История
Шрифт:
1 На перекрестке дорог из Беотии и из Мегар в Коринф.
71. Обе партии в Мегарах одинаково считали для себя опасным принять Брасида. Одни боялись, что он, на беду им, возвратит изгнанников и изгонит их самих. Другие опасались, чтобы народ (в страхе перед той же участью) не напал на них, и тогда город, терзаемый распрями, станет добычей афинян, которые, засев поблизости, только и выжидают момента, чтобы наброситься на них. Поэтому мегарцы не приняли Брасида; обе партии, однако, решили прекратить распри и выждать хода дальнейших событий. Они рассчитывали на то, что произойдет битва афинян с войском, пришедшим на помощь городу, и потому рассудили, что разумнее и безопаснее будет присоединиться к своим друзьям лишь после победы. Тогда Брасид, не сумев убедить мегарцев принять его в город, возвратился к своему остальному войску.
72. На заре в Триподиск прибыли беотийцы. Ввиду опасности, грозной и для них самих1, они еще до того, как Брасид послал за ними, собирались на помощь Мегарам и уже стояли со всем своим войском у Платей. По прибытии вестника от Брасида беотийцы стали еще больше рваться в бой. Они отправили Брасиду 2200 гоплитов и 600 всадников и затем с большей частью войска
1 В случае захвата афинянами Мегариды Беотия была бы отрезана от Пелопоннеса.
73. После этого Брасид во главе союзного войска подошел от Триподиска ближе к морю и к городу Мегарам. Заняв там выгодную позицию, Брасид оставался на месте, готовый к бою в ожидании нападения афинян. Ему было ясно, что ме-гарцы выжидают победы одной из сторон. Свое положение спартанский военачальник считал выгодным вдвойне: не будучи нападающей стороной, ему не придется добровольно рисковать, начиная битву, хотя и следует ясно показать противнику полную готовность к бою. Таким образом, как он полагал, вполне возможно было рассчитывать на победу без боя. Кроме того, он считал, что отношения с мегарцами складываются благоприятно (поскольку пелопоннесцы не напали первыми). Ведь если бы Брасид не появился с войском перед городом, то ему вообще нельзя было даже и мечтать о счастливом исходе, и город для него (как, по существу, побежденного) при всех обстоятельствах, несомненно, был бы потерян. Теперь же, если афиняне даже не захотят сражаться, то он и без боя достигнет цели, для которой он сюда и явился. Так и произошло. Действительно, мегарцы наконец открыли ему ворота. Правда, афиняне сначала выступили, построившись в боевом порядке у Длинных стен. Но так как лакедемоняне не нападали, то и они не двигались с места. По мнению афинских стратегов, они рисковали в битве больше своих противников: ведь в основном афиняне добились своей цели. Если же они теперь начнут сражение против столь превосходящих сил противника, то в случае победы, правда, смогут захватить Мегары; зато, потерпев поражение, погубят своих отборных гоплитов. Между тем противники, которые ввели в дело лишь часть своих сил, теперь, естественно, склонялись к тому, чтобы дать сражение. Спустя некоторое время (так как оба противника воздерживались от нападения) сначала афиняне отступили в Нисею, а затем и пелопоннесцы вернулись на свои исходные позиции. После этого в Мегарах сторонники изгнанников одержали верх и открыли городские ворота самому Брасиду, как победителю, и военачальникам союзных городов (ободренные тем, что афиняне якобы избегают сражения). Затем мегарцы вступили в переговоры с Брасидом, так как сторонники афинян были совершенно запуганы.
74. После этого союзники разошлись по своим городам, а сам Брасид возвратился в Коринф для приготовлений к задуманному ранее походу во Фракию1. После отступления афинян наиболее рьяные их сторонники в Мегарах поняли, что их замыслы открыты, и тотчас же тайком бежали из города. Остальные граждане, после совещания с друзьями изгнанников, вызвали их из Пег. При этом они связали возвращенных торжественной клятвой соблюдать общее благо города и забыть старые обиды. Однако лишь только возвращенные олигархи добились власти, они велели произвести смотр вооруженным силам, приказав отрядам построиться отдельно в разных частях города. Затем они отобрали человек сто из известных им врагов и тех, кого считали главными сторонниками афинян. Народ они вынудили вынести решение об этих людях открытым голосованием, присудили их к смерти и казнили. В городе же была установлена, в сущности, самая крайняя олигархия. Этот переворот, совершенный кучкой восставших граждан, создал новое государственное устройство, сохранявшееся очень долгое время2.
1 См. IV, 1 и 78.
2 Олигархия в Мегарах просуществовала до 421 г., так что этот пассаж написан много лет спустя после 424 г.
75. В это же лето митиленские изгнанники задумали укрепить Антандр1. Именно в это же время Демодок и Аристид, два стратега афинской эскадры2, собиравшей дань с союзников, находились близ Геллеспонта (третий стратег, Ламах3, отплыл во главе эскадры из 10 кораблей в Понт). Узнав о планах изгнанников, стратеги встревожились, как бы с Лесбосом не случилось того, что с враждебными Самосу Анеями4: там обосновались самосские изгнанники, которые не только помогали пелопоннесцам, посылая им кормчих для кораблей, но и подстрекали к волнениям горожан на Самосе и принимали прочих изгнанников из города. Поэтому афинские стратеги набрали войско среди союзников и отплыли к Антандру. Одержав победу над вышедшим против них из Антандра отрядом митиленцев, они вновь захватили этот пункт. Вскоре за тем Ламах, который отплыл в Понт и бросил якорь в устье реки Калета5, потерял свои корабли из-за внезапного ливня в верхнем течении реки, вызвавшего сильное наводнение. Самому Ламаху с его отрядом удалось по суше возвратиться в Калхедон6, колонию мегарцев в устье Понта, через землю вифинских фракийцев (живущих на азиатском берегу).
1 См. IV 52,3.
2 Ср. IV 50,1; III19. Аристид упомянут еще в IV 50,1. Демодок — только здесь и у Псевдоплатона в диалоге «Феаг».
3 Аристофан выставляет Ламаха в «Ахарнянах» как тип «хвастливого воина» (miles gloriosus).
4
5 Река на границе Гераклеотиды (на Понте).
6 Калхедон — город на малоазийском берегу против Византия.
76. Тем же летом, тотчас после отступления афинян из Мегариды, афинский стратег Демосфен с 40 кораблями прибыл в Навпакт. С ним и с Гиппократом вступили в переговоры некоторые граждане беотийских городов: они желали заменить свой олигархический строй демократическими порядками1 по образцу афинских. Главным образом по предложению фиванского изгнанника Птэодора был составлен следующий план действий. Сторонники демократической партии должны были предать Сифы2 (это морская гавань в Крисейском заливе в Фессалийской области), а орхоменцы— выдать афинянам Херонею (принадлежавшую ранее так называемому минийскому Орхомену3, а теперь — к Беотийской синтелии)4. При этом особенно хлопотали и вербовали наемников из Пелопоннеса орхоменские изгнанники (Херонея5 — пограничный город Беотии вблизи Фанотейской6 области в Фокиде). Участвовали в заговоре также и некоторые фокийцы. Тем временем по уговору афиняне должны были занять Делий7 — святилище Аполлона в Танагрской области напротив Евбеи. Все это должно было произойти в заранее определенный день, для того чтобы беотийцы, занятые своими внутренними распрями, не могли с объединенными силами оказать помощь Делию. В случае успеха этой попытки, когда Делий был бы укреплен, заговорщики надеялись (даже если сразу и не произойдет восстания в бео-тийских городах) удержать занятые ими пункты и оттуда разорять страну. Сторонники демократии в отдельных городах нашли бы убежище поблизости, чтобы отступить туда в случае неудачи, и тогда можно было ожидать, что прежний порядок в Беотии недолго продержится. Со временем же, когда афиняне придут на помощь повстанцам, враги уже будут не в состоянии встретить их объединенными силами, и они с легкостью устроят дела в Беотии в своих интересах.
1 Некоторые города (как, например, Феспии и Орхомен) хотели независимости от центрального союзного правительства в Фивах.
2 Сифы — городок в восточной части Крисейского залива (Paus. IX 32, 4).
3 См.: Horn. Iliad. II511. Орхомен пользовался большей независимостью, чем другие беотийские города.
4 См. III87,4. Федерация беотийских городов называлась «синтелией».
5 О Херонее см. ШЗ,1.
6 Фанотейская область — территория г. Фанотея близ Давлиды (II29,3) в 20 стадиях от Херонеи.
7 Делим — беотийский город на границе с Аттикой со святилищем Аполлона.
77. Такой план был задуман заговорщиками. Сам Гиппократ был готов в подходящий момент выступить из города в поход на Беотию. Демосфена же он послал вперед с эскадрой из 40 кораблей в Навпакт. Набрав там войско из акарнанов и прочих союзников, Демосфен должен был затем плыть в Сифы, на сдачу которых путем измены рассчитывали афиняне. Уже был назначен день для одновременного проведения всех этих операций вторжения в Беотию и похода на Сифы. Прибыв к месту назначения, Демосфен узнал, что все акарнаны заставили эниадов1 вступить в афинский союз. Со своей стороны, Демосфен призвал к оружию всех союзников в этой стране и прежде всего обратился против Салинфия и агреев2. После подчинения агреев он принял все необходимые меры, чтобы прибыть к назначенному сроку на встречу с беотийскими сторонниками афинян.
1 Прежде эииады были во вражде с афинянами (см. 1111,3; II82; 102,2; 111114,2).
2 См. III106,2; 111,4.
78. Этим же летом, приблизительно в то же время, Брасид с 1700 гоплитов1 выступил в поход на фракийское побережье. По прибытии в Трахинийскую Гераклею2 он отправил вестника в Фарсал3 (где у него были друзья) с требованием пропустить его войско через фессалийскую землю. В Мелитию Ахейскую4, что во Фтиотиде, к нему прибыли Панер, Дор, Гипполохид, Торилай и Строфак (который был проксеном халкидян). С этими людьми Брасид продолжал свой путь. Из других фессалийцев его сопровождал также Никонид из Ларисы, друг Пердикки. Впрочем, без провожатых пройти через Фессалию было нелегко (и вообще проход с войском через соседнюю страну без согласия местных властей был бы поступком одинаково подозрительным в глазах всех эллинов). Кроме того, народ в Фессалии с давних пор был расположен к афинянам. Поэтому если бы фессалийцы не находились под властью крайней олигархии, а скорее по древнему обычаю придерживались «исономии»5, то Брасид никогда бы не прошел через их страну. Между тем противники его друзей олигархов даже и при этих условиях преградили ему путь на реке Энипей6, объявив, что он поступает незаконно и без разрешения высших властей Фессалийского союза не может продолжать путь. Провожатые Брасида, однако, возразили, что не стали бы его провожать через страну против воли властей; они-де поступили так лишь потому, что Брасид явился столь неожиданно, и они в качестве его гостеприимцев вынуждены это сделать. Сам Брасид добавил к этому, что пришел как друг Фессалии и ее народа и войну ведет против своих врагов афинян, а не против них. Впрочем, ему ничего не известно о какой-либо вражде фессалийцев к лакедемонянам, которая могла бы помешать взаимному проходу через их земли. И теперь он, Брасид, даже и не помышляет идти дальше против их воли (да это было бы и невозможно), но все же надеется, что пройти ему не запретят. После этих слов фессалийцы удалились. Брасид же по совету провожатых форсированным маршем без задержки продолжал путь, пока фессалийцы не успели собрать более значительной силы, чтобы помешать ему. Итак, Брасид прибыл в Фарсал еще в самый день выступления из Мелитии (там он и разбил лагерь у реки Апидана)7, а оттуда — в Факий, а затем дальше — в Перребию8. Здесь его фессалийские спутники возвратились домой, и перребы, подвластные фессалийцам, привели его в Дий9 (маленький городок у подошвы Олимпа близ македонской границы, уже во владениях Пердикки).