История злодейки
Шрифт:
— Замолчи, — прорычал он зло, дернувшись, словно я действительно его ударила.
— А Ванессу вы тоже впервые взяли так? — продолжала я язвить, не без облегчения замечая, что любой намек на желание из глаз короля исчез бесследно. — К вам в постель она пошла добровольно, или вы всех невинных девиц берете своим правом? Давайте, воспользуйтесь им и сейчас!
— Закрой рот! — заорал он и дернулся в мою сторону, а я приготовилась к удару и боли, зажмурившись. Но ничего не происходило и я приоткрыла глаза, чтобы заметить, как мужчина с растерянностью смотрит на меня. — Ты… ты думала, я тебя ударю? — пораженно прошептал Костас. Я молчала, не зная, что ответить. Мужчина
— Вы клялись в любви к Ванессе, — холодно и мрачно произнесла я, смотря на мужчину снизу вверх. — А теперь настаивали на своем праве, когда я вам отказала. Я не знаю, чего еще от вас ждать, — отвернулась я и с горечью сглотнула.
— Прости… — покаялся он, падая передо мной на колени, чтобы осторожно обернуть к себе за плечи. — Прости, что испугал. И за то, что произошло — прости. Я не имел права пользоваться случаем и твоим состоянием. Я сожалею.
— Я благодарна, что вы не продолжили настаивать, — слабо улыбнулась я, понимая, что продолжать конфликт мне не с руки. — Я… я тоже отреагировала слишком бурно, ведь это я дала вам ложное представление о моем согласии.
— Меня это не оправдывает, — вздохнул Костас и с горечью и опустил взгляд.
— Она не узнает, — улыбнулась, решив, немного его поощрить. Но в ответ на мои слова, король лишь с досадой поморщился. После смиренно вздохнул и кивнул.
— Я буду благодарен. Ты не должна этого делать… Спасибо, — совсем смешался он. А после решил перевести тему: — С ногой все будет хорошо: просто растяжение и возможный вывих. Я мог бы справиться сам, но лучше, как можно скорее показать лекарю.
Я молча кивнула и вздохнула, с тоской смотря на единственную лошадь Костаса, что паслась себе спокойно неподалеку от нас, в отличие от моего беглеца.
Краем глаза заметила движение сбоку и на краю лесополосы, в нескольких десятках метров от нас мне померещилась долговязая, сухощавая фигура. Но напрягла взгляд и поняла, что мне лишь почудилось. Правда, быстро забыла об этом, так как Костас поднял меня на руки и понес к своей лошади.
Дорогие друзья, хочу напомнить, что лучшая благодарность читателя — это ваш отклик: лайк, подписка, комментарий под произведением. Всем счастливо, искренне ваша, Марина Орлова!)
Глава 11
Сказать, что сидя на одной лошади мы с королем чувствовали себя неловко — ничего не сказать. Каждый старался молчать, чтобы не спровоцировать разговор и не обсудить то, что произошло, хоть каждый и понимал, что, вообще-то, лучше бы поговорить.
Но я была к этому не готова, король — тем более, потому путь до дворца мы провели преимущественно в молчании, старательно пряча друг от друга глаза. И лишь подъезжая к дворцу, Костас все же подал голос. Нет, он не извинялся за произошедшее совсем недавно, не отчитывал меня за безрассудство и не умолял помалкивать о нашей ошибке. Конечно же, он вновь заговорил про Ванессу. А именно: убедительно просил не торопиться и не отказываться от нее, как от фрейлины, клятвенно пообещав, что сможет разобраться с аристократами и их отношением ко мне. Я ни на секунду не поверила, но отношения следовало налаживать, потому согласилась, понимая, что эксплуатация девчонки мне еще пригодится. Разбираться с делами самостоятельно было лень. Этот момент Костас тоже затронул, пообещав, что предоставит мне список аристократок, в том числе и из обедневших родов, чтобы я могла выбирать девушек под себя. Конечно же, он готов пойти и не на это, лишь бы я поскорее определилась с помощницами и перестала так сильно нагружать Ванессу.
Я безразлично пожала плечами, но и не отказала, что мужчина расценил как худо-бедный компромисс и немного расслабился.
Наше появление было эпичным и вызвало суматоху при дворе. Откуда-то явилась тревожная Ванесса, которая побледнела, увидев меня в объятьях (пусть и невинных, во всяком случае, сейчас) своего возлюбленного. Я бы позлорадствовала, но лишь устало вздохнула. Возле лошади короля засуетились слуги, которым Костас отдал приказ вызвать мне лекаря, спрыгнул с лошади сам, помог спуститься мне. И, нет, не передал меня слугам, а понес во дворец самостоятельно, что вызвало недоумение не только у меня, но и Ванессы, которая суетливо плелась по следам Костаса, в надежде привлечь к себе его внимание.
Не позволяя ко мне приблизиться или помочь ему, король быстро донес меня до моих покоев, где меня уже ожидал местный лекарь. Этот престарелый эскулап навевал мне ностальгические и печальные ассоциации о родной медицине, и тихую грусть от понимания того, что здесь все оказалось не лучше. Я уже приготовилась, что он озвучит нечто ужасное (так тщательно приглядывался к моей лодыжке, словно уже раздумывал, следует конечность укоротить, или обойдется кровопусканием), но после выдал заветное «припарки и постельный режим» и с важным видом удалился, оставив этими самыми припарками озаботиться подмастерью.
Все это время Костас находился поблизости, внимательно следя за действиями лекаря, но как только услышал вердикт почтенного старца, расслабился и даже посмотрел на тихую Ванессу, что ждала в сторонке, как и подобает фрейлине, которую, придерживаясь нашего уговора, до этого показательно игнорировал. Ну, я так думаю, что из-за уговора…Надеюсь, что важным все же является уговор…
— Вам нужна помощь, Виктория? — как только меня обмотали воняющими травами и еще какой-то дрянью тряпками, спросил меня Костас, отчего и без того удрученная Ванесса и вовсе сжалась. Хотела ответить, но в тот момент, в моих покоях показались другие действующие лица и морды.
— Мне сообщили, что королева пострадала, — с отчетливой тревогой и даже испугом, ворвался в покои Себастьян — мой главный министр. У него между ног просочился кот, едва не заставив мужчину споткнуться на пороге, но министр вовремя поймал равновесие, и прошипел что-то тихо, явно нелицеприятное для всей домашней живности.
Кот тем временем по-хозяйски забрался в мою постель и улегся рядом с моей пострадавшей ногой. Если бы она так не болела, я бы с пребольшим удовольствием его скинула, но сейчас усиливать тупую боль не хотелось, потому лишь вздохнула и глубже откинулась в подушки.
— Со мной все хорошо, Себастьян, — заверила я, слабо улыбнувшись статному мужчине за пятьдесят, но уже совершенно седому. — Это всего лишь растяжение, — немного натянуто поведала я и покосилась на кота, который даже не смотрел на меня, чем раздражал даже больше. — Конная прогулка оказалась неудачной.
— Как так вышло? — не унимался министр, почти требовательно посмотрев на короля, который внимательно следил за нами. Искреннюю, почти отеческую тревогу Костас оценил, потому простил такой пренебрежительный тон и пояснил: