Истребитель зверья
Шрифт:
Помещение было просторным. На стенах был развешен занятный ассортимент хлыстов и цепей. Кровать была потасканной. Девушка выглядела так же. Она была высокой и худой, но взгляд был странным, словно как у человека не совсем вменяемого или, куда вероятнее, пристрастившегося к гнилокорню. Кроме тонкой сорочки на ней ничего не было.
Феликс принюхался: в воздухе пахло застарелым потом и прочими выделениями, резкими духами и ладаном. По тому, как засвербело в носу и напряглось горло, Феликс понял, что кто–то покуривал тут гнилокорень, смешанный
— Если ты собираешься свалить по–быстрому, то это не тот выход, — раздалось жуткое и пронзительное хихиканье девушки. — Ты лишь шею себе сломаешь. Поверь мне, до тебя уже пробовали.
Феликс перевёл взгляд на неё, а затем обратно на невысокую блондинку.
— Полагаешь, мне может потребоваться сбежать по–быстрому, а?
— Раз уж ты разыскиваешь Олафа с Сергеем, и они, по словам Моны, тебе не приятели, то выбирать тебе не придётся. Можешь случайно из окна вывалиться.
— Плохие они ребята, эта парочка, — заметил Феликс.
— Так и есть. Что тебя интересует? Мона что–то говорила про золото.
— Посмотрим, что ты мне расскажешь. И насколько я тебе поверю. Сие зависит от многих вещей.
— Ты собираешься впустую потратить наше время. Один из тех чудаков, которые с девушкой хотят лишь разговаривать. Или это прелюдия к чему–то экстравагантному?
— Ничего подобного. Я лишь выясняю, зачем Олафу и Сергею могло понадобиться убивать… моего друга.
— Этот друг, он послал тебя прояснить ситуацию?
— Вроде того.
— Видок у тебя подходящий. Впервые услышав твою речь, я было подумала, что ты священнослужитель. Глядя на тебя, я полагаю, что ты мог бы оказаться одним из тех рыцарей–храмовников, святош, что режут глотки столь же быстро, как одаривают взглядом.
— А у тебя богатый опыт общения с рыцарями–храмовниками? — улыбаясь, поинтересовался Феликс, думая об Альдреде, единственном храмовнике, с которым он когда–либо был знаком. Тот явно подходил под указанное описание.
— И кого тут только не бывает, красавчик, — произнесла Мона, многозначительно поглядывая на кошель Феликса.
Ей явно не терпелось получить обещанные деньги.
— Пока что я не услышал ничего из того, что мне нужно.
— Что ты собираешься сделать, если я расскажу тебе, где найти Олафа и Сергея? — спросила Саша.
«Я очень удивлюсь», — подумал Феликс, приняв во внимание тот факт, что прошлой ночью оставил их трупы в переулке.
— Ну, это зависит… — ответил он.
— От чего?
— Удастся ли мне убедить их оставить моего друга в покое.
— Если только ты не круче, чем выглядишь, это будет сложновато.
— У меня есть друзья, на фоне которых я выгляжу жрецом Шаллии, — произнёс Феликс, зная, что говорит чистую правду.
Девушек, должно быть, убедила искренность в его голосе. Реакция Саши его удивила. Она зарыдала.
— Говорила я им, что не следует вмешиваться. Говорила, что довольно. Они не послушали.
Феликс сохранил невозмутимость на лице, раздумывая, что же имеет в виду плачущая женщина. Инстинкт подсказывал ему хранить молчание и просто позволить ей высказаться, а там будет видно. Феликс уставился на девушку с самым бесстрастным видом, который только смог изобразить. Он отметил, что Мона начала суетиться и нервничать, словно ей не нравилось направление, которое принял разговор. Похоже, что кое–что ей тоже было известно. Видно была некая истина в изречении, которое его отец постоянно произносил в застольных разговорах, выпивая со своими приятелями–купцами: «Когда доходит до выведывания тайн, ничто не сравнится с борделем». Девушка снова взглянула на него, слёзы стекали по её лицу. Трудно было представить, чтобы кто–нибудь испытывал нежные чувства к двум скотам, вроде Олафа и Сергея, но она, как видно, испытывала. «Или это просто действие гнилокорня», — цинично подумал Феликс. Девушка глядела на него, словно ожидая некой реакции. Он решил блефовать.
— Что конкретно они тебе про нас рассказали? — спросил Феликс, стараясь, насколько возможно, говорить спокойно и вежливо.
Удивительно, насколько угрожающе это может звучать при подходящем стечении обстоятельств.
— Немного. Немного. За последнее время я мало чего узнала. Они иногда разговаривали об этом, когда думали, что я не могу их слышать, и это для них было чем–то вроде забавы. Они вроде нашли себе нового… покровителя, который обеспечил их достаточным объёмом работы и собирался наградить их особенным способом.
— Под работой ты подразумеваешь…
— Работу кулаками. Улаживать то, что следует уладить. Сначала я думала, что это обычное дело: аристократы сводят счёты, купцы вредят конкурентам, но затем…
— Затем что?
— Они стали вести себя странно, приходить и уходить в неурочное время. Говорили про шантаж каких–то людей. Похоже, они полагали, что те имеют что–то на кого–то из аристократов.
Феликс перевёл взгляд на Мону.
— Ты уверена, что хочешь услышать продолжение? Есть некоторые вещи, знание которых может подвергнуть опасности твою жизнь.
Та посмотрела на него, затем на кошель. Мона понимала, но алчность в ней боролась со страхом, и Феликс недолго раздумывал о том, что в итоге победит. Он бросил ей золотой.
— Я подожду тебя внизу, — сказала Мона.
— Давай.
Она открыла дверь и вышла наружу.
— О чём ещё они тебе говорили?
— Они мне ничего не рассказывали.
— Тогда, что ты ещё подслушала?
— Ничего. Ничего.
— Ты даже не видела этого нового покровителя?
Феликс заметил, что начал изъясняться, подражая этим девушкам.
— Видела ли ты когда–нибудь их нового покровителя?
— Иногда за ними приходил здоровяк. Аристократ, если судить по манере разговора.
— Ты когда–нибудь его видела?
— Нет.
— Нет?
— Он всегда носил плащ с капюшоном, а лицо было обёрнуто шарфом.
— Как–то это необычно.
К его удивлению, женщина рассмеялась.
— Здесь? Бога ради! Многие, особенно шишкари, не желают, чтобы люди прознали, что они наведываются сюда. У них есть жёны, любовницы, соперники. Улавливаешь или нет?