Истребитель
Шрифт:
– На что это она сейчас намекала? – спросил добродушный гигант у друга. – Неужто на?..
– Кто его знает, с нее станется, – пожал печами Саша. – А ты бы что, отказался?
– Ну не знаю, – задумчиво почесал Леха в затылке.
– Вот вечером и проверим на практике, что именно она имела в виду, – усмехнулся он. Перспектива, конечно, интересная, из серии «в жизни надо попробовать все». Особенно с такой девушкой, как она. Особенно если ты пока свободен. Александр в космос не собирался, от слова «совсем». Он бы и со службы, пожалуй, уволился, но это можно и попозже сделать, как его дядя, который в тридцать пять вышел в запас майором. Опять же страховка, оклад, пенсия. Все на уровне.
До медицинской части они дошли в задумчивом, но приподнятом настроении. В конце концов, любимая девушка есть, крыша над головой есть, ближайшее будущее лет на десять вполне себе распланировано и без- облачно.
Очередь из выпускников, стоящая для замены имплантатов гражданского образца на военный, была сравнительно небольшой. Всего человек пять. Правда, проходила процедура не быстро, так что, сидя в очереди, Саша даже успел посмотреть новости со всех континентов.
Ничего принципиально нового в них не было. Протесты безработных по всему миру шли уже не первое десятилетие. Они были вызваны общим ростом эффективности работы и массовой заменой людей на псевдо-ИИ. Уже лет тридцать люди самостоятельно не лечили, не продавали и не строили. С массовым внедрением Универсальных Диагностических Имплантатов количество больных стало настолько низко, что врачей практически полностью сократили. Обучение и воспитание оставались человеческими только для детей до двенадцати лет, так что учителя тоже никому не были нужны. То же касалось фермеров, которых заменили универсальные автоматизированные комбайны, хирургов и терапевтов, замененных автодоком, поваров, водителей, грузчиков и почти всех остальных.
Остались только некоторые очень малочисленные общины, которые не принимали робототехнику, в основном по религиозным мотивам, крайне бедные и отсталые страны, в которых рабский труд использовался как основной, да пары европейских государств, контролирующих деятельность своих граждан от и до.
Так что народ хоть и не голодал, но бунтовал. Мегакорпорации становились все более мега, а у простых граждан появлялось все больше поводов для недовольства. Вот и сейчас во многих странах было практически революционное настроение. Массовые демонстрации и беспорядки шли почти по всему миру.
И именно из-за них у военных всегда будет работа. Россия принимала участие в подавлении восстаний во всех государствах третьего мира. Страна наемников и космических кораблей. А еще работа всегда будет у ученых, хотя нет, – у Ученых. С большой буквы.
– Следующий! – сказала сестра, выглядывая из кабинета. Саша закрыл новостные ресурсы и послушно вошел внутрь. – Ложись на кушетку, на правый бок, правую руку под голову, левую вдоль тела. – Дождавшись, пока он выполнит все распоряжения, девушка нажала несколько невидимых для него клавиш, и с потолка спустился автодок. Белый цилиндр, напичканный оборудованием и инструментами, висел на одной подвижной «ноге» прикрепленной к потолку.
Девушка села на стул и, откинувшись на спинку, погрузилась в виртуальность. Не понятно, что она там делала, но через несколько минут дыхание ее участилось, а щеки порозовели. Автодок, гудя, установил на шее Саши несколько колб и закачал в них воздух, создавая избыточное давление, уравновешивающее давление крови в артерии, к которой был прикреплен имплантат. Затем манипуляторы вывернули тот из шеи.
– Ауч! – вскрикнул он от внезапной боли. Интерфейс перед глазами мгновенно погас. Медсестра притихла в своем кресле, затем открыла глаза и посмотрела на Сашу. Мгновенно поняв, что что-то не так, он попытался повернуть голову, чтобы посмотреть, что происходит, но на висок с силой надавил один из манипуляторов автодока.
– Ты чего не спишь? – удивилась молодая женщина. Глаза ее расширились, а затем, поняв, что происходит, она подскочила к кушетке. – Остановить операцию!
– В запросе отказано, необходимо завершение операции и стабилизация пациента, – ответил приятным женским голосом автодок.
– Выслать сообщение об ошибке в техслужбу!
– Отказано. Диагностика ошибок не обнаружила.
– Черт. Лежи, парень, спокойно, не дергайся, все нормально будет.
– Что тут происходит? – спросил, заглядывая в кабинет Леха.
– Выйдите немедленно! – прикрикнула на него сестра, закрывая дверь. – Профессор Агросов? Простите, что отвлекаю, это Оля из ВВУ, я у вас практику проходила. Да. Спасибо. У меня ЧП. Да. Автодок свихнулся, не вколол снотворное и обезболивающее, а сейчас… Да, заявку в техподдержку отправила, они уже едут. Да, сейчас проверю. Ох мама. Да. Извините, приезжайте поскорее, я в первом медицинском блоке. Парень, как тебя зовут?
– Александр, – с трудом выговорил он. Присоска сильно давила на гортань.
– Саша, слушай меня внимательно, – отчетливо проговорила сестра, вставая рядом с кушеткой на колени, так, чтобы их лица были на одном уровне. – Все будет хорошо, не разговаривай. И, пожалуйста, не отключайся. – Не разговаривать было легко, а вот не отключаться проблематично. Слабость охватывала все тело, он постепенно перестал чувствовать ноги, потом живот и поясницу, потом руки. Проваливаясь в забытье, как в тумане слышал голос медсестры, которая все продолжала причитать. А потом свет окончательно померк.
Он не потерял сознание. Просто оно переместилось в темноту. В какую-то непонятную область, в которой ничего не было. Он мог бы сравнить ее с космосом, но там-то были звезды и тишина. Здесь же все шумело, стучало, шуршало. Охватывало ощущение, будто он лежит в темном подвале, полном труб.
Из темноты доносились голоса. Звук превращался в цвет, наполняя темноту потоками. Они текли медленно, как реки, их можно было почувствовать руками. И он погружал в эти потоки звуков пальцы, зачерпывал мелодию горстями.
– Галлюцинации, – проговорил Саша и понял, что его голос в звук не превращается. Он вообще как будто не вылетел изо рта. – Значит, я вижу то, что слышу, но то, что я говорю, я не вижу, потому что я не слышу, а думаю. Черт, слишком сложно.
Волны звуков накрывали с головой, и он будто потонул в цветном океане. Резкая боль в шее была первым почувствованным, она растеклась ниже по позвоночнику, он наконец понял, что до этого момента не чувствовал своего тела. Теперь же красный звук, к которому он прикасался, стал холодным, а синий теплым. Истинный сюрреализм.