История

Фукидид

1 На возвышенности к югу от долины р. Анапа.

65. Сиракузские военачальники, вообще уверенные в своих силах, и помимо этого предложения предполагали идти на Катану, и имели неосторожность сразу же поверить этому человеку. Они тотчас же назначили день своего прибытия и затем отослали катанца назад. Затем был отдан приказ всему войску вместе с селинунтянами и другими союзниками выступить в поход. Когда все было готово, в назначенный срок сиракузяне двинулись на Катану. В пути они провели ночь под открытом небом, разбив лагерь на реке Симефе¹ в Леонтинской области. Между тем афиняне, заметив приближение сиракузян, посадили все свое войско (в том числе си-кулов и других союзников) на военные корабли и другие суда и в сумерках отплыли, держа курс на Сиракузы. На рассвете афиняне высадились вблизи святилища Зевса Олимпийского, чтобы разбить там лагерь. Почти в то же время сиракузские всадники, первыми прискакавшие в Катану, узнали, что вся афинская флотилия вышла в море. После этого они возвратились назад с вестью об этом к подходившей пехоте. Затем они уже все вместе поспешили назад на помощь своему городу.

1

Симефа (совр. Giarretta) — на восточном берегу Сицилии.

66. Расстояние от Катаны до Сиракуз немалое, и поэтому у афинян было достаточно времени, чтобы в удобном месте без помех разбить лагерь. С этой позиции афиняне имели возможность в любое время начать сражение, и сиракузская конница не могла бы причинить им большого вреда как во время схватки, так и до нее. И действительно, афинский лагерь был окружен с одной стороны стенами, домами, деревьями и болотом, а с другой — крутым обрывом. Афиняне вырубили деревья поблизости, спустили бревна в море и забили частокол для защиты своих кораблей. На берегу у Даскона¹, в наиболее уязвимом для нападения месте, они соорудили укрепление из наспех собранных камней и бревен. При этом никто не выходил из города и не мешал работам афинян. Первой прибыла на помощь городу сиракузская конница, а спустя некоторое время собралось и остальное войско. Сначала сиракузяне подошли совсем близко к афинскому лагерю. Афиняне не вышли из лагеря навстречу врагу и потому сиракузяне отступили; перейдя на Элорскую дорогу², они сделали привал под открытым небом.

1 Даскон—возвышенность на правом берегу Анапа.

2 Эта дорога шла вдоль берега на юг к городу Элору.

67. На следующий день афиняне и союзники начали готовиться к бою. Их силы были построены следующим образом. На правом крыле стояли аргосцы и мантинейцы, в центре — афиняне, а на левом фланге — остальные союзники. Одна половина войска составляла авангард, выстроенный по 8 человек в глубину¹. Другая половина стояла в резерве у палаток и также была построена в каре по 8 человек в глубину с приказом смотреть, где скорее возникнет опасность, и идти туда на помощь. В середине этого каре расположились обозные. Сиракузяне же построили своих гоплитов рядами по 16 человек глубиной. Войско их состояло из ополчения всех сиракузских граждан и союзников, главным образом — селинунтцев. У них было теперь до 200 всадников из Гелы, из Камарины — около 20 всадников и около 50 лучников. Свою конницу — не менее 1200 всадников — сиракузяне поместили на правом фланге, а рядом с нею — метателей дротиков. Афиняне решили первыми начать сражение, и Никий, обходя ряды, обратился к отрядам отдельных народностей и ко всем вместе с такими словами.

1 Ср. IV 94,1.

68. «К чему, воины, долго ободрять вас? Разве все мы здесь не для одного и того же дела? Ведь одно лишь зрелище этого великого и прекрасно снаряженного войска, по-моему, способно внушить больше мужества, чем самые красивые речи перед слабым войском. Действительно, если мы — аргос-цы, мантинейцы, афиняне и главные представители островитян — теперь объединились, неужели каждый из нас не должен быть совершенно уверен в победе, тем более что наши противники — это простое гражданское ополчение, а не отборные воины, подобные нам. К тому же мы имеем дело с сицилийцами, которые кичатся перед нами, но едва ли смогут устоять против нас, потому что у них больше безрассудной отваги, чем опытности в военном деле. Каждый из вас должен осознать еще и то, что мы находимся далеко от родины и у нас вблизи нет никакой дружественной страны, если только мы не обретем ее силой оружия. Неприятельские военачальники, как я убежден, воодушевляют своих воинов, взывая к совершенно противоположным побуждениям. Они говорят воинам: «Вы сражаетесь за свою родину»; я же напоминаю вам, что вы — не на родной земле, а на чужбине, откуда, если вы не победите, уйти вам будет трудно. Ведь их многочисленная конница будет гнаться по пятам за нами. Итак, памятуя о вашей доброй славе, смело атакуйте врага, убедившись, что железная необходимость, когда нет другого выхода из настоящего затруднительного положения, для вас страшнее врага».

69. После такого обращения Никий тотчас повел свое войско в атаку. Сиракузяне же не ожидали, что им придется уже начать битву, и иные воины даже ушли в город, который находился близ лагеря. Они, правда, поспешно прибегали назад, но слишком поздно и поодиночке присоединялись теперь где попало к главной части войска. Ведь сиракузяне не уступали афинянам ни в рвении, ни в отваге как в этой битве, так и в последующих. Но хотя они и были столь же мужественны, как афиняне, насколько позволяло их военное искусство, однако всякий раз как его недоставало, это ограничивало и их добрую волю. Не ожидая, что афиняне первыми нападут на них, и вынужденные быстро перейти к обороне, сиракузяне все же тотчас взялись за оружие и пошли в контратаку. Битву начали с обеих сторон метатели камней¹, пращники и лучники и, как обычно у легковооруженных, то одна, то другая сторона обращала противников в бегство. Затем гадатели совершили установленные жертвоприношения и трубачи затрубили сигнал к атаке гоплитов. Тогда оба войска двинулись вперед. Сиракузяне шли в бой за родину, и каждый их воин думал не только о спасении своей жизни в данный момент, но и свободы в будущем. Что до их противников, то афинянам было нужно покорить чужую землю и своим поражением не нанести ущерба родине. Аргосцы же и независимые союзники желали разделить с афинянами сицилийскую добычу, ради чего они и пришли, и затем победителями увидеть родину. Наконец, подвластные афинянам союзники² старались сделать все возможное особенно потому, что в случае поражения на этот раз не было никакой надежды спастись; кроме того, они надеялись смягчить афинский гнет, если помогут афинянам покорить другие народы.

1 Они метали камни рукой.

2 Cp.VII57,3.

70. В рукопашной схватке обе стороны долгое время стойко держались. Между тем разразилась

сильная гроза с ливнем. Непогода нагнала еще больше страху на неопытных воинов, впервые участвовавших в бою, тогда как бывалые воины объясняли бурю временем года и гораздо более были встревожены продолжающимся упорным сопротивлением врага. После того как аргосцы первыми отбросили левое крыло противника, а за ними и афиняне опрокинули его центр, боевая линия остального сиракузского войска уже была прорвана, и сиракузяне обратились в бегство. Афиняне, однако, не смогли далеко преследовать неприятеля, так как многочисленная и еще не побежденная сиракузская конница сдерживала преследователей. Сиракузские всадники, замечая выдвинувшихся из рядов афинских гоплитов, всякий раз бросались на них и теснили назад. Поэтому главные силы афинян продолжали преследовать врага сомкнутыми рядами лишь настолько, насколько это было безопасно. Затем они отступили и поставили трофей. Сиракузяне же собрались на Элорскую дорогу и, вновь построившись в боевой порядок, насколько это было возможно в настоящем положении после поражения, выслали сторожевой отряд занять святилище Зевса Олимпийского из опасения, что афиняне захватят находившиеся там сокровища. Остальное войско сиракузян возвратилось в город.

71. Афиняне, однако, не пошли к святилищу, но, подобрав тела своих павших, возложили на костер и провели ночь на поле битвы. На следующий день по договору о перемирии они выдали сиракузянам тела их павших воинов (на стороне сиракузян и их союзников пало около 260 человек) и собрали останки своих мертвецов (потери афинян и союзников составляли около 50 человек). Затем афиняне с доспехами убитых неприятелей отплыли назад в Катану. Стояла зима, и они не решались на дальнейшие военные операции, пока не вызовут из Афин конницу или не получат конных отрядов от местных союзников (ибо иначе они находились всецело под давлением вражеской конницы). Вместе с тем афиняне желали также собрать деньги в Сицилии и получить их из Афин и привлечь на свою сторону некоторые сицилийские города. Афиняне надеялись, что теперь, после победы, эти города скорее откликнутся на их предложения. Кроме того, им было нужно заготовить продовольствие и сделать необходимые приготовления, чтобы весной напасть на Сиракузы.

72. Итак, по этим соображениям афиняне отплыли, держа курс на Наксос и Катану, чтобы там зимовать. Сиракузяне же после погребения своих убитых воинов созвали народное собрание. Тут выступил Гермократ, сын Гермона, человек выдающегося ума, отличавшийся военным опытом и прославленный доблестью. Он стал ободрять сограждан, убеждая не унывать из-за военной неудачи. Ведь их воинский дух не сломлен, говорил он, а беда произошла от недостаточности боевого опыта. Да и не столь велико поражение сиракузян, тем более что им, неопытным бойцам, можно сказать ученикам в военном деле, пришлось сражаться против искуснейших в Элладе воинов. Другая причина неудачи — множество военачальников (их было пятнадцать), что при отсутствии единого руководства и привело к беспорядку и безначалию. Если выбрать хотя бы нескольких, но зато опытных командиров и, еще этой зимой хорошенько обучив гоплитов и снабдив оружием тех, кто не имеет его, увеличить насколько возможно число гоплитов и вообще заставить воинов прилежно заняться боевой подготовкой, тогда, говорил он, у них будет много надежд на победу. Ведь мужество у них есть, и при упомянутых условиях появится и строгая боевая дисциплина. Действительно, этим можно достигнуть и того и другого: дисциплина закалится в борьбе с опасностью, а врожденное мужество еще более окрепнет при возрастающей уверенности в военном искусстве и опыте. Военачальников следует выбрать немного, но полновластных, и народ должен дать им клятвенное разрешение командовать как им заблагорассудится. Таким образом будет легко сохранять все военные тайны, а все распоряжения военачальников будут выполняться беспрекословно и без промедления.

73. Выслушав Гермократа, сиракузяне решили принять все его предложения и выбрали только троих военачальников: самого Гермократа, Гераклида, сына Лисимаха, и Сикана, сына Эксекеста. Сиракузяне отправили также послов в Коринф и Лакедемон просить о помощи и побудить лакедемонян начать ради них более решительно открытую войну с афинянами и этим вынудить афинян уйти из Сицилии или, по крайней мере, помешать доставке им дальнейших подкреплений в Сицилию.

74. Между тем афиняне тотчас из Катаны со всем войском отплыли в Мессену, надеясь овладеть городом путем измены. Однако этот расчет афинян не оправдался, ибо Алкивиад, уже после своего отозвания, предвидя, что будет изгнанником, на обратном пути сообщил о заговоре сторонникам сиракузян в Мессене. Те немедленно казнили указанных Алкивиадом изменников и затем, при возникшей междоусобице, с оружием в руках добились от народа отказа принять афинян. Афиняне стояли у Мессены дней тринадцать, страдая от непогоды и недостатка продовольствия. Не добившись успеха, они отплыли в Наксос, где, окружив свой лагерь частоколом, расположились на зимовку. Затем они отправили триеру в Афины с просьбой к весне прислать денег и конницу.

75. Этой зимой сиракузяне также стали возводить стену около города. Стена эта охватывала Теменит¹ и тянулась вдоль стороны Сиракуз, обращенной к Эпиполам², для того чтобы в случае поражения неприятель не мог так легко насыпать осадной вал в непосредственной близости от города. Затем они укрепили Мегары, превратив их в крепость, а другой крепостью сделали святилище Зевса Олимпийского. В море повсюду, в местах возможной высадки неприятеля также были забиты частоколы. Узнав о зимовке афинян в Наксосе, сиракузяне выступили со всем ополчением на Катану. Опустошив часть тамошней территории, они сожгли афинский лагерь и затем возвратились домой. Узнав об афинском посольстве в Камарину с целью привлечь камаринцев на свою сторону (в силу прежнего союза³, заключенного еще при Лахете)⁴, сиракузяне также отправили туда послов. Они подозревали, что камаринцы и для первой битвы лишь неохотно послали им подкрепление, а впредь под влиянием успеха афинян и вообще откажутся помогать и по старой дружбе с афинянами перейдут на их сторону. Итак, после прибытия из Сиракуз в Камарину Гермократа и других послов, а из Афин посольства во главе с Евфемом⁵, Гермократ, надеясь заранее очернить афинян, выступил в народном собрании с такими словами.