История Византийской Империи. Том 3
Шрифт:
1) русскими князьями X в. намечены были в общих чертах главнейшие факты внешней истории России;
2) но уже в конце X в. мы должны были поступиться своими политическими притязаниями и вспомнили об их не ранее XVIII в.
Так как в этом нельзя не усматривать очень важного начала, заправляющего историческим движением России, то я позволю себе остановиться здесь на некоторых подробностях.
Морские походы руси на Византию обращают на себя внимание не только по своей смелости, отваге и грабежам. Они более любопытны по своей организации и численности сил, которыми могли располагать русские князья.
Не забудем, что походы предпринимались против государства, которое владело сильным флотом: в 902 г. для одного похода Византия могла без особого напряжения выставить морскую эскадру с 23 000 экипажа. Своим флотом византийские цари постоянно одерживали перевес над германскими императорами в Южной Италии. Флот не раз спасал империю от персов и арабов. Следовательно, мы имели бы не совсем правильное
IV
В походах руси на Византию нельзя, далее, не отметить очень важного культурного элемента. И Святослав, между прочим, желает перенести свою столицу на Дунай в той мысли, что туда свозятся лучшие и дорогие произведения из разных стран, и походы на Константинополь вообще имеют целью установить правильные торговые сношения между Россией и Византией. Во всех договорах торговые интересы представлены очень рельефно, и выгоды русских купцов отстаиваются весьма последовательно.
Но для меня имеет в этом отношении особенное значение путешествие в Константинополь св. Ольги. Прежде всего есть одно странное обстоятельство в византийском рассказе о приеме Ольги в Константинополе. Статья надписана совершенно так же, как озаглавлена беседа патриарха Фотия: на нашествие руси, т. е. посещение Ольги обозначено на греческом языке выражением, имеющим смысл нашествия с враждебной целью или военного похода. Так как известие русской летописи в этом случае расходится с византийским, ибо первое все внимание сосредоточивает на крещении Ольги, а второе ничего не говорит о крещении, то давно уже высказано было мнение, что, может быть, Ольга два раза была в Константинополе. Следует еще присовокупить, что византийское известие не может возбуждать против себя никаких сомнений, ибо это есть дворцовый журнал, описывающий парадные приемы послов и посетителей из иностранных государств. Русские, посещавшие Константинополь в конце XII в., находили еще там некоторые воспоминания об Ольге. Так, Новгородский архиепископ Антоний говорит, что ему показывали в храме св. Софии между другими святынями и драгоценностями «блюдо велико злато служебное Ольги Русской, когда взяла дань, ходивши ко Царьграду» (Савваитов. Путешествие Новгородского архиепископа Антония в Царьград. С. 58).
Какою целью руководилась Ольга, предприняв путешествие в Царьград, об этом ничего нельзя сказать точного, догадки же сосредоточиваются главнейше на том, что она желала в Константинополе креститься.
Независимо от того, в церемониале приема Ольги есть несколько любопытных для нас черт. Торжественный прием ей сделан был 9 сентября 955 г. По обычаю византийского этикета, Ольга должна была пройти по многочисленным залам и галереям императорского дворца, прежде чем попасть в тронную залу, великий триклиний Мангавры, где стоял Соломонов трон. Этот трон был чудом искусства, которое не могло не поразить воображения. Иностранца, подходящего к трону для поклонения императору, окруженному блестящей свитой военных и придворных
Нет сомнения, что византийский двор по блеску и роскоши превосходил все, что знала тогдашняя Европа, и что этикет придворных церемоний, на исполнении которого византийцы очень сильно настаивали, должен был производить импонирующее впечатление.
Ольгу приняли с соблюдением всех церемоний, может быть, утомительных, причем ей оказана была особенная честь в том отношении, что за приемом у царя последовал прием у царицы, менее парадный, в ее собственных покоях; на втором приеме был и царь, и вся царская семья, и здесь Ольга могла запросто разговаривать с царем и царицей. В этот же день был парадный обед в Юстиниановской зале. Ольга была посажена не за царским столом, а за ближайшим к царскому, за которым сидели первые придворные дамы. Во время обеда пели придворные певчие и давались сценические представления. Отличие от обыкновенных обедов и здесь было в том, что сладкое было подано за отдельным столом, где заняли места члены царской фамилии и куда приглашена была Ольга. В тот же день в другой зале дворца давался обед для свиты Ольги.
18 октября дан был во дворце другой обед в честь Ольги и ее свиты. В одной зале, где обедала свита Ольги, присутствовал царь, в другой же, где обедала Ольга, — царица с семьей.
Есть возможность вычислить, как велика была свита Ольги, потому что в придворном журнале указано, кому какие дары сделаны были после обеда. Оказывается, что мужской персонал свиты, приглашенный к обеду, простирался до 88 человек, женский — до 35. Княгиня Ольга получила в подарок от двух до трехсот рублей и золотое блюдо, может быть, то самое, которое видел в храме св. Софии архиепископ Антоний.
В свите Ольги находилось, между прочим, духовное лицо, священник Григорий. Все заставляет думать, что этот священник привезен был Ольгой из России и что, следовательно, она была уже христианкой, когда прибыла в Константинополь. Если же это так, то общепринятое мнение о крещении Ольги в Константинополе имеет за собой мало достоверности, или, чтобы отстоять его, следует предполагать еще другое путешествие ее в Константинополь.
По моему мнению, Ольга посетила Константинополь не ради принятия христианства и не с военною целью. Цель ее посещения может быть понята, если обратим внимание на состав ее свиты, принимаемой во дворце и награждаемой подарками. Без сомнения, во дворце принимали не всех прибывших с княгиней, — о матросах, например, нет и помину, военные люди представлены в небольшом количестве. Из 88 человек, приглашенных к столу, было 44 торговых людей, или, по тогдашнему выражению, гостей, и 22 поверенных, или послов, от русских бояр . Очевидно, главнейший элемент в свите был не военный, а торговый; 22 представителя от бояр могут указывать на такое же число городов или волостей, по которым сидели подчиненные русскому князю правители. Мы усматриваем, таким образом, здесь выраженными торговые и земские интересы, которые уже в X в. находились в значительной зависимости от правильных сношений с Византией. Путешествие Ольги иллюстрирует договоры с греками, в которых также сильно выступает стремление установить мирные сношения с империей.
Ольга, принимая под свое покровительство эти интересы, могла иметь, конечно, и свои личные цели при посещении Царьграда. Русское предание приписывает Ольге высокую мудрость, необыкновенный ум и административные способности. Я буду иметь случай доказать, что высочайшая политическая мудрость князей X в. заключалась в том, чтобы сблизить Русь с Византией более тесными узами и перенести в Россию культурные начала из Византийской империи. Я выражусь согласно со всеми преданиями об Ольге, если скажу, что она своей поездкой в Константинополь должна была произвести в умах своих современников такой же переворот взглядов, как поездка Петра в Западную Европу. Византия могла поразить воображение не только своим придворным церемониалом, но и формами общежития и складом всей жизни. Если лучшие люди X в. могли составлять себе идеалы, то эти идеалы они могли находить в лучших формах общежития и в культуре образованнейших народов, а для той поры Византия была образцом недосягаемым.
Что особенно привлекало в этом отношении русских людей — это, бесспорно, святыни цареградские, религиозные обряды и торжественное богослужение. Мы имеем несколько описаний путешествия в Царьград из позднейшего времени и по ним можем судить, как св. София со всем ее великолепием и торжественной обстановкой могла действовать на чувство. Кто раз видел в ней торжественное богослужение и слышал художественно исполняемые церковные песни, тот не мог не испытать сильного потрясения. Не одни русские послы Владимира вынесли из св. Софии то впечатление, что там Бог пребывает с людьми и что, присутствуя в византийском храме, забываешь, на небе или на земле находишься; с теми же впечатлениями уходили и армяне, и грузины, и болгаре. Ольга испытала эти сильные впечатления, и ее приближенные дамы и свита запаслись в Константинополе новыми воззрениями, которые скоро должны были произвести переворот в жизни Русского государства.