Истребитель тварей
Шрифт:
– Ты о чем? – встрепенулся князь.
– Ох, хотел бы я сам это знать…
К вечеру оба каравана встретились в устье Оверни и начали совместное движение вниз по Дольге.
Славяне загрузились во все, что только могло ходить по реке.
Интересно, они хоть кого-то оставили на аравийской границе?..
Судовую рать вел новый верховный воевода славян Изяслав Путимирович. Рядом с ним в качестве помощника находился племянник, который по-прежнему косо смотрел на меня, так и не определившись в своем отношении к странному соратнику. Здесь же присутствовали все мои «сокамерники». Даже сильно
Ох, чует мое сердце, что придется сдерживать эту свору всеми силами – гражданская война погубит королевство. И все же тлеющее недовольство, которое брадарским королям удавалось сдерживать несколько веков, вот-вот грозило разгореться в бушующее пламя.
Как всегда, Дольга и ее спокойные воды позволили мне совладать с душевными терзаниями и собраться с мыслями. Теперь, подумав, я утвердился в мысли, что все делаю правильно. Мне не нужна была война, и если новый король будет вести себя благоразумно и позволит мне разобраться с Врадаком, прежняя династия останется на троне. Другой вопрос, что разбираться с некромантом мне придется в одиночку. Хотя очень не хочется. Но что поделать, сагар у меня только один, даже дикие братья Рудого погибли в той безумной атаке…
Прав Клепп – не место командиру в первых рядах. Меня подвела собственная жадность коллекционера, хотелось хапнуть всего и много, вот и досталось все вкупе – и самый мощный зверь, и вся связанная с этим фактом ответственность. Неожиданно вспомнился пропавший малыш-они. Что это – досадная случайность или напоминание свыше о том, что я зажрался?
Помимо упорядочивания стратегических решений мы с Богданом очень продуктивно поработали над усовершенствованием нашего оружия. Жаль, что не сделали этого раньше – все идеи пришлось воплощать «на коленке» и без помощи подгорных мастерских.
Честно говоря, мне было очень стыдно. Покоясь на лаврах технического прогрессорства, я умудрился забыть о самых простых решениях, до которых мог додуматься даже первоклашка. Богдана очень смущала необходимость долгой перезарядки пусковых труб гранатомета. Долго мучаясь и терзая мозг этой мыслью, он все же решил прийти ко мне в каюту:
– Слушай, я вот все думаю, нельзя ли как-то вытолкнуть боеголовку из трубы не пружинами, а… я даже не знаю, воздухом или еще чем-то? Вчера наблюдал за кашеварами и видел, как пар подбрасывает крышку котла, вот бы как-то использовать эту силу.
Я почувствовал, что стремительно краснею. Обычно, когда выдавал новую идею, болезненное тщеславие заставляло меня принимать горделивый вид, хотя при этом совесть напоминала, что ничего из привнесенного в этот мир не было придумано лично мной. Теперь же тщеславие уныло молчало, зато совесть отыгралась за все разом.
– Можно… – с горестным вздохом сказал я. – Если пар очень сильно перегреть и сделать это быстро, он вытолкнет боеголовку с очень большой силой.
– Ты уверен? – Богдан посмотрел на меня с подозрением и зарождающимся упреком.
– Да.
– Мы можем позади боеголовки сделать небольшую полость с водой и огненным артефактом. Только нужно рассчитать количество воды и силу плетения, – выпалил артефактор и выскочил из каюты, оставляя меня на растерзание собственной совести. Но разогнанный мозг вспомнил еще кое-что, и я побежал следом за своим главным ученым…
Центральная часть королевства встретила наш караван очень сдержанно. Мелкие суденышки рыбаков разбегались по сторонам, как стайки водомерок. Рассмотреть с середины реки, что творится в прибрежных городках, было трудно, но от них веяло такой настороженностью, что подходить близко мы не решились во избежание конфликта. Словно легкая морозная свежесть перед сильными заморозками, вокруг нас распространялась отчужденность возможной гражданской войны.
Отчужденность трансформировалась в откровенную вражду только на подходе к столице. Практически во всю ширину реки редкой сетью растянулись корабли королевской речной гвардии. Их было как минимум вдвое больше, чем наших. К тому же нашим разномастным судам и боевым ладьям противостояли исключительно патрульные дракары. И все же, несмотря на значительный перевес в силах, речная гвардия вела себя крайне осторожно.
Еще бы. Они не видели, но наверняка чувствовали, что из-под воды веет смертельной угрозой. Усиленный отряд акаяси под управлением сотника Борво готовился к стремительному удару. Чтобы победить, нам даже не придется сближаться и идти на абордаж.
Вот такое получалось иллюзорное равновесие. Конечно, наше преимущество закончится сразу после выхода на берег, и поэтому я вел себя не менее осторожно, чем предводитель королевской речной флотилии.
Первый ход сделали гвардейцы. Словно сбросив узы нерешительности, один из дракаров рванулся вперед. Весла взлетали, словно крылья птицы, подталкивая корабль все ближе. Смотрелось красиво, но не продуктивно.
Ухмыльнувшись, я послал сигнал, и пара акаяси, вспенив воду, легко потащила малую баржу вниз по реке.
Два корабля встретились приблизительно посередине «нейтральной полосы». Мы встали борт к борту.
На палубе дракара находились только четыре воина, остальных скрывала палуба. Нас было немного больше – ко мне пересели все князья, а охрану обеспечивали Али с двумя подчиненными и Богдан со товарищи, расположившиеся поближе к ящикам с гранатометами.
Как ни странно, главным в команде переговорщика оказался не речной гвардеец, а воин без брони, но с нашивками тяжелой пехоты королевства. Мало того, я знал этого человека. Поскрипев, память подсказала, что передо мной сотник – один их тех, кто дрался со мной на стенах Дун-Ново, отражая атаки «озверелых».
– Приветствую вас, ярл, – хмуро, но стараясь не быть грубым, сказал пехотинец.
– И я вас приветствую, сотник.
– Уже не сотник, – мотнул головой мой собеседник. – Воевода тяжелой пехоты и глава внешней охраны короля Джодока Второго Коллан Мак Тюр.
– Меня радует, что в королевстве достойные люди по-прежнему занимают достойное положение, – с намеком прокомментировал я слова Мак Тюра.
– Спасибо, ярл, мне приятны ваши слова, как и наше прежнее знакомство. Я помню наше боевое товарищество, но все равно вынужден спросить: что ваша светлость делает здесь с таким войском? Это очень похоже на бунт.