История злодейки
Шрифт:
– Все куда прозаичнее, – улыбнулся Кирилл, без зазрения совести роясь в моем шкафу и бросая мне одежду, чтобы я могла переодеться, сменив любимую плюшевую пижаму. – Я вошел через дверь. А впустила меня Таня.
– Это была не я!!! – услышала я голос младшей сестры из кухни, которая уже гремела посудой. – Все это наглый поклеп, он вскрыл замок!!! – надрывалась младшенькая, пока мы с Кириллом заговорщицки посмеивались.
– Ты чего тут делаешь так рано? – отсмеявшись, уже более серьезно поинтересовалась я, свешивая ноги со своей постели, готовая пойти умываться. – Я не ждала тебя раньше вечера.
–
– Ничего грандиозного, – скромно не согласилась я, хотя от лестного замечания смущенно покраснела в удовольствии. – Всего лишь очередной повод погулять. Ты же знаешь мою тетю: она это обожает.
– Тони, – хохотнул Кирилл. – Тебе исполняется девятнадцать. Это серьезная дата.
– Серьезной – было восемнадцатилетние, – хмыкнула я.
– Которое, я пропустил. О чем сильно жалею. Но в этот раз я хочу, чтобы все было идеально. Потому краду тебя.
– В смысле «крадешь»? – икнула я.
– До вечера, – быстро исправился красивый шатен, которого еще год назад люто ненавидела. Собственно, это чувство было взаимным, а тут вон как обернулось…
Кто бы мог подумать?
– А после я привезу тебя прямо на праздник, – пообещал Кирилл, рассматривая меня умными карими глазами.
– Что ты задумал? – не сдавалась я, так как сюрпризы очень не любила. О чем, как мне казалось, было парню известно.
– Просто хочу провести этот день с тобой. Только мы вдвоем, – развел он руками и смущенно улыбнулся.
Я вздохнула, все еще с сомнением поглядывая на парня.
Наши семьи давно дружили, и знали мы с Кириллом друг друга, соответственно, почти с самого моего рождения… вот только подружиться нам так и не удалось. Он был старше меня на целых шесть лет, что в детстве и юности казалось непреодолимой пропастью.
Он бесился от того, что ему навязывали меня. Я же ненавидела Кирилла за то, что он всячески бросал меня, не желал играть, обзывался и обидно показывал язык, когда взрослые не видели. После он стал подростком, а я… а я только в школу пошла. У него уже была своя компания, первая влюбленность, он становился популярным мальчиком в классе. А я все еще была в начальной школе, в которой он старался даже не показывать, что мы знакомы.
После пошел период моей юности: брекеты, несуразное телосложение слишком худосочного тела, нелепые косички и первый опыт макияжа. Очевидно – неудачный, на что уже самый популярный выпускник любил указывать при любом случае и без, еще больше усиливая мою к нему ненависть. Тем обиднее было, что родители не понимали моего нежелания с ним видеться. Но после долгих истерик и угроз сбежать из дома, родные смилостивилис, и разрешили не ходить в гости к семье Кирилла, которые, по словам родителей, очень меня любили. И я это знала, и сама любила этих людей… но мерзкий сыночек отбивал вообще любое желание даже жить в одном с ним городе, не то, чтобы взять и явиться на его территорию.
Так прошло три года, и я даже успокоилась. Особенно этому способствовало, что мерзкий парень окончил-таки школу, поступил в вуз и обосновался на съемной квартире, что сняли для него родители, так что
Брекеты сняли, я стремительно менялась, став не тощей, а стройной, в чем занятие легкой атлетикой только помогало, округляя меня там, где это было необходимым. Мама научила меня пользоваться косметикой и подбирать одежду, потому совсем скоро я стала вызывать интерес не только одноклассников и выпускников, но даже студентов, с кем виделась на соревнованиях. Это мою самооценку знатно так подтянуло…
А после случилось страшное и когда я готовилась к вступлению в вуз, мы с младшей сестрой оказались одни… И уже на похоронах родных, впервые за эти годы мы вновь встретились с Кириллом. А после стали встречаться все чаще и чаще, несмотря на то, что этих встреч я не искала, полностью посвятив себя учебе и сестре, над которой взяла опеку. Все, лишь бы забыть о боли, что обрушилась так внезапно. Но одни мы не остались: сестра моей матери, немногочисленные родственники и друзья семьи, в числе которых оказались и родители Кирилла, пытались поддерживать и не бросать. Но я закрылась. От всех и от жизни, не представляя, как поступать и жить дальше.
В один из дней вернулась с учебы, собираясь приготовить ужин, и обнаружила Татьяну в обществе парня, которого, вначале, даже не узнала. Я уже занервничала, предполагая, что моя пятнадцатилетняя сестрица привела в дом своего парня. Лишь после того, как он поднялся и с улыбкой поприветствовал меня, я узнала в высоком, возмужавшем молодом человеке того, кто изводил меня в детстве. Пожалуй, резонанс был именно в том, что теперь в его взгляде я не видела пренебрежения, лишь спокойствие и участие. А еще странную неуверенность, словно ждал, что я его тут же прогоню.
Я бы и хотела, но понимала, что мы оба выросли, чтобы проявлять ребячество. Ко всему прочему взыграло любопытство: что ему нужно, и какими судьбами приблудился в мою квартиру?
Оказалось, он пришел по поручению родных, которые хотели узнать, как у нас с сестрой дела. Я заверила, что у нас все в порядке, а после ненавязчиво стала выпроваживать гостя из негостеприимного дома. Уже в дверях он остановился, чтобы посмотреть на меня и выдохнул:
– Тони, – начал он, а я вздрогнула. Родители наградили меня именем «Антонина». Красивое, в своем роде имя, и рада бы я отзываться на «Тоню», но индивид, что долгое время с особым энтузиазмом и талантом придумывал к нему дразнилки, заставило с истерикой требовать всех окружающих, называть меня именно «Тони». Родители, уверена, считали это лишь подростковым капризом, но смирились. Как и все. Кроме Кирилла, который упорно продолжал звать меня «Тонькой». – Мне жаль. Мне жаль, что так произошло с вашими родителями, поверь, я любил их и мне тоже больно от того, что их больше нет.
– Я знаю, – не стала я спорить и вновь посмотрела на парня, уже окончившего университет и сейчас работающего в преуспевающей фирме на хорошей должности.
– Мои родители беспокоятся о вас с Таней. Особенно за тебя. И… Я знаю, ты не поверишь, но я тоже переживаю.
– Со мной все будет хорошо, – резко оборвала я и посмотрела в карие глаза, в которых проскользнула вина и боль. Он кивнул, отвел взгляд и вздохнул.
– Слушай, я знаю, что мы никогда не были друзьями, и у тебя никогда не было и нет ко мне ничего теплого, от воспоминаний, до чувств… Но я хочу все исправить. Не отталкивай от себя людей.