История всемирной литературы Т.3
Шрифт:
В поэме «Фархад и Ширин» Навои собирает воедино философские темы «Пятерицы» Низами, обогащает поэму фольклором тюркских народов, перед которыми гератский поэт чувствовал особую ответственность. Он создает жизненную, занимательную и серьезную приключенческую поэму с ярко индивидуализированными героями.
Поэма «Семь планет» (1484) состоит из семи самостоятельных стихотворных сказок (о царевиче Фаррухе, о ювелире Зайде, о приключениях индийского шаха Джуна и др.), навеянных фольклорными мотивами и обрамленных сказанием о любви Бахрама Гура к прекрасной китаянке Диларам. Здесь Навои выступает блестящим рассказчиком, он мастерски обрабатывает народные предания и легенды. В его палитре много красок: от резких, гротескных при сатирическом обличении бесчеловечных правителей, коварных политиканов, пронырливых выскочек до мягких, пастельных при рассказе о чистой, благородной любви, самопожертвовании, дружбе.
«Стена Искандара», или «Вал Искандара» (1485), — это гуманистическое философское воспроизведение легендарных жизнеописаний Александра Македонского, подвигам которого в Древности и в Средние века было посвящено много произведений. Поэма основывается на знаменитой философской и социально-утопической поэме Низами «Искандар-наме». Поэма Навои — это произведение о силе и пытливости разума человека, о смысле его жизни. Александр действует в соответствии с советами собрания румских мудрецов, совершает бесконечные походы, повсюду устанавливает справедливые порядки. Символична, как и в других восточных поэмах об Искандаре, его предсмертная воля: нести властелина в последний путь по его империи в гробу, из которого бы высовывалась его рука с открытой ладонью:
Чтоб эти пальцы людям помогли,
Чтоб люди, глядя, пользу извлекли,
Чтоб поняли, что шах семи держав
В познаньи сфер семижды величав,
Уходит в область, где желаний нет,
И у него крупицы в длани нет...
(Перевод М. Тарловского)
Мир образов и чувств Алишера Навои одухотворил поэзию народов Среднего Востока, прежде всего узбекскую литературу, первым великим представителем которой он был. Темы и сюжеты его произведений, воспринятые из поэтической традиции и из народного творчества, скоро вновь получили хождение в народной среде и были затем, в свою очередь, не раз обработаны народными певцами и сказителями. Заслуга Навои не только в том, что он с блеском доказал неограниченные возможности узбекского поэтического творчества и создал «на языке тюрки» гениальные произведения, но и в том, что он выразил передовые, гуманистические идеи своего времени во всей их сложности, противоречивости, во всем переплетении великих прозрений и заблуждений, безудержного прославления жизни во всех ее проявлениях и печального скепсиса, прекраснодушных мечтаний и трезвого взгляда на жизнь.
Портрет Бабура
Миниатюра из рукописи начала XVII в.
ЛИТЕРАТУРА КОНЦА XV И XVI в.
Крупнейшим узбекским поэтом и ученым, творившим на рубеже веков, был Захиреддин Мухаммед Бабур (1483—1530). Сын андижанского правителя Умаршейха, Бабур в 12 лет принял престол умершего отца. С 1494 по 1500 г. он то устанавливал свою власть над всем Мавераннахром, то скитался в изгнании. В 1501 г. побежденный Шейбани-ханом Бабур отступил в Афганистан. В 1526 г. он завоевал Северную Индию и заложил основы государства, известного в истории под названием Империя Великих Моголов.
Поэзия Бабура — его рубаи и газели — полна глубокого лиризма. Основная тема его лирики — любовь к родине, тоска по ней, боль разлуки с родной землей. Газели, рубаи, стихотворные послания Бабура полны нежного очарования, они раскрывают неподдельные, искренние человеческие чувства — и радость свидания, и тоску по возлюбленной, и заверения в беспредельной верности в любви.
Бабур всю свою жизнь вел записи. Они составляют его классический труд «Бабур-наме» — ценнейший источник по истории, этнографии, литературе, языку народов Средней Азии, Ирана, Афганистана и Индии. Одновременно этот труд является как бы автобиографией поэта и государственного деятеля, замечательным памятником узбекской мемуарной прозы XV в.
Захиреддин Бабур писал на узбекском и фарси. Есть в его диване и несколько четверостиший на языке урду. Литературное творчество и государственная деятельность Бабура сыграли большую роль в сближении культур народов Средней Азии, Ирана, Афганистана, Индии.
Кочевники, возглавляемые
Мухаммад Салих (1455—1535) был одним из крупных государственных чиновников Шейбанидского государства. В своей книге «Шейбани-наме» он описал в стихах исторические события 1485—1506 гг. «Шейбани-наме» занимает особое место в истории узбекской литературы. Летопись положила начало развитию придворной стихотворной хроники. Одновременно книга интересна как памятник литературного староузбекского языка Мавераннахра.
Среди появившихся в узбекской литературе конца XV и первой половины XVI в. значительных произведений — поэма Маджлиси «Сайфульмулюк», сборники рассказов Пашши Ходжи «Гюльзар» («Цветник») и «Мифтах аль-адль» («Ключ справедливости»). Сюжет поэмы Маджлиси «Сайфульмулюк» заимствован из «Тысячи и одной ночи», но поэма написана под влиянием произведения Лютфи «Гюль и Навруз». В ней описываются приключения главного героя и его друга, которые, несмотря на ряд трагических ситуаций, в конечном итоге завершаются благополучно. Эта поэма свидетельствует о преемственности литературных традиций эпического жанра, продолженных в XV в. в творчестве Лютфи и Навои.
В двух дидактических сборниках Ходжи рассказы, как это было принято, частично заимствованы из древних источников (например, рассказы об Искандаре), частично, видимо, из источников фольклорных; после рассказов следуют стихотворные заключения.
Рано возникшие связи между азербайджанской и узбекской, а также между узбекской и персидско-таджикской литературой и впредь оставались одним из определяющих факторов развития узбекской литературы. Это выражалось в сходстве идейного содержания и художественной формы произведений, в двуязычии поэтов, в близости их общественно-философских воззрений.
Подъем узбекской литературы во второй половине XV в. был закономерным итогом развития литературного процесса, вершиной которого было творчество Алишера Навои, оказавшего благотворное влияние на все дальнейшее развитие узбекской литературы.
*Глава шестая*
**ЭПОСЫ СРЕДНЕЙ АЗИИ И КАВКАЗА**
КИРГИЗСКИЙ ЭПОС О МАНАСЕ
Среднеазиатские тюркоязычные народности, переживавшие в послемонгольский период бурный процесс этнической и политической консолидации, создали, в отличие от большинства тюркских племен Сибири, обширные эпические циклы и даже своеобразные устные героические эпопеи с широким бытовым и «историческим» фоном. Самая монументальная из этих народных эпопей — киргизский «Манас». Первые записи «Манаса» опубликованы в XIX в. казахским этнографом Чоканом Валихановым и русским академиком В. В. Радловым.
В классической версии, записанной в советское время от сказителя Сыгмбая Орозбакова, «Манас» содержит 250 000 стихов. Продолжением «Манаса» является (в порядке генеалогической циклизации) эпос о его сыне Семетее и внуке Сейтеке, наиболее полно записанный от другого манасчи — Саякбая Каралаева.
Эпопея о Манасе и его потомках передается наиболее архаическим тюркским эпическим стихом (короткий силлабический стих, семи- или восьмисложный, с ударением на последнем слоге), и вместе с тем, в отличие от большинства тюркских эпосов, сплошь стихотворный. «Манас» — эпос исключительно киргизский, и особенности его содержания определяются историческими судьбами киргизского народа. Этнический состав киргизских племен стабилизовался в XV—XVI вв., когда большинство киргизов кочевало в пределах Моголистанского государства (современники за доблесть называли их «дикими львами Моголистана»). В начале II тыс. областью этногенеза среднеазиатских киргизов был Восточный Тянь-Шань, где они соприкасались с народами Алтая и Монголии, и возможно, что к числу их предков относятся и киргизы енисейские (хягасы китайских летописей), которые возглавляли в IX—X вв. военно-политический союз в Минусинской котловине. Из этого исходят М. Ауэзов и А. Н. Бернштам в своей теории происхождения эпоса о Манасе. По их мнению, эпос сложился еще в «енисейский» период, и разгром киргизами уйгур и их столицы Беш-Балык (Бейтин) в 840 г. является историческим субстратом сказания о «великом походе» Манаса в Китай и взятии им Бейджина.