремя и к месту воспользовался его преемник. В наследство св. Маркиан получил многочисленную и хорошо организованную армию, познавшую вкус победы над персами и горящую желанием сразиться с гуннами. Хотя он стал императором «из солдат» и не получил блестящего образования, но, как отмечалось, был умён особой народной мудростью, а потому умел сочетать свои желания и общие интересы. Святой Маркиан практически всегда предпочитал мир войне, если такая возможность открывалась хотя бы и за деньги, и в этом отношении продолжил очень верную и прагматично-выверенную линию поведения прежних царей, умевших быть и воинственными, и мирными в зависимости от внешних обстоятельств. Но когда Аттила прислал к нему посольство с требованием дани, св. Маркиан ответил, что не обязан давать ему столько, сколько ранее по щедростидавал св. Феодосий II. «Возвратитесь к вашему государю и скажите ему, что если он обращается ко мне как к другу, то я пришлю ему подарки, а если как к даннику, то я имею для него оружие и войско, не слабее его». Это уже был ультиматум с позиции силы. Император отправил к вождю гуннов своих послов, обещавших выплачивать дань, но на обычных для всех федератов условиях — охрана границы Римской империи и признание власти императора над собой.
Конечно, Аттила не принял послов и, оскорблённый, начал подумывать о полномасштабной войне с Константинополем, но так на неё и не решился [786] . В сентябре 451 г. он направил небольшой конный отряд в восточную Иллирию для проведения устрашающего набега, но дальше этого дело не пошло. При всех угрозах в адрес св. Маркиана, в 452 г. Аттила опять отказался от немедленных боевых действиях на Востоке, хотя заочно и объявил Константинополю войну, поскольку св. Маркиан дани так ему и не выплатил [787] . Вместо этого он стал готовиться к походу на Италию. Но, как надо полагать, в тот момент не просто слепой случай спас Восточную империю от гуннов, но сказалась та мощь, которую она уже накопила за последние 50 лет. Аттила был слишком умён и расчётлив, чтобы рисковать в борьбе с таким опытным и бесстрашным соперником (особенно, если его храбрость была подкреплена реальной силой), как св. Маркиан. Поэтому он выбрал жертву слабее — Рим, и расправился с ней, что, в общем-то, тоже далось ему не без труда, если вспомнить страшное поражение гуннов на Каталаунских полях.
786
Кулаковский Ю.А.История Византии. Т. 1. С. 308.
787
Приск Панийский.Сказания. Отрывок 15. С. 513.
Но и в Италии дела гунна шли не так успешно, как ему хотелось. На Западе ему противостоял Аэций, а с Востока, в полной согласованности действий с римским полководцем, давили на гуннов войска св. Маркиана. Варвар оказался зажатым как бы между двух огней, к тому же в 452 г. в Италии был неурожай, и гуннам вскоре очень трудно стало добывать припасы и пищу. Поэтому они оставили Италию, спасённую гением двух великих римских военачальников. Аттила отступил, надеясь в следующем году взять реванш, но, как известно, вскоре скоропостижно умер.