История Византийской Империи. Том 3
Шрифт:
Что это были важные факты, оставившие по себе следы в общественном сознании, доказывается тем, что византийские летописцы рассматривали наблюдавшиеся тогда небесные знамения (появление кометы и огненные столбы на небе) как указания на великие бедствия, угрожающие Византии от русских и болгар. Эти бедствия и испытаны были Византией на двух пунктах ее северных границ: в Болгарии и в Крыму.
Я не имел притязания совершенно рассеять туман, покрывающий наши отношения к Византии при Владимире Святом. На событиях 988 и 989 гг. все еще лежит печать тайны, которую едва ли в состоянии раскрыть историк при настоящих научных средствах. Потребовалась бы немалая доля воображения и поэтического чутья, чтобы облечь в реальные образы те указания и намеки, которые пробегают кое-где как тени. Вот, по моему мнению, самое реальное изображение условий, при которых произошло обращение Руси к христианству. Оно заимствуется из арабского писателя: «И стало опасно положение
Известно, что после Владимира русские не претендовали на Корсунь, не предпринимали морских походов на Византию, а что касается до Болгарии — то они совершенно предоставили ее во власть византийского императора и надолго забыли предания юго-западной политики первых князей. «Западные волки, — как называет русских один писатель, — так были укрощены, что обратились в послушное стадо овец. Русь стала теперь оберегать Византию от нападения зверей».
Не оружием, не воинскими доблестями одержала Византия эту победу, а своим моральным воздействием на Русь и удовлетворением ее духовных потребностей.
Ближайшие ко времени Владимира русские писатели пытались разъяснить мотивы обращения его к христианству, но никаких положительных сведений не могли передать, и это тем более знаменательно, что некоторые известия относятся к первой половине XI в. Но соображения Иллариона и монаха Иакова важны для нас хотя бы и потому, что на основании их мы можем утверждать, что обращение Владимира произошло без той почти обязательной в подобных случаях обстановки, какая наблюдается в сказаниях об обращении языческих князей. Мы тем настойчивей подчеркиваем эту мысль, что она отмечена самым близким к Владимиру писателем, который, намекая на эту обстановку, заявляет: «Без всех сих притече ко Христу, токмо от благого смысла и разумения». Акт крещения Владимира до такой степени был делом личной воли его, что он остался совершенно неясным ближайшим за ним поколениям: через сто лет уже не могли русские сказать, где он крестился — в Киеве, Василеве, Корсуни или, может быть, в Константинополе?/
Поход на Корсунь имел место на третье лето по крещении. Напротив, все последующие памятники… решительно сообщают о крещении его от греков в Корсуни. Делаем отсюда вывод, что житие… где впервые была изложена легенда о крещении в Корсуни, написано позже перечисленных памятников XI в. (Илларион, Иаков и Нестор) и раньше того летописного свода, который включил в свой состав эту легенду, т. е. раньше начального свода.
«Мы знаем, — говорит тот же автор, — что Десятинная церковь (1) была отдана Владимиром попам корсунским; предполагаем, что корсуняне удержали церковь за собой в течение не одного поколения. И эти корсунские, попы в конце XI в. должны были всецело примкнуть к поддержанному остальным греческим духовенством движению. Вкладом в это движение со стороны, корсунского духовенства Десятинной церкви было сказание о крещении Владимира в Корсуни. Важно отметить, что старания греков находили энергичную поддержку в Печерском и других киевских монастырях».
Возвращаясь к исходному моменту нашего рассуждения, мы должны напомнить, что византийская традиция, так же как и русская, исходит из двух групп фактов, которые могли развиваться вполне самостоятельно и независимо. С одной стороны, византийская традиция выдвигает политический союз Византии с Русью и посылку вспомогательного отряда, который освобождает царя Василия от крайней опасности; с другой — и именно у позднейших писателей — брачный союз и крещение в тесной связи с корсунским походом. В русской традиции равным образом отмечена двоякая версия: крещение до корсунского похода в связи с испытаниями вер и крещение в Корсуни вместе с браком с царевной Анной. Было выражено много остроумных и глубоко продуманных соображений, чтобы комбинировать и поставить во внутреннюю связь эти две группы фактов: работа началась еще в конце XI в. и не закончена по настоящее время. К сожалению, все домыслы могут иметь характер лишь субъективного мнения, более или менее выражающего настроение писателя, и никакая догадка не в состоянии закрыть дебаты по вопросу о том, где и когда крестился Владимир, пока счастливая случайность не откроет какой-либо новый текст на греческом или арабском языке.
Итак, на 989 г. падают два события, имевшие немаловажное значение в истории византийско-русских отношений. С помощью вспомогательного русского отряда было потушено восстание Варды Фоки, и
Этот последний факт вместе с брачным союзом, несомненно, происходил летом 989 г., как утверждается это на основании хронологических указаний у Льва Диакона. В самое последнее время летописному известию о походе Владимира на Корсунь посвящено исследование (2), имеющее целью выяснить «меру военного искусства Древней Руси во время Владимира и показать, насколько допустимы те понимания летописей, которые основаны на толковании событий самой осады города». Это, по современному положению вопроса, может быть, наиболее целесообразная задача. Между прочим, что касается времени похода и продолжительной шестимесячной осады города, выдвигаются весьма вероятные соображения, что осень и зиму 988 г. Владимир провел на юге и начал осаду весной 989 г., что обложение города происходило с суши, так как флот не мог быть значительным и едва ли мог предпринять что-либо решительное против окруженного высокими стенами и снабженного припасами города. Вообще же точность, полнота и ясность летописного рассказа об осаде «делает эту часть таким определенным историческим документом, к которому никак нельзя отнестись пренебрежительно и что бы то ни было из него исключить». Согласно русской традиции, сложившейся около корсунской легенды, вслед за взятием города в прямой последовательности происходили дальнейшие события: прибытие царевны Анны и крещение Владимира.
Становясь на точку зрения более древнего русского предания, выводимого из свидетельств митрополита Иллариона, монаха Иакова и Нестора, мы должны допустить здесь смешение обряда обручения с крещением и принять, что в Корсуни могла креститься часть дружины и были приняты первоначальные меры к организации церковного устройства посредством привлечения в Киев греческого духовенства. Нет сомнения, что корсунское духовенство, во главе ли с митрополитом или без него, было приглашено Владимиром в Киев и приняло участие в крещении народа. Оно же главным образом влияло на образование так называемой корсунской легенды. Весь первоначальный церковный инвентарь, необходимый для богослужения, взят был именно из Корсуня:
«Поем же с собой и Анастаса… и иных многих взят и пресвитеры корсунские и диаконы и святые иконы, и честные кресты, и священные сосуды церковные, и прочую священную утварь, и святые книги, и все сие взял на благословение себе» (Степенн. книга).
Одним из первых дел в Киеве, после крещения народа, была постройка церкви в честь Богородицы (Десятинной): «помысли создати церковь Пресвятыя Богородицы и послав приведе мастеры от грек. И наченшу же здати и яко сконча зижа, украси ю иконами и поручи ю Настасу корсунянину и попы корсунскыя пристави служити в ней, вдав ту все, еже бе взял в Корсуни: иконы и сосуды и кресты».
Принятием христианства Русь становилась в ряды европейских государств и вместе с тем обнаружила желание занять твердое положение на Дунае и Черном море. Расширение политического кругозора, как следствие предыдущих сношений с империей, должно было привести русских князей к сознанию, что в старой вере отцов нельзя иметь влияния ни между болгарами, ни между греками. Принимая христианство, Владимир искал вместе с тем средств устроить свое княжество наподобие греческого и Болгарского царств, о которых имелись на Руси определенные сведения. К Константинополю привлекали Владимира как торговые и политические выгоды, так и религиозный авторитет греческой Церкви. Но отнюдь нельзя думать, что греки не имели значительных выгод от этого союза, который в арабской традиции выставляется как настоящий договор. Участие русского вспомогательного отряда в военных делах Византии отмечается много времени спустя после описанных событий и переходит в XI столетие. Так, русские принимали участие в роковой войне Василия II с болгарами и содействовали империи в покорении Болгарского царства; вместе с греками они нанесли поражение норманнам в 1016 г.; принимали участие в азиатских походах против мусульман. Во всех указанных походах действует не случайная партия варягов-наемников, но отдельный русский корпус, который пополнялся в своем составе новыми пришельцами из Киева и который пользовался на службе империи особыми привилегиями. В дальнейшем изложении мы будем встречаться с указанными фактами, которые наложили печать на взаимные отношения между империей и Россией.