Истребитель зверья
Шрифт:
Теперь уже Ульрике нечего было сказать. Она отвела взгляд, рассматривая вместо орды Хаоса блестящие крыши Праага. Наблюдаемый с высоты стен, в лучах заходящего солнца вид был чудесен — целое море побеленных стен и красночерепичных крыш, из которого поднимаются колокольни, маковки и золочённые шпили церквей. Даже снежный покров вносил свой вклад в красоту картины. Макс подошёл к Ульрике и положил руку на её плечо, закрытое меховой одеждой. Она не отстранилась, но по–прежнему не глядела на него.
— Ты рада? — спросил Макс.
— Не знаю, — ответила она. — Я в замешательстве.
— Из–за чего?
—
— Ты и Феликс?
— Да. Помимо прочего.
— Я могу чем–нибудь помочь?
Выскользнув из его захвата, она снова подошла к краю зубчатой стены. Ульрика наклонилась вперёд, облокотившись на ограждение, и посмотрела в сторону неприятеля. В тумане блестели здоровенные боевые машины, высокие, как башни, и точёные, словно статуи. На их боках начали оживать зловещие красные руны, а их сигнальные огни отражались в лежащем внизу снегу. Такова была их мощь, что они так и привлекали взгляд. Они выглядели статуями злобных божеств. Небольшие фигуры, передвигавшиеся у подножия машин, скорее напоминали копошащихся насекомых, чем людей.
— Феликс рассказывал мне, что в Пустошах Хаоса есть огромные статуи Владык Хаоса, — произнесла Ульрика. — Как ты думаешь, выглядят ли они так же, как те машины?
— Такое возможно, — уклончиво ответил Макс, немного уязвлённый тем, что она не ответила на его вопрос. — Но я полагаю, что Феликс видел именно статуи. А это механизмы из металла и колдовства.
— Колдовства?
— Чтобы привести их в действие, в них заключили демонов. И я опасаюсь, что вскоре они оживут.
— А затем?
— А затем они перекатятся через эти стены и сокрушат всё на своём пути.
— И мы ничего не можем сделать?
— Мы можем молиться.
— Узнаёшь его? — спросил Бьорни, указывая на мужчину в бессознательном состоянии.
К своему удивлению, Феликс узнал. Он знал, что где–то уже его видел, только не мог вспомнить, где именно. Возможно, в этом повинен большой синяк на лице мужчины.
— Кого–то он мне напоминает, — ответил Феликс, склонившись и, ухватив мужчину за подбородок, поворачивая его голову из стороны в сторону, чтобы лучше рассмотреть. У мужчины были длинные волосы, падавшие на лицо. Он был в одежде аристократа – хорошая ткань, дорогой покрой. Повидав много подобного товара на складах своего отца, Феликс в этом разбирался. Мужчина, лёжащий на полу в обшарпанной комнате „Красной розы“, явно был тут не к месту.
— И с кем же это ты якшаешься, юный Феликс? — с усмешкой поинтересовался Бьорни.
Своей тяжёлой мускулистой рукой гном приобнял дрожащую девушку Сашу, и с удивительной благожелательностью вытер слёзы с её лица. Феликс глядел на полуголого истребителя, развешанные по стенам кнуты и цепи, и гадал, насколько оправданы его подозрения о том, чем тут занимались Бьорни и Саша.
— С мерзкими типами, — заметил Готрек, нагнувшись и подняв кинжал, лежавший возле рук мужчины.
Обнюхав клинок, он ткнул им в направлении Феликса. Тот заметил зеленоватое вещество, покрывающее острую сталь.
— Бьюсь о заклад, это тот самый яд, что был на клинках Сергея и Олафа, — заявил Феликс.
— Думаю, ты бы выиграл, — произнёс Готрек.
— Что здесь произошло? – спросил Феликс, посмотрев на Бьорни, а затем на Сашу.
Оба были, по большей части, раздеты. Лифчик девушки был наспех застёгнут. На ней была лишь короткая ночная рубашка. На Бьорни были лишь штаны. Сапоги и оружие лежали возле кровати.
— Ну, как я полагаю, юный Феликс, для своих вопросов ты выбрал неправильный подход, а потому считаю, что лучше уж я… допрошу Сашу своим способом.
— Так вот для чего здесь все эти кожаные плётки и цепи, — заметил Феликс, указывая на кучу приспособлений у кровати.
Бьорни поднял глаза к потолку, а затем кивнул.
— Вроде того. Как бы то ни было, только мы собирались приступить к делу, за дверью возник беспорядок, и внутрь вломились какие–то люди. Они были вооружены и явно собирались причинить вред.
— Ты им помешал?
— На двух я набросил простыню, а затем врезал оставшемуся головой по бубенцам, — с удовлетворённым видом произнёс Бьорни. — Думаю, они явно не рассчитывали на сильное сопротивление, а потому запаниковали, услышав, что на подходе Снорри и Улли. Вот и пустились наутёк. Этого же я приложил канделябром по голове.
— Забавно, но никто из вышибал не явился выяснить причину суматохи, хотя шум был слышен на весь коридор, — добавил Улли.
Его лицо покраснело, и по какой–то причине он выглядёл смущённым.
— Они явно были подкуплены, — произнёс Готрек.
— И я так считаю, — подтвердил Феликс. — Тебе знаком кто–нибудь из этих людей? — спросил он у девушки.
— Они не были здешними клиентами, — произнесла она, — если ты это имел в виду.
Феликс пожал плечами и снова уставился на бесчувственного мужчину, размышляя о том, что самое время его привести в чувство. Вопрос был лишь в том, сдать его властям или оставить на милость истребителей. У него возникло ощущение, что в сложившихся обстоятельствах выбор у них небольшой. И будет лучше, если они возьмут это расследование на себя. У него не было абсолютной уверенности в том, что произойдёт, если они сдадут этого неудавшегося убийцу страже.
Пока эти мысли витали в его голове, Феликс внезапно вспомнил, где он ранее видел этого человека. Это был один из тех молодчиков, что у Гаргульих врат в день начала осады находился в эскорте Виллема, брата князя. «Очаровательно», — подумал Феликс, поражаясь тому, как глубоко пустила корни порча. И тут мужчина застонал и пошевелился.
Он посмотрел вверх и побледнел, увидев мерзко ухмыляющиеся лица окружавших его истребителей.
— Расскажи—ка, — задал вопрос Феликс, — Виллему известно, что ты здесь?
Ответ мужчины удивил Феликса.
— Да он меня убьёт, если только узнает.
— Тебе бы из–за нас стоило беспокоиться, — заметил Готрек, угрожающе поднимая топор.
В своих покоях Халек расхаживал взад–вперёд по толстым арабским коврам. Отовсюду до него доносились звуки дворцовой деятельности. Он подошёл к окну, отодвинул плотный парчовый занавес и посмотрел сквозь забранное массивной решёткой окно. На оконной раме лежала снежная наледь. Далеко внизу виднелся расчищенный путь, ведущий через площадь Героев к храму Ульрика. Задумавшись о том, как в том месте поступают с пойманными еретиками, он ещё сильнее занервничал. Вряд ли кого–либо из людей обрадует перспектива быть отданным на милость рыцарям—храмовникам Ульрика.