История знаменитых преступлений (сборник)
Шрифт:
Тяжело вздохнув, король снова улегся на песок. Слуга вернулся в Бонетт с приказом отправить на берег брата г-на Маруэна. Четверть часа спустя тот появился и почти сразу же галопом поскакал в Тулой, чтобы выяснить у Бонафу причину, по которой за королем не прислали шлюпку. Добравшись до дома, где жил капитан, он увидел, что там полным-полно солдат: к нему пришли с обыском в поисках Мюрата. В суматохе посланцу удалось подойти к капитану, и тот сказал, что шлюпка вышла в назначенный час и, скорее всего, заплутала в бухточках между Сен-Луи и Сент-Маргерит. Так, кстати, и было на самом деле. В пять часов посланец сообщил об этом своему брату, г-ну Маруэну, и королю. Те не знали, что предпринять. У короля больше не осталось мужества для борьбы за свою жизнь и даже для бегства: он совсем пал духом, что случается даже с самыми сильными людьми, и был не в силах принять никакого решения, предоставив г-ну Маруэну действовать по собственному усмотрению. В этот миг они увидели рыбака, с песнями возвращающегося в гавань, и Маруэн тут же его подозвал.
Для начала адвокат купил у рыбака весь его улов и, расплатившись с ним, показал золотые монеты и предложил три луидора за то, чтобы тот доставил пассажира на бриг, виднеющийся против Круаде-Синьо. Рыбак согласился. Этот шанс спастись придал Мюрату сил: он вскочил на ноги, обнял г-на Маруэна, напомнил, что тот должен передать его жене томик Вольтера, после чего вскочил в лодку, и та немедленно двинулась к бригу.
Лодка находилась уже довольно далеко от берега, когда Мюрат вдруг остановил гребца и знаком показал Маруэну, что забыл что-то на берегу. На песке и впрямь остался дорожный мешок с парой великолепных пистолетов, украшенных позолоченным серебром, которые ему подарила королева и которыми он необычайно дорожил. Когда шлюпка приблизилась к берегу настолько, что уже можно было крикнуть, Мюрат сообщил хозяину о причине своего возвращения. Тот подхватил мешок и, не дожидаясь, пока Мюрат ступит на берег, кинул его в лодку, однако при падении мешок раскрылся, и один из пистолетов вывалился наружу. Рыбак глянул на королевское оружие лишь краем глаза, но этого оказалось достаточно, чтобы великолепный пистолет вызвал у него подозрения. Тем не менее рыбак продолжал грести в сторону брига. Г-н Маруэн, видя, что они удаляются, оставил брата на берегу, в последний раз помахал королю рукой и, увидев его ответный взмах, вернулся домой, чтобы успокоить тревогу жены и несколько часов отдохнуть, в чем он крайне нуждался.
Через два часа его разбудили явившиеся с обыском жандармы. Они облазили весь дом, но не нашли ни малейшего следа пребывания короля. В самый разгар их поисков вернулся брат; Маруэн с улыбкой взглянул на него, полный уверенности, что король спасен, однако по выражению лица прибывшего понял, что случилась какая-то новая беда. Улучив момент, когда жандармы вышли из комнаты, он подошел к брату и спросил:
– Ну как, король, надеюсь, уже на борту?
– Король в пятидесяти шагах отсюда, прячется в сарае.
– Почему же он вернулся?
– Рыбак решил, что будет буря, и отказался доставить его на бриг.
– Вот негодяй!
В комнату вернулись жандармы.
Они провели всю ночь, тщетно обшаривая дом и службы, и неоднократно проходили буквально в нескольких шагах от короля, так что Мюрат мог слышать их угрозы и проклятья. Наконец за полчаса до рассвета жандармы удалились. Маруэн дал им отойти подальше и, едва они скрылись из виду, бросился к королю. Тот лежал в дальнем углу сарая, держа в каждой руке по пистолету: бедняга не сумел побороть усталость и заснул. Маруэн немного помедлил: ему было жаль возвращать короля к его скитальческой и беспокойной действительности. Однако нельзя было терять ни минуты, и он разбудил Мюрата.
Не мешкая они двинулись к берегу. Над морем стоял утренний туман, уже в двухстах шагах ничего нельзя было разглядеть. Волей-неволей им пришлось ждать. Едва первые лучи солнца начали прогревать ночные испарения, как пелена над морем разорвалась на части, и они поплыли над водой, как плывут по небу облака. Король жадным взглядом всматривался в громоздившиеся перед ним белоснежные горы, но ничего не мог разглядеть. Однако он не терял надежды, что в конце концов увидит за этой движущейся завесой спасительный бриг. Горизонт понемногу светлел; еще какое-то время над морем плыли похожие на дым клубы тумана, и Мюрату казалось, что в каждом из них он узнает белые паруса своего корабля. Наконец туман рассеялся окончательно, и перед ним открылось бескрайнее море. Никакого брига не было и в помине. Не имея возможности больше ждать, ночью он ушел.
– Что ж, – проговорил король, обернувшись к адвокату, – жребий брошен, я отправляюсь на Корсику.
В тот же день в Авиньоне был убит маршал Брюн.
Мюрат прятался у г-на Маруэна до 22 августа. Теперь уже ему угрожал не Наполеон, а Людовик XVIII; теперь уже не преданный боевой товарищ Брюн со слезами на глазах сообщал ему о полученном приказе, а неблагодарный негодяй де Ривьер назначил цену [48] за голову того, кто когда-то спас его самого [49] . Правда, Ривьер написал бывшему Неаполитанскому королю, чтобы он сдался и положился на человечность короля Франции, однако это неопределенное предложение показалось изгнаннику не слишком-то надежной гарантией, особенно со стороны человека, который только что чуть ли не у себя на глазах позволил убить маршала Франции, имевшего пропуск, подписанный его собственной, Ривьера, рукой. Мюрат знал об избиении мамелюков в Марселе и об убийстве Брюна в Авиньоне; кроме того, комиссар тулонской полиции [50] сообщил ему накануне, что уже есть приказ о его аресте, поэтому оставаться во Франции не было никакой возможности. А Корсика с ее гостеприимными городками, радушными горами и непроходимыми лесами находилась от Мюрата всего в пятидесяти лье; ему нужно было во что бы то ни стало добраться до Корсики и в ее городках, горах или лесах дождаться, как король решит судьбу того, кого в течение семи лет величал своим братом.
48
40 000 франков. (Примеч. автора.)
49
Заговор Пишегрю. (Примеч. автора.)Пишегрю, Шарль (1761–1804) – французский генерал, сделавший в 1804 г. неудачную попытку убить Наполеона; Ривьер, Шарль Франсуа де Рифардо, маркиз, затем герцог де (1763–1828) – французский генерал и дипломат, после Ватерлоо – командующий 8-м военным округом (Прованс). В 1804 г. был замешан в заговоре Пишегрю, но избежал казни благодаря заступничеству Мюрата.
50
Жоликлев. (Примеч. автора.)
Часов в десять вечера Мюрат вернулся на берег. Лодка, которая должна была его забрать, еще не пришла, но на сей раз у Мюрата не было сомнений в том, что она появится: еще днем подходы к бухте разведали трое не покинувших его в трудную минуту друзей. Это были Бланкар, Ланглад и Донадье, морские офицеры, умные, мужественные люди, которые жизнью поклялись доставить Мюрата на Корсику и в самом деле рисковали жизнью, чтобы выполнить данное обещание. Поэтому Мюрат без всяких признаков тревоги разглядывал пустынный берег. Более того, он радовался этой задержке, которая давала ему несколько минут сыновней радости. Стоя у самого моря, на узкой полоске песка, несчастный изгнанник чувствовал, что еще может вцепиться в свою родную мать – Францию, но как только он ступит в лодку, настанет разлука, долгая, а быть может, и вечная.
Перебирая в голове эти мысли, Мюрат внезапно вздрогнул, а затем вздохнул: в прозрачной мгле южной ночи он увидел парус, словно призрак, скользящий по волнам. Вскоре послышалась морская песня: Мюрат узнал условный знак и в ответ сделал холостой выстрел из пистолета. Лодка тут же направилась к берегу, но, поскольку осадка ее составляла три фута, ей пришлось остановиться шагах в десяти от берега. Двое мужчин выпрыгнули из нее и вышли на сушу, а третий, завернувшись в плащ, прилег у руля.
– Что ж, мои отважные друзья, – сказал Мюрат, подойдя к Бланкару и Лангладу и остановившись у кромки воды, – миг настал, не так ли? Ветер хорош, море спокойно, пора отплывать.
– Да, ваше величество, – отозвался Ланглад, – пора отплывать, но, может быть, разумнее было бы отложить дело до завтра?
– Почему же? – осведомился король.
Ланглад не ответил и лишь повернулся к оставшемуся в лодке товарищу, поднял руку и по обычаю моряков засвистел, призывая ветер.
– Бесполезно, – промолвил лежавший в лодке Донадье, – уже начинает дуть, а скоро задует так, что ты не будешь знать, что делать. Осторожнее, Ланглад: порой бывает, что зовешь ветер, а накличешь бурю.
Мюрат вздрогнул: ему показалось, что эти слова сказал какой-то морской дух, но впечатление было мимолетным, и он тут же опомнился.
– Тем лучше, – сказал он, – чем сильнее ветер, тем быстрее пойдем.
– Так-то оно так, – согласился Ланглад, – но только один Господь знает, куда мы придем, если ветер и дальше будет так поворачивать.
– Не нужно бы идти этой ночью, ваше величество, – присоединился к мнению товарищей Бланкар.
– Да почему же?
– А вот почему. Видите вон там черную полосу? Когда солнце садилось, она была едва заметна, а теперь уже закрывает часть горизонта. Через час на небе не будет ни звездочки.