История злодейки
Шрифт:
В дверях краем глаза обнаружилась еще одна, которая вздрагивала от каждого моего слова, головы не поднимала и боялась привлечь на себя мое внимание. Она была заметно моложе, возможно еще совсем девочка, только привлеченная в услужение, и с ужасом вслушивалась в то, как я отчитывала ее старшую наставницу.
— Я… я… — растерянно начала женщина, но я прервала:
— Имя! — строго потребовала я. — Живо сказала мне свое имя!
— Мое имя Марисса, сударыня, — затараторила она, опустив голову. — Я жена управляющего дворца — Жана Беристо. Его величество приставил меня к
— Ясно, — резко бросила я, окинув ее холодным взглядом. Спесь, недовольство и пренебрежение стали моментально понятны, если вспомнить, что она доводится дальней родственницей графине де Вильтон. Разочарование, что ее род не породнится с королевским, явно читалось в ее взгляде. — А теперь послушай сюда, Марисса — жена, пока еще, управляющего. Не знаю, какие повадки здесь были прежде, но я не потерплю по отношению к себе даже намека на пренебрежение. Поняла меня? — повысила я голос. — Я здесь королева, а ты — прислуга. Очевидно, ты не знаешь, или забыла правила поведения с монархами, так я напомню! Ты не имела права врываться в мою спальню без предупреждения, говорить со мной, прежде чем я заговорю с тобой и, тем более, ты ни в коем случае не можешь позволять себе небрежный тон и вольность в высказывании своих оценок поведением королевы!
— Я и не думала… — начала она быстро, но я видела, как она с досадой и неудовольствием поджимает губы, а глаза опустила лишь для того, чтобы скрыть собственную злость, а не выказать покорность. Эта пуританская мразь не привыкла к неуважению. Уверена, она держит в ежовых рукавицах весь штат, пользуясь положением и расположением короля и его любовницы. А вот со мной она забылась, наивно предполагая, что я из робкого десятка. — Я просто хотела сказать, что уже вскоре состоится завтрак с его величеством. Я просто не хотела, чтобы вы опоздали.
— Тогда тебе следовало лучше подбирать слова и интонации, — скривила я губы, рассматривая дамочку исподлобья, отмечая гордую стать, упрямый подбородок, высокий лоб, глубокие носогубные складки, а так же властность, что таилась в глубине блеклых, невыразительных глаз. Женщина была на хорошем счету, без зазрения совести пользовалась и своим, и положением мужа. Окажись я в сказке — она бы идеально подошла на роль мачехи в «Золушке». Но судьба подшутила и здесь, потому этой «мачехой» для нее стану я, что Марисса, несомненно, поняла, стараясь скрыть от меня злость и ненависть. — Впредь советую помнить об этом. А пока пошла вон, мне твоя помощь не нужна.
— Но… — изумленно подняла она лицо. — Но как же? Его величество сам приказал…
— Очевидно, ты не справилась с приказом, — послала я ей ядовитую улыбку. — С королем я обсужу этот вопрос и твое поведение отдельно. Вероятно, придется переговорить и с твоим мужем, который не смог воспитать достойной жены, несмотря на управление дворцом. А теперь пошла прочь, и чтобы я тебя в своих покоях без приглашения больше не видела!
— Слушаюсь, — отозвалась она глухо, присев в реверансе и уже собиралась покинуть комнату, как я ее остановила напоминанием:
— «Слушаюсь, ваше величество», — выразительно протянула я, наслаждаясь тем, как от гнева она начинает краснеть. — Повтори.
— Слушаюсь… ваше величество, — с трудом сглотнув сгусток яда, прошипела эта змея, скрываясь за покорной улыбкой.
— Впредь помни об этом, — смилостивилась я, наблюдая, как женщина стремительно покидает спальню, а затем и покои, пылая от гнева и унижения.
Усмехнувшись, я перевела взгляд на вторую служанку, что стояла, ни жива, ни мертва, дернувшись и сжавшись под моим взглядом. Но я успела заметить, как на милом, юном личике проскользнула злорадная улыбка, когда мимо нее пробегала наставница. Мне это понравилось. С родственной душой всегда приятнее иметь дело.
— Как звать? — коротко спросила я.
— Мила, ваше величество, — отозвалась она тихо, уже готовая к моему гневу.
— Свои обязанности знаешь?
— Да, сударыня, — кивнула она.
— Урок усвоила? — выгнула я бровь. Она быстро кивнула. — Отлично. Подготовь мне ванну и воды для умывания. Я подойду позже, — кивнула я и зевнула в кулак, не особо переживая о том, какое впечатление произведу.
— Ой, какой красивый котик, — вдруг услышала я и вздрогнула, вперив в девчонку взгляд. Она почти подпрыгнула, а после виновато запричитала:
— Простите, ваше величество. Я просто никогда не видела таких больших котов! — всхлипнула она и убежала по поручению, предварительно присев в несколько корявом реверансе.
Я же перехватила ее взгляд и посмотрела в ворох одеял, в которых вольготно валялся…
— Вот ведь… с-с-скот, — прошипела я, начиная осознавать, что это не в воображении завела себе пушистую грелку. — Ты какого хрена тут забыл? — отчаянно шипела я вполголоса, убедившись, что за служанкой закрылась дверь.
Вальяжная морда лениво на меня посмотрела, щуря зеленые глаза, а затем нахально отвернулась, приготовившись вновь зарыться в одеяла и продолжить спать.
— Да ты в край охамел, что ли? — взвыла я и тряхнула одеялом, скидывая черного нахала из своей постели, что далось мне с некоторым трудом из-за массивности некоторых. Полет мохнатых был коротким, и с пола поднимался уже мужчина, моментально напомнив мне, что задираться с ним даже в кошачьем обличие не стоило.
Стоя передо мной в одних штанах, отчего я судорожно сглотнула от панических мыслей, мужчина зло дернул щекой, а потом плавным, неуловимым движением бросился в мою сторону, не дав сбежать. Вскоре я была прижата к матрасу и с ужасом вглядывалась в жестокое лицо, что смотрело на меня с неудовольствием.
— Как посмотрю, с утра мы стали слишком самодовольными и смелыми, дрянь ты моя ненаглядная? — прошипел он с угрозой, придавливая ладонью мою грудь, вроде небрежно, но я не могла и на миллиметр пошевелиться, начиная медленно, но верно задыхаться, с каждым выдохом глотая все меньше и меньше воздуха. — Ты так вдохновилась своей властью над прислугой? Вот только я — не твой слуга и, как ты недавно заявляла, не потерплю к себе неуважения.
— Ты что в моей постели забыл? — полузадушено потребовала я ответа, безнадежно пытаясь сбросить с себя тяжелую ладонь.