Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне
Шрифт:
— Готрек, — позвала его Маленет, покачивая головой от недоумения. — Прислушайся. Разве ты не слышишь, что происходит — нам надо уходить. Ты пьян, а он — мошенник. Почему он хочет помочь тебе? Должно быть что-то, о чём он не говорит. Посмотри на него. Он не более чем…
Готрек заставил её замолчать, предупреждающе подняв палец.
— Он за последние десять минут сказал больше толкового, чем ты за минувшие три месяца.
Готрек посмотрел на Курина.
— Есть одна душа. Призрак, с которым мне хотелось бы поговорить, — он продолжал кружить по комнате, избегая смотреть остальным в глаза и барабаня глыбоподобными пальцами по топору. —
Глаза Курина вспыхнули в темноте.
— Феликс Ягер, — произнёс он и положил руку на плечо Готрека.
Истребитель дёрнулся было, стряхивая его руку, но что-то, происходящее с одной из недвижных фигур, остановило его прежде, чем он успел завершить это движение. Один из «родичей» Курина дёрнулся, как будто просыпаясь от долгого сна.
Готрек, словно забыв о лежавшей на плече руке Курина, подошёл к ожившему члену Тишины.
Температура упала.
Маленет оглянулась кругом, ощутив присутствие чего-то неземного. Она подошла к Готреку и поморщилась, увидев, что происходило с фигурой. Хрупкий старик всё ещё держал глаза закрытыми и казался мёртвым из-за страшного цвета лица и застывшей без движения тощей груди, но с его кожей что-то происходило. Как и на ладони Курина в «Приглушённо барабане» складки поднялись в воздух и закружились, скручиваясь и извиваясь в безмолвном танце.
Когда миниатюрный ураган окутал безмолвную фигуру, то начал размывать его черты, а затем принялся преобразовывать их. Все они с удивлением наблюдали, как появилось новое лицо — отмеченное шрамами и красивое.
— Это ты? — прошептал Готрек, глядя на лицо, которое двигалось под кожей, словно пытаясь пробить водную гладь. — Феликс?
— Ты, что, и вправду столь легковерный? — воскликнула Маленет. — Он шарлатан! Ты что, не видишь? Он просто показывает тебе то, что ты хочешь увидеть. Это всего лишь дешёвый трюк, предназначенный для…
— Он может говорить? — обратился Готрек к Курину, пропустив яростную отповедь альвийки мимо ушей.
— Дай ему минутку, — ответил Курин. — Он проделал долгий путь, чтобы оказаться здесь.
Более юное лицо, наконец, пробилось сквозь старое. Человек в замешательстве оглядывал комнату, пока его глаза, наконец, не остановились на Истребителе.
— Готрек! — воскликнул он. Голос звучал приглушённо, как будто проходил сквозь толстую стену. — Это действительно ты? — говоря, фигура дёрнулась и поковыляла вперёд, так же неуверенно, как те трупоеды, с которыми они сражались снаружи.
Готрек схватил мужчину за руки.
— Ты меня слышишь?
Он кивнул.
— Ты выжил? — потрясенно вопросил мужчина.
На миг, Готрек казался слишком подавленным, чтобы отвечать. Лишь несколько секунд спустя он смог справиться с собой достаточно, чтобы заговорить. Его голос был хриплым.
— Я должен был остаться с тобой, человеческий отпрыск. Они обманули меня. Гримнир обманул меня. Боги солгали, Феликс. Всё было потеряно.
Лицо позади лица улыбнулось.
— Если ты жив, то ещё не всё потеряно, — затем он нахмурился и оглянулся в темноту, словно его позвали. — Я больше не могу оставаться, — сказал он, отворачиваясь от Истребителя.
— Прости меня, — прорычал Готрек, всё ещё держа его за руки.
Маленет покачала головой, всё ещё не веря, что дуардин мог купиться на столь дешёвую уловку.
Феликс снова улыбнулся.
— Ты непрощаемый, Готрек. Ты всегда был таким, — затем выражение его лица стало серьёзным. — Заставь их заплатить. Заставь их заплатить за их ложь.
— Айе! — воскликнул Готрек, тяжело дыша. — Я близок. Нагаш уже недалеко. Я собираюсь обрушить весь его чёртов дворец на его… — он нахмурился, когда лицо под кожей исчезло, оставив лишь сморщенный лик старика. — Куда он исчез? — повернулся он к Курину.
Курин нахмурился.
— Он так ясно запечатлён в твоей памяти. Ничто не должно было помешать твоему разговору с ним. Что-то вернуло его назад. Что-то удерживает его — охраняет его душу.
Готрек сплюнул в пыль.
— Нагаш. Кто ж ещё? — он снова принялся расхаживать по комнате, размахивая топором так, что это не могло не вызывать тревоги в столь тесной комнатушке. — Неважно. Человеческий отпрыск сказал достаточно ясно. Заставь их заплатить. И я сделаю это. Начиная с Нагаша, — он сделал паузу и снова посмотрел на молчаливую фигуру, всё ещё потрясённый прошедшим разговором. Затем он повернулся к Курину. — Ну, и как мы доберёмся до Морбиума?
Курин, впрочем, по-прежнему не сводил настороженного взгляда со спящей фигуры, что только что разговаривала с Готреком. Затем он улыбнулся и махнул рукой, показывая им выйти за пределы круга. Он проверил цепи вокруг шей стариков, поправил замки и начал бормотать новое заклинание. Пока он говорил, плотный земляной пол начал кружиться и искажаться. Миниатюрная буря взвилась между неподвижными фигурами, кружась и вертясь, так что вскоре лица стариков стали неразличимы для Готрека и его спутников.
Когда пыль рассеялась, Курин по-прежнему улыбался. А у его ног появилось отверстие с узкими ступенями, ведущими во тьму.
— Следуйте за мной, — сказал он, ступая на лестницу, — вход в Морбиум недалеко.
Четвёртая глава. Клятвопреступники и мошенники
Они вышли из отверстия в склоне холма, в полумиле от города.
Курин не стал задерживаться, чтобы передохнуть, сразу же нырнув в полумрак, так что им пришлось ускориться, чтобы не отстать от своего проводника.
— Можем ли мы ему доверять? — спросила Маленет, пока Курин скользил по каменистому склону, спускаясь с холма.
— Никогда не доверяй волшебникам, — в недоумении рассмеялся Готрек. — Или эльфам, если уж на то пошло, — затем нахмурился и перевёл взгляд на Трахоса. — К сожалению, выходит, что остаёшься только ты, — затем он снова покачал головой. — Я верю не Курину — а Феликсу, — речь Готрека становилась всё более и более невнятной. — К тому же он вывел нас из Клемпа, нет?
Они спустились в узкую долину, оставив Клемп позади, и ступили на странные земли, в путешествиях по которым они провели недели с момента прибытия на побережье. Невозможно было увидеть ничего дальше дюжины футов или около того из-за башен тумана: отвесные, изгибающие скопления, что вздымались во тьме на целые мили. В этой части Шайиша безраздельно царило уныние. Ни ветерка, ни пения птиц, ни звука животных — ни единого следа жизни. Один единственный звук разрывал темноту — лязг сломанного колокола где-то вдалеке. Он звучал каждые несколько секунд с регулярностью напоминающей сердцебиение. Маленет вспомнила, что слышала его по дороге в Клемп, но удивилась, услышав его теперь, почти два дня спустя. В Шайише время казалось застывшим. Владение представлялось единым, вечным мгновением, зловеще нависшим предзнаменованием какой-то ужасной надвигающейся катастрофы.