История Византийских императоров. От Юстина до Феодосия III. Том II.

Величко Алексей Михайлович

Их поддержали и представители народа, решившие напомнить царю о правах на престол его малолетних братьев. Активно настроенная группа жителей пришла в город Хрисополь и заявила: «Мы верим в Святую Троицу и идём венчать на царство троих!». Как пишет летописец, «Константин смутился, что братья его оставались без всякого достоинства», но выводы для себя сделал довольно быстро. Он направил к делегатам от армии и народа патриция Феодора, своего бывшего опекуна, который рассыпался в похвалах в их адрес. Затем хитрый сановник предложил им выделить переговорщиков, которые могли бы от лица народа обсудить этот вопрос в сенате. Но когда обманутые «парламентёры» вошли в город, царь без затей приказал повесить их. Остальные, увидев конец своих товарищей, немедленно разошлись [738] .

738

Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. С. 303.

Нельзя, конечно, назвать этот поступок красивым, но как не принять во внимание то обстоятельство, что император Константин IV, обладавший всеми достоинствами семейства Ираклидов, недолго думал, когда речь шла об ограничении его власти? Не исключено, что, учитывая малолетство своих братьев, он не стал бы предпринимать никаких жестоких мер по своей инициативе. Но, увидев, что их личностями могут манипулировать ему во вред и покушаться на его царственные прерогативы, император предпринял превентивные меры. Первоначально он для проформы указывал их имена в государственных актах, но потом решил вопрос кардинально. Братья подрастали, император уже имел наследника (будущего царя Юстиниана II), поэтому он приказал в 681 г. отрезать им носы и тем самым навсегда исключил возможность приобщиться к царской власти. Традиция калечить потенциальных и нежелательных претендентов на царский трон, как мы видели, уже вошла в Византии «в моду» [739] . Пожалуй, это — единственное деяние, которое не украшает царствование Константина IV, при котором Империя обрела мир, а Церковь покончила с ересью, расколовшей её на части.

739

Там же. С. 309.

Как и все предыдущие императоры-Ираклиды, Константин Погонат принял Римскую империю в тяжёлом положении. И, как его предшественники, проявил недюжинную волю, мужество и характер, сумев вывести Византию из тяжёлого кризиса. Пока Констант II пребывал на Западе, халиф Муавия, восстановив в своём государстве единодержавие, организовал в 663 г. новое вторжение в Малую Азию. Казалось, что на пути арабов вообще не было никаких римских частей, поскольку их разведывательные отряды доходили до пригородов Константинополя. Чувствуя свою безнаказанность, Муавия даже перезимовал на вражеской территории, словно копируя стратегию Ираклия Великого. В 665 г. его сменил другой талантливый арабский полководец Абдаррахман, сын Халида, «меча Божия». Как и его отец, он был наместником в Эмессе и, собрав значительные силы, занял крепости Амориум и Пессинунт, достигнув Халкидона. Под его командованием находился и арабский флот, что позволило Абдаррахману окружить город Смирна. Редкие римские части, в которых было много славян, не дали никакого отпора мусульманам. Более того, большие группы славян даже ушли с арабами в Сирию, где халиф выделил им места для расселения [740] .

740

Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 3. С. 218.

Это был какой-то кошмар для византийцев: с 663 по 678 г., ежегодно арабы грабили римские земли Малой Азии, уводя множество пленных и окончательно разоряя земледельцев и города. Только в редких, почти исключительных случаях счастье и военная удача была на стороне греков. Так, желая захватить город Силус, Абдаррахман осадил его и начал строить специальную башню. Но удачным выстрелом из метательного орудия осаждённые опрокинули башню. А затем сделали вылазку, нанеся врагам ощутимый урон. Под угрозой оказались не только сухопутные дороги, но и прибрежные города, поскольку арабы действовали удачно не только на суше, но и на море.

В это время Византия ничего не могла противопоставить мусульманам, и спасло греков чудо: внезапно Абдаррахман умер — говорили, что его отравил Муавия, ревниво относившийся к славе своего соотечественника [741] . Но напор арабов от этого стих не намного, и судьба Римского государства висела на волоске. И чему удивляться, если в 668 г. римский сановник, главнокомандующий фемы Армениака Шапур (или Саборий), этнический перс, задумал занять царский трон при помощи мусульман? Муавия с радостью принял его план и передал изменнику арабские части, которые подчинялись всё же своим командирам. Для арабов имелись все резоны, чтобы поддержать очередного узурпатора. Не первый год воюя с Византией, они прекрасно отдавали себе отчёт в том, что одно дело — совершить налёт и взять добычу, другое — включить громадные (всё ещё) территории в состав своего халифата. На этот неопределённый по времени переходный период им и понадобился человек, послушно выполняющий роль арабского ставленника, но обладающий императорским достоинством. Неизвестно, как бы дальше развивались события, но вскоре Шапур, нечаянно сброшенный лошадью с седла, сломал шею и умер.

741

Мюллер Август. История ислама. Т. 2. М., 2004. С. 494, 495.

В этом же году Константин IV вступил на трон и сумел отразить очередное нападение арабов, чем привёл в ярость Муавия, в уме уже занявшего Константинополь [742] . Не мудрствуя лукаво, мусульмане удвоили свои атаки, поставив перед собой цель непременно захватить столицу Римской империи. Особенно страшным для греков стал 673 г. Муавия организовал громадный флот и отправил его на Константинополь. Как рассказывают очевидцы, арабы собрали гигантскую по тем временам армию. Примечательно, что поход тут же был объявлен «священным», наподобие будущих Крестовых походов Запада. Предстоящему событию было придано значение исполнения воли Аллаха, и сам Муавия несколько пророчески выразился, что рано или поздно, но зелёное знамя ислама будет развеваться над стенами Константинополя. Воинам было обещано, что все погибшие получат прощение грехов и попадут в рай [743] .

742

Мюллер Август. История ислама. Т. 2. C. 496.

743

Джилман Артур. Сарацины. От древнейших времен до падения Багдада. C. 225, 226.

Арабы захватили полуостров Кизик в Мраморном море, который стал их морской базой. Попутно арабы оккупировали остров Крит. Однако и Константин Погонат не сидел сложа руки. Он сумел организовать флот, довольно успешно отражавший атаки арабских флотилий. Семь лет (!) длились морские сражения, следствием которых стало отступление арабов от стен греческой столицы — несомненный успех византийцев. Несмотря на явный перевес в силах, мусульмане ничего не могли сделать с византийцами, у которых к тому времени образовалось тайное, страшное и очень эффективное оружие — «греческий огонь». Его изобретателем стал некий Калинник — сирийский грек, бежавший от арабов в Константинополь. Тонкость его использования заключалась в том, что «греческий огонь» нельзя было потушить водой, и арабские суда горели, как спичечные коробки. Наиболее удачным для греков стал 678 г., когда все попытки арабов овладеть Константинополем завершились для них тяжёлыми потерями [744] .

744

Герцберг Г.Ф. История Византии. C. 50, 52.

После этого поражения арабы начали отступление, причём их флот на обратном пути попал в бурю и затонул. А остатки арабских отрядов были почти полностью истреблены византийцами в сухопутных сражениях. Рассказывают, что только при отступлении потери арабов достигали 30 тыс. воинов [745] .

Последующими историками даётся очень высокая оценка действий молодого царя, возможно, иногда даже преувеличенная. Например, такая: «Если бы магометане завладели тогда Константинополем, то греческий народ подвергся бы опасности быть стёртым с лица земли, да и для истории всего человечества это было бы роковым событием. Если бы магометане захватили бы тогда этот оплот христианства на Востоке, то ничто более не помешало бы дальнейшему распространению магометанского владычества в Европе. Ни слабые славяне, ни разделённые и враждебные между собой германцы, ни франки. Западные историки приписывают обыкновенно спасение Европы от магометанства победе Карла Мартелла в 732 г., но они забывают, что за 60 лет до этого опасность грозила Европе с другой стороны. И опасность эта отвращена ничем иным, как мужественною, терпеливою и искусной обороной, какую противопоставили византийские христиане полчищам и кораблям арабским» [746] . Здесь можно спорить о деталях, но не о самом событии в целостной его оценке.

745

Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. С. 304.

746

Терновский Ф.А., Терновский С.А. Греко-восточная церковь в период Вселенских Соборов. Чтения по церковной истории Византии от императора Константина Великого до императрицы Феодоры (312–842). С. 388.

Более того, деблокировав столицу своего государства, Константин IV с войсками высадился в Сирии и возмутил против арабов некоторые области Финикии, и уже опасность нависла над Дамаском, где пребывал стареющий Муавия. Победоносные римские войска опять ощутили вкус давно забытых побед, и их угрозы приняли явные очертания. Муавия всерьёз стал опасаться за безопасность своих земель и решил завершить войну с Римской империей. Теперь все силы он приложил для обеспечения прав на престол своего сына [747] . Это было тем более актуально, что, как казалось мусульманам, удача совершенно оставила их. Полководец Окба, воевавший в Африке, дошёл до Атлантического побережья, заявив, что при наличии воли Аллаха завоюет и те земли, что лежат за океаном, но затем был заманен маврами вглубь их пустынь и сложил свою голову в горячих песках вместе со всей своей армией [748] .

747

Мюллер Август. История ислама. Т. 2. С. 497, 498.

748

Джилман Артур. Сарацины. От древнейших времен до падения Багдада. С. 227.

Халиф отправил послов к императору с предложением заключить мирный договор, и царь благоразумно принял это предложение. Константин IV прекрасно понимал, что в настоящий момент его сил явно недостаточно, чтобы всерьёз думать о полном разгроме арабов — всё ещё очень сильного противника, а рисковать государством он считал легкомысленным. В ответ император направил к Муавия патриция Иоанна, сумевшего заключить мирный договор сроком на 30 лет, причём, в отличие от предыдущих периодов, дань римлянам выплачивали арабы (!). Мусульмане обещали выплачивать ежегодно 3 тыс. золотых монет, выдавать 50 пленников и поставлять 50 коней.