История вооруженных сил Афганистана 1747-1977
Шрифт:
Содержание проповедей, читавшихся в мечетях, выходило далеко за пределы религиозной тематики и касалось многих жгучих вопросов политической и общественной жизни страны. Во время этих проповедей значительная часть мусульманских служителей культа выступала в поддержку политики правящих кругов. Однако среди мусульманских богословов, особенно принадлежавших к их верхушке, была очень сильна группировка крайне реакционно настроенных лиц, которые проповедовали с кафедр мечетей свои взгляды, не совпадавшие с воззрениями официальных кругов. Они выступали в поддержку только тех преобразований, которые не затрагивали их интересов, высказывались против планов создания тяжелой промышленности, изучения вопросов о земельной реформе, организации государственных механизированных ферм и сельскохозяйственных кооперативов; их пугала перспектива увеличения численности пролетариата в Афганистане. В области внешней политики они призывали к отказу от сотрудничества с Советским Союзом и расширению связей с капиталистическими странами, неизменно поддерживали идею создания Исламского пакта.
Таким
В идеологической обработке афганской армии в эти годы большое внимание уделялось пропаганде идей монархизма. Среди населения и армии усиленно внедрялся тезис о надклассовости монархии, якобы выражающей интересы всего народа и олицетворяющей единство нации. Это положение было законодательно закреплено в Конституции 1964 г., где указывалось, что «король является защитником основ ислама, хранителем независимости и целостности страны, стражем конституции и средоточием единства Афганистана» [448] .
448
Конституция Афганистана. 1964, ст. 7.
В условиях растущей политической активности оппозиционных сил господствовавшие классы видели в монархии средство объединения и сплочения общества под своим влиянием, важное препятствие для распространения передовых идей. «Наши враги (прогрессивные политические группировки. — Авт.), — заявлял генерал Абдурраззак Майванд, — хотят посеять семена вражды. Поэтому мы должны… опираясь на учение и милость бога, сплотиться вокруг величайшего национального символа — своего дорогого короля, великого короля, короля-руководителя» [449] .
449
«Харби похантун». 1969, № 3, с. 2.
В афганских воинских уставах, в военной печати и в выступлениях военных руководителей постоянно подчеркивалось требование к солдатам и офицерам «всегда и в любых условиях руководствоваться лозунгом "бог, родина, король", составлявшим, по определению высшего командования, суть "идеологии страны" [450] . Это требование лежало в основе военной присяги офицеров.
Специфическим направлением идейного воспитания афганской королевской армии являлась пропаганда национализма, который выдвигался в качестве одной из важнейших идеологических доктрин правительственной пропаганды.
450
«Харби похантун». 1970, № 3, с. 146; «Да урду маджалла». 1970, № 5, с. 2.
В афганском национализме четко прослеживались его два основных принципа. С одной стороны, будучи составной частью формировавшейся национально-буржуазной идеологии, национализм в конкретных условиях Афганистана тех лет не мог не выражать определенные патриотические устремления, направленные на защиту суверенитета страны от посягательств империалистических сил. В этом плане национализм, с его антиимпериалистической направленностью, играл определенную прогрессивную роль.
С другой стороны, в условиях неуклонно растущих классовых противоречий внутри страны и усиления политической активности трудящихся, правящие круги Афганистана стремились в понятие «национализм» вложить призывы к надклассовому единству народа, «взаимной общественной поддержке» всех социальных слоев и классов, гармонии классовых интересов. В условиях Афганистана 60-х — начала 70-х годов эти идейные установки приобретали все больший вес в политике господствовавших классов, призванных препятствовать распространению передовых социальных воззрений, сглаживать классовые противоречия и отвлекать народные массы от борьбы за переустройство общества [451] . Эта вторая сторона национализма, выражающая интересы эксплуататорских классов, отчетливо проявлялась в пропаганде в армии.
451
«Анис», 06.06.1970.
Военные руководители Афганистана усматривали в национализме «величайшую силу», способную противостоять всем оппозиционным движениям, защитить «национальные ценности» и «социальные устои», «воспитать национальный дух» и «создать единую дисциплинированную нацию» [452] . «Национализм, — писал афганский генерал-майор Абдулкадир Халик, — представляет собой великую силу, которая сплачивает в единое национальное целое человека и общество, включая и армию» [453] . Для этой цели армейские пропагандисты путем идеализации прошлого и настоящего разжигали среди солдат и офицеров национальный эгоизм, внушали им мысль об исключительности национального характера афганцев, пытались доказать неприемлемость для афганского общества социалистических идей, якобы отвергаемых особым врожденным духом афганцев. При этом в годы монархического режима история афганского народа в многочисленных пропагандистских материалах излагалась военному читателю крайне односторонне, без какой-либо связи с событиями в соседних странах, непосредственно определившими результаты национально-освободительной борьбы Афганистана. Более того, многие события афганской истории преподносились в искаженном виде.
452
«Да урду маджалла». 1968, № 6.
453
«Да урду маджалла». 1971, № 4–5, с. 65.
Несомненно, Афганистан имеет богатую и героическую военную историю. Народы, населяющие эту страну, проявляли беспредельную стойкость, мужество и самопожертвование в борьбе за свободу и независимость. Этот особый характер народа Афганистана отмечали и Ф. Энгельс [454] и В.И. Ленин [455] . Как известно, борьба афганского народа, как и других народов Востока, за свободу и независимость в новейшее время развертывалась и проходила под благотворным влиянием освободительных идей Великой Октябрьской социалистической революции.
454
Ф. Энгельс. Афганистан. — Т. 14.
455
В.И. Ленин. Тетрадь материалов о Персии. — Т. 28.
Молодая Советская республика была первым государством мира, официально признавшим независимость Афганистана 27 марта 1919 г. В дальнейшем Советская Россия оказала это стране всю возможную в тех условиях помощь. Кроме того победы Красной Армии, одержанные в 1919 г. над английский интервентами в Средней Азии, вблизи северных границ Афганистана, а также то обстоятельство, что английские империалисты направляли в это время основные силы на борьбу против Советской России, во многом способствовали успеху освободительной борьбы народов Афганистана.
Военные пропагандисты монархического Афганистана предпочитали замалчивать все эти факты [456] .
Следует отметить, что содержание афганского национализма в разные периоды претерпевало заметные изменения. В 40-е годы официозная пропаганда усиленно насаждала «идеи панафганизма», отрицавшие многонациональный характер населения страны. Однако в последние перед антимонархическим переворотом 1973 г. десятилетия в связи с социально-экономической и политической эволюцией страны и растущим недовольством неафганских этнических групп шовинистической политикой афганской правящей верхушки в националистической пропаганде все больший акцент стал делаться на подчеркивания единства всех народов, населяющих Афганистан, их религиозной, исторической и культурной общности. Вместе с тем, несмотря на определенную трансформацию националистических концепций, в идеологической обработке армии и в 60-е — начале 70-х годов продолжали широко сохраняться шовинистические установки и аргументы [457] , особенно в устной пропаганде, рассчитанной на солдат-пуштунов. Успеху такого рода пропаганды, как об этом говорилось выше, способствовала принятая в Афганистане система комплектования частей и подразделений, особенно боевых, строго по национально-этническому принципу.
456
«Харби похантун». 1968, № 3, с. 2, 6; 1970, № 2, с. 89–91.
457
Там же, № 1, с. 117.
В системе идеологической обработки личного состава армии не последнее место отводилось пропаганде обычаев и традиций, воспитанию верности и повиновения королю и старшим, воспитанию любви к военной службе и обоснованию святости военной профессии. Афганские идеологи путем внеклассовой трактовки обычаев и традиций пытались обосновать различные концепции «национального единства», «исключительности национального характера» и «общности духовной жизни всех слоев и классов», якобы испокон веков присущих афганскому обществу, и противопоставить их росту политической активности прогрессивных элементов и усилению недовольства трудящихся масс [458] . При этом нередко обычаи и традиции афганцев (пуштунов) выдавались за общие для всего многонационального населения Афганистана, хотя в действительности таковыми они никогда не являлись. Многие обычаи и традиции в той или иной мере связывались с религией и подавались как основа жизнеспособности афганского государства.
458
«Да урду маджалла». 1968, № 5, с. 1–2; 1968, № 6, с. 12; 1971, № 6, с. 61–63.