Истребитель снайперов
Шрифт:
Приближаясь к беседке, Владимир Панчук про себя отметил, что под пиджаком у начальника службы безопасности есть пистолет, и, судя по размерам, это либо российский «стечкин», либо израильский «игл». И если покушаться на банкира, то эффективнее всего было бы не бросаться в лоб, а бить из «взломщика» с противоположного берега Волги. Дистанция позволяла затылок жертвы был открыт.
— Здравствуй, дорогой, здравствуй. — Гергадзе распахнул свои объятия гостю.
Погожий оглядел фигуру приезжего. Безрукавка, джинсы не давали возможности спрятать
Владимир позволил банкиру обнять себя и потискать, потом пожал ему руку и сказал:
— Георгий Вахтангович, я приехал к вам по делу.
— Потом, дорогой, все дела потом! — воскликнул Гергадзе, возбужденно размахивая руками. — Сперва будем кушать, пить и веселиться, а потом поговорим о делах. Дела сегодня могут подождать.
Владимир не стал противиться, прекрасно понимая, что разговор будет очень непростым. Но уехать из России, не рассказав о произошедшем, он не мог.
Четверо мужчин расположились за столом. Трое, привычные к подобным застольям, сразу потянулись к приглянувшимся блюдам.
— Бери, Владимир, не стесняйся. Здесь все свои. — Георгий Гергадзе был хлебосольный, как и все кавказцы.
После первых рюмок запотевшей «Смирновской» трапеза пошла веселее. Вскоре, немного захмелев, Роман Финклер, пользуясь отсутствием за столом представительниц слабой половины человечества, рассказал сальный анекдот. Все засмеялись, а банкир, на правах хозяина дома, хохотал громче всех.
Насытившись, гости уже не торопились наполнять рюмки.
— А давайте споем? — предложил Гергадзе, собираясь затянуть бесконечную и переливающуюся, как горное эхо, грузинскую песню. Но его остановил Владимир:
— Георгий Вахтангович, может, сперва поговорим о деле?
— Ладно, рассказывай о своих подвигах, — небрежно махнул рукой банкир, обидевшись, что его так грубо оборвали на самом подъеме музыкального вдохновения. После того как он оплатил месть за брата, его душа успокоилась, а когда мозг не работал (просчитывая хитроумные финансовые комбинации), тело требовало веселья. Но благодушное настроение его вскоре сильно изменилось.
Владимир очень кратко рассказал о ходе самой операции, сделав основной упор на информацию, полученную от старшего брата. Когда он закончил говорить, под сводами беседки повисла гробовая тишина.
— Зачем ты меня обижаешь, Володя? — после паузы глухо спросил банкир, в его душу опять змеей вползла черная печаль за неотомщенного брата. — Я выплатил твоим людям большие деньги, еще больше заплатил за технику и оружие. Где надо, кого надо — всех подмазал. Просил только одного — убей этого шакала. А ты что сделал? Ты поиграл в войнушку, побегал по горам, после чего приезжаешь ко мне и говоришь: «Георгий Вахтангович, не получилось убить бешеного пса». Зачем обманул меня?
— Никого я не обманывал. — На лице Шатуна стали нервно подергиваться желваки. — Если бы хотел, то просто промолчал. И Далида, и Саламбек среди своих числятся убитыми. Но мне не нужна фикция,
— Нет, теперь мы отправимся вместе, — вставая из-за стола, гордо сообщил наследник грузинских князей.
— Вместе нам ехать ни к чему. — Владимир отрицательно покачал головой. — Мало ли что может произойти. Зачем такому уважаемому человеку портить себе репутацию?
— Но я хочу видеть труп этой падали, — капризно заявил Гергадзе.
— И увидите, — кивнул Панчук. — Вы завтра летите в Стамбул и останавливаетесь в «Хилтоне». Мне же еще предстоит съездить в Польшу, кое-что захватить и заодно сообщить приятелю в Амстердам. У него тоже есть претензии к Саламбеку. Через три дня встречаемся.
Георгий Вахтангович задумался, потом поднял свою рюмку и с пафосом сказал:
— Да свершится месть благородная. Да будет так.
Эпилог
За окнами знаменитого, благодаря Агате Кристи, «Восточного экспресса» мелькали очертания Балканских гор. Кое-где еще виднелись следы бомбардировок отгремевшей войны.
В одном из купе первого класса сидели двое мужчин. Внешне они сильно отличались друг от друга, хотя оба были в деловых костюмах и строгих сорочках.
Расплывшийся журналист и угрюмый наемник не спеша пили пиво и негромко разговаривали.
— Ты удовлетворен тем, что сделал? — спросил уже успевший стать знаменитым европейским журналистом Максимилиан.
— Я воевал как мог, наверное, мы не одному десятку двадцатилетних пацанов спасли жизни. Но… — Шатун пожал плечами. — Это всего лишь небольшая вырубка в большом лесу терроризма.
— Даже после того финального боя под Таймаз-Ханом? — удивился журналист.
— Мы положили там больше трех сотен боевиков. Но это всего лишь «пушечное мясо», которое всегда можно нанять за деньги. Под хорошо отлаженный механизм уничтожения не попал никто из главных действующих лиц, а значит, война будет продолжаться. И как долго, одному богу известно.
— Ну а новые технологии?
— Технологии оправдали себя на все сто. Только дорогое это удовольствие, у армии и спецслужб таких денег нет. Наш спонсор, который оплатил это путешествие, приобрел патент на «Истребителя снайперов». Машина прекрасно себя показала в боевых условиях, теперь на рынке оружия спрос гарантирован. Значит, и все его затраты на личную войну будут компенсированы, богачи умеют считать деньги.
Шатун замолчал и глянул на собеседника. Журналист внимательно его слушал, видимо, в мозгу перерабатывая чужие фразы в газетную статью. Владимир нисколько не боялся, что в этих репортажах может проскользнуть его имя. Еще в начале их встречи была достигнута соответствующая договоренность, и взявшийся за это дело Максимилиан прекрасно понимал, что его ожидает в случае нарушения соглашения. К тому же не исключалась возможность дальнейшего сотрудничества, а кто же станет резать курицу, несущую золотые яйца.