Истребитель поганцев

Хинкс Дариус

Где бы не появлялись грозорождённые, они для всех были фигурами благоговения, Трахос же теперь являл собой нечто большее. Люди, завидев его, переходили на другую сторону улицы, лишь бы не оказаться рядом с ним, да, что там — переходили на другую улицу. Он двигался с механической поступью автомата, его голова постоянно рывками поворачивалась то в одну, то в другую сторону, как будто пытаясь избавиться от тревожных мыслей.

Он подошёл к Истребителю и кивнул ему, рассыпав в полутьме сноп искр.

Готрек, Маленет и Бриор молча глядели на него. Трахос не проявил никаких признаков

того, что заметил неловкую паузу, он просто уставился сверху вниз на Готрека сквозь смотровые щели своего покорёженного шлема. Бриор поднялся на ноги, отряхнулся и осторожно придвинулся к грозорождённому так, как будто подходил к раненому животному.

– Я как раз рассказывал вашим друзьям, что нашёл для вас отличные комнаты в…

– Мы покидаем город, – повысила голос Маленет, бросив на него грозный взгляд, затем посмотрела в сторону Трахоса. – Готрек уже всё здесь на своей руне перепробовал, и безрезультатно. Все эти дуардины лишь трепаться горазды. Ни у кого из нет настоящих навыков.

Трахос кивнул, и Маленет обрадовалась, что он не окончательно потерял связь с происходящим.

– Есть только одно место во всех Владениях, где ты сможешь обуздать силу руны — это Наковальня Апофеоза, где в чертогах Великого Зигмарона ожидает сам Бог-Царь. Астрологионы Лунных Сфер знают как…

– Зигмар может играться со своими причиндалами, сколько захочет, – Готрек был явно раздражён озвученным предложением. – Истребитель не будет прятаться в блестящих небесах, когда Губительные Силы господствуют внизу. Кроме того, я не хочу её обуздать, я хочу от неё избавиться, – он стукнул полотном своей секиры по руне, от чего та вспыхнула словно потревоженный уголёк, – избавиться от всех богов со всеми их побрякушками. И вот тогда, вернув себе разум, смогу, наконец, ясно мыслить.

– Господин гном, я могу помочь, ­– быстро произнёс Бриор, прежде чем Маленет снова его перебила.

Она открыла рот, чтобы приказать ему покинуть комнату, но Готрек её опередил.

– Как?

Бриор внимательнее вгляделся в руну на груди Готрека.

– Это ведь у вас пра-золото?

– Угу, – скривился Готрек. – Напополам с помешательством. Эта штуковина — настоящая зараза.

Бриор кивнул.

– Огненные истребители. Они страстно охочи до пра-золота. Копят его, – он покачал головой. – Один Грунгни ведает зачем. Прячут его в своих горных твердынях и вбивают себе в кожу, а вот если бы взяли, да потратили хоть чуточку, могли бы перестать жить как дикари со всеми своими обнажёнными торсами, стоячими гребнями и… – Бриор замолчал на полуслове, сообразив, как выглядел Готрек. – Хотя, конечно, нет ничего плохого в простецком стиле, – быстро добавил он. – Просто это…

Готрек постучал по руне.

– Ты сказал, что можешь помочь.

– А что вам угодно? – Бриор глянул на Маленет и Трахоса, которые буквально испепеляли его глазами. – Ваши друзья похоже думают, что…

– Они не мои друзья, и они не думают. В Азире сидит чугунноголовая обезьяна, которая думает за них. Я хочу вытащить эту штуковину из своей груди, но не хочу испустить дух на столе какого-то алхимика. Истребитель

не может умереть на столе. Я должен выжить, чтобы умереть как подобает.

Бриор снял шлем, и его длинная, заплетённая в косички борода, высвободившись, упала на резиновый лётный комбинезон. Он ещё внимательнее рассмотрел руну.

– Она засела у вас между рёбер. Извлечь её, не лишив вас жизни, будет очень проблематично, даже опытному хирургу.

Кровь бросилась Готреку в лицо, контрастно выделив жуткую мешанину шрамов, покрывавших одну сторону его головы.

– Но я знаю лучших эфирных химиков Барак-Урбаза: капитана Тиальфа Солмундссона, цехового мастера Хорбранда, адмирала Скулдссона — всех. Не знаю, смогут ли они удалить руну, но они — мастера во всём, что связано с металлургией. Если руна обладает эфирной силой, то они смогут извлечь её при помощи своих машин и жаровен. И даже, если у них не получится её убрать, они смогут… – он запнулся, подыскивая нужное слово, – смогут свести её действие к нулю. Я в этом уверен.

Маленет прокляла себя за то, что не перерезала Бриору горло, когда у неё была такая возможность.

– Готрек, ну, посмотри на него. Он же идиот, такой же, как и все остальные. Ни один из них представления не имеет что эта руна из себя представляет.

– А ты, конечно, имеешь? – огрызнулся Готрек. – Это узда, а не руна.

Трахос покачал головой.

– Не узда. А благо. С этой руной ты можешь стать чем-то большим, чем был. Ты можешь быть великим орудием против Хаоса.

Маленет согласно закивала.

– Он прав, Готрек. Вспомни всё, что видел в этих Владениях и в тех, где ты родился. Вспомни безумие и разорение. В твоей власти изменить ситуацию, – внезапно она обнаружила, что говорит с искренней страстью. – Большинство из нас может сражаться лишь где-то на втором плане, а ты действительно можешь сделать что-то. Если ты используешь эту руну, ты сможешь…

– Использую её? – Готрек нахмурился. – Ты, что, забыла, что случается, когда я её использую? Забыла, что я устроил на «Звезде Зигмарона»?

– Подумаешь, убил несколько матросов, – Маленет выглядела озадаченной, – Что ты так на этом зациклился? Какое значение имеют несколько морячков в сравнении с судьбой целых Владений?

– Я не убивал их, альвийка. Ты же видела, что случилось. Я не использовал руну как оружие, — это руна использовала меня. А может даже это он меня использовал.

Маленет прекрасно знала, что начинать спорить с Готреком было бесполезно, но он настолько вывел её из себя, что она не смогла удержаться.

– «Он»? Ты хочешь сказать — Гримнир? Бог, который, если и существовал когда-то, по широко распространённому мнению считается мёртвым. Это он заставил тебя убивать людей? Потому что он теперь живёт у тебя в груди. Бог. У тебя в груди. И говорит тебе, что делать. Ты хоть сам себя слышишь? Ты обвиняешь нас с Трахосом в том, что мы в рабстве у бога, но, по крайней мере, наш бог действительно существует.

Трахос ухватил Готрека и Маленет за плечи и наклонился поближе.