История воздухоплавания и авиации в России (июль 1914 г. - октябрь 1917 г.)
Шрифт:
Для устранения подобных случаев подпоручик 12-й воздухоплавательной роты Н. Д. Анощенко разработал и предложил свою систему подвески парашюта Котельникова, состоявшую из мягкого матерчатого чехла, в который убирался купол парашюта. Чехол подвешивался к рулевому мешку аэростата, а расправленные и видимые воздухоплавателю стропы свободно шли от купола к лямке парашютиста. Проведенные зимой 1916/17 гг. на 3-й наблюдательной станции 12-й воздухоплавательной роты многократные испытания новой системы подвески парашюта показали ее преимущества. Специальная комиссия под председательством командира 12-го воздухоотряда полковника Н. Г. Баратова одобрила подвеску и рекомендовала ее для всех фронтовых воздухоплавательных частей. Однако Авиаканц к этому времени закупила во Франции парашюты "Жюкмес" и усиленно рекомендовала их для воздухоплавателей. Но отдельные командиры воздухоплавательных рот начали пользоваться парашютом Котельникова. Он был испытан в 28-м корпусном воздухоплавательном отряде в середине мая 1917 г. Вначале с ним с высоты около 300 м сбрасывали чучело. Первый прыжок с парашютом сделал подпоручик Остратов. "С высоты около 500 метров подпоручик Остратов выпрыгнул из
282
ЦГВИА, ф. 2008, оп. 1, д. 209, л. 412.
Несмотря на положительное заключение об испытании парашюта системы Котельникова в боевых условиях, далеко не все офицеры-воздухоплаватели и артиллеристы уверовали в его спасательные свойства. Многие из них относились к нему скептически. Опасались главным образом того, что во время падения до момента раскрытия парашюта человек будет испытывать болезненные явления. При этом ссылались на практику быстрого спуска на аэростате, когда наблюдался прилив крови к голове, кровотечение из горла и носа, шум и боль в ушах. Командир 5-го армейского воздухоплавательного отряда Н. Д. Анощенко свидетельствовал о высказываемых опасениях, что в первый момент раскрытия парашюта получится слишком сильный толчок, который произведет общее сотрясение пилота и т. п. Дело осложнялось еще и тем, что командование при переформировании воздухоплавательных рот в отряды отобрало уже испытанные в отдельных ротах парашюты Котельникова и заменило их французскими. Позже, когда испытали эти парашюты в летучей аэродинамической лаборатории (аэростатный отдел), оказалось, что французский парашют системы Жюкмеса гораздо хуже русского парашюта Котельникова. В феврале 1917 г. при испытании французских парашютов из двух экземпляров один дал отрицательные результаты. Привязанный к нему груз весом 80 кг во время снижения оторвался и упал отдельно от парашюта [283] . Авария вызвала недоверие к этому типу парашюта.
283
2 ЦГВИА, ф. 26, оп. 4, д. 377, л. 8.
Для того чтобы преодолеть это недоверие и вселить в воздухоплавателей веру в спасательное действие парашюта, Н. Д. Анощенко решил испытать на себе действие французского парашюта. Сохранился рапорт об этом эксперименте.
"5-го сего мая в 17 час. 30 мин. я поднялся на аэростате на высоту 720 м, место подъема аэростата у д. Горовые (близ оз. Уста).
Я сел на борт корзины, дал сигнал, чтобы выбирали аэростат и соскользнул в полусидячем положении. Парашют был прикреплен снаружи у левого борта гондолы аэростата.
Почти сейчас же я почувствовал, что очень плавно и постепенно без какого-то ни было толчка падение стало замедляться и вскоре не только остановилось, но даже как будто получился некоторый подъем. Никакого шума в ушах и каких-нибудь других болезненных явлений не наблюдалось.
Пульс оставался почти нормальным. После этого начался плавный и медленный спуск". [284]
Подпоручик Н. Д. Анощенко жаловался только на неудобство подвески, так как вся тяжесть аэронавта поддерживалась ремнями, проходившими между ног, а также на вращение парашюта вокруг вертикальной оси. Во время полета парашютиста перевернуло спиной к направлению движения. Приземление произошло благополучно, "даже при таком самом неблагоприятном спуске толчок был совсем незначителен". Вращение произошло не от конструктивных недостатков парашюта, а из-за укладки его в чехол витками. Приземление спиной к направлению движения было следствием того, что в то время не знали способа разворачиваться по ветру при спуске с помощью лямок парашюта.
284
ЦГВИА, ф. 26. оп. 4, д. 377, л. 24.
В заключение подпоручик Н. Д. Анощенко писал: "Результаты опыта можно признать весьма удовлетворительными, так как при самых неблагоприятных условиях (сильный ветер у земли, приземление спиной вперед, спуск на вырубленный лес) все обошлось вполне благополучно. И теперь я и все мои офицеры и солдаты твердо верим, что с французскими парашютами мы всегда находимся в безопасности. В критическую минуту он нас спасет. Пусть и другие воздухоплаватели знают о результатах нашего испытания, чтобы этим положить конец кривотолкам о парашютах и вселить твердую веру в них, чтобы в минуту опасности каждый воздухоплаватель спокойно бросился бы на нем и был бы уверен в надежности" [285] .
285
2 Там же.
Под давлением фронта начальник Управления военно-воздушного флота 7 июля 1917 г. послал в Петроград полковнику Н. И. Утешеву, наблюдавшему на заводе "Треугольник" за постройкой оболочек, следующую телеграмму: "Ввиду крайней нужды в парашютах, заявленной фронтом, Управление воздушного флота просит Вас выяснить и донести, каким порядком было бы возможно немедленно изготовить на заводе Т-ва "Треугольник" сто парашютов французской системы, принимая во внимание, что по заявлению "Треугольника" шелковой материи у него не имеется" [286] . Производство парашютов на "Треугольнике" с большим трудом, но налаживалось. Партию в сто парашютов закупили во Франции. Рапорт подпоручика Н. Д. Анощенко был размножен и разослан во все воздухоплавательные отряды. Он имел немаловажное значение для преодоления недоверия к этому средству спасения. В конце мая командир 19-го корпусного воздухоплавательного отряда доносил в рапорте о том, что наблюдения подпоручика Анощенко "с несомненностью подтвердились" [287] . Командир отряда испытал лично на себе парашют. Планирование с высоты 550 м продолжалось 4 мин. После этих опытов, ставших известными в других воздухоплавательных отрядах действующей армии, спрос на парашюты увеличился. В распоряжении Управления военно-воздушного флота запаса парашютов не было. Отдельные отряды, потеряв надежду на получение парашютов из тыла, приступили к их изготовлению собственными силами. В частности, в мастерских воздухоплавательного дивизиона особого назначения был изготовлен парашют собственной системы. Сделали его из красного тика и белого мадеполама. Вес получился небольшой — 12,5 кг, поверхность — 80 м [287] . Диаметр верхнего отверстия 40 см. Этот парашют по своей конструкции был близок к современному. Пояс, чехол, укладка и подвеска аналогичны французскому. Опыты с изготовленным парашютом производились в 20-м армейском воздухоплавательном отряде и показали полную его пригодность. Управление военно-воздушного флота срочно запросило 50 парашютов, а через некоторое время еще50 [288] . Однако изготовление заказа затянулось.
286
ЦГБИА, ф. 26, оп. 4, д. 428, л. 6.
287
2 Там же, д. 377, л, 22.
287
2 Там же, д. 377, л, 22.
288
3 ЦГВИА, ф. 26, оп. 4, д. 429, л. 137.
В 1917 г. было совершено 62 прыжка с парашютом, в том числе 5 с парашютом Котельникова и 57 с парашютом Жюкмеса. Не все они окончились благополучно (из 62 прыжков 17 окончились катастрофой). Так, 8 июня при ярыжке лебедочного машиниста Деревенко парашют не раскрылся: лопнувшая в воздухе стропа захлестнула остальные и не дала куполу наполниться воздухом. Деревенко разбился. Это была первая жертва парашютизма.
Парашют системы Котельникова был наиболее перспективным из всех известных парашютов. Изобретатель затратил много сил и труда, чтобы добиться изготовления его первых партий. Незадачливые руководители царской армии и в этом вопросе проявили безразличие, беспомощность и недальновидность. Между тем, если бы парашют системы Котельникова был вовремя принят к производству, это позволило бы сохранить жизнь многим русским летчикам к воздухоплавателям.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Война застала авиацию и воздухоплавание в начале их развития. Это было характерно не только для России, но и для европейских стран. Но потенциальные возможности авиационной промышленности западно-европейских стран намного превосходили возможности российской империи. Царизм оказался помехой передовой организации военного дела. В этом состояла трагедия русского воздушного флота, как и других отраслей науки и техники в период первой мировой войны.
Немцы были хорошо осведомлены о состоянии военно-воздушного флота русской армии. Известно, что в 1915 г. через родственников жены военного министра Сухомлинова в руки немецкой военной разведки попал "Перечень важнейших мероприятий военного ведомства с 1909 г. по 20 февраля 1914 г.", предназначенный для доклада Николаю II.
Разложение царского дома в ходе войны проявилось особенно наглядно. Насквозь прогнивший военно-феодальный бюрократический режим старой России усугублял страдания армии и народа. Несмотря на трудные условия, в которые была поставлена русская авиация, она внесла весомый вклад в борьбу с врагом, в разработку форм и методов боевого применения военной авиации. Воздушным флотом России была отработана тактика боя парами истребителей, освоены групповые полеты истребителей и бомбардировщиков, а также ведение глубокой разведки тыла противника. Авиация стала весомым фактором успеха любой военной операции. Авиаразведка не раз выручала командование от поражения. Слаженная работа авиации и артиллерии обеспечивала успех многих сражений. Стремясь к господству в воздухе, русские летчики удачно стали применять массированные действия авиации и добились в этом деле значительных успехов. Русские асы были замечательными мастерами воздушного боя. Они первыми в мире применили таран самолета противника. Теоретические работы по тактике воздушного боя выдающихся русских летчиков, опубликованные во время войны, имели важное значение для развития авиации.
Важную роль играла в войне русская тяжелая авиация, ставшая прообразом авиации дальнего действия. Геройские подвиги экипажей воздушных кораблей типа "Илья Муромец" славными страницами вписаны в историю отечественной авиации. В приказе Верховного главнокомандующего генерала Брусилова сказано: "Понеся потери более значительные, чем прочие рода войск, наша авиация нанесла противнику втрое больший урон, достигая во многих местах превосходства в воздухе и приковывая к нашему фронту значительные его воздушные силы". В ходе войны важное значение приобрела истребительная авиация. Большой урон нанесли военным кораблям противника русские морские летчики.