Истукан (сборник)
Шрифт:
Наконец полил дождь. Когда холодная вода потекла по спине и по коже побежали мурашки, я решил, что мне уже нечего терять, и с размаху бухнулся во весь рост в море. Не забыв, правда, прикрыть пальцем горлышко бутылки.
Я встал не только мокрым, но и чуть поумневшим. Я понял, что пора домой. «Чайковский» с девчонкой были еще здесь. Они, правда, отошли на несколько шагов и теперь испуганно хлопали глазами, глядя, как я обтекаю.
– Ну, все! – сказал я. – Если вам нужно в город, могу подбросить. – И я, еще раз глотнув, метнул недопитую бутылку далеко
– Подбросить? – переспросил старик, растерянно поглядев на спутницу. – Город?
Нет, они определенно иностранцы или просто придурочные.
– Я иметь машина! – громко и раздельно проговорил я, помогая себе мимикой и жестами. – Я вас возить в город. Быстро-быстро. Ж-ж-ж – машина! Деньги – нет. Дружба – да!
Мне уже не хотелось тонуть в море, сгорать под ударом молнии и быть пронзенным пиратской стрелой. Дурь ушла так же легко, как и пришла – спасибо холодной водице. Поспать бы теперь... Мелькнуло, правда, что я, пьяный дурак, могу разбить машину и людей покалечить. Но я прогнал эту черную мысль прочь, выкинул из головы так же безжалостно, как меня сегодня выкидывали из бара.
Я карабкался по мокрому каменному откосу, спиной чувствуя недоверчивый взгляд этой парочки. Дождь лил не сильный, но противный и навязчивый. Было скользко, ноги разъезжались. Один раз попытался подать девчонке руку, но та отпрянула с таким испугом, будто я сунул ей в лицо ядовитую змею. Ладно, мы не гордые...
Видел бы кто-нибудь, как эти двое усаживались в машину! «Чайковский» медленно обошел ее вокруг, заглянул под днище и неуверенно тронул пальцем лобовое стекло, по которому струилась вода. Потом поднял на меня взгляд и настороженно спросил:
– Наземная?
– Простите... – Я захлопал глазами.
– Ах да... – Он успокоился и встал перед дверцей, явно не зная, как ее открыть.
– Прошу! – помог я, отпирая замки.
Старик нагнулся, и в этот момент я услышал, как что-то брякнулось об асфальт. Как я убедился в следующую секунду, из-под его рубахи вывалился пистолет огромных размеров. Мы молча уставились на него, а затем одновременно подняли друг на друга глаза.
– А я ничего не видел, – доверительно проговорил я.
«Чайковский» молча сунул пистолет под рубаху и залез наконец-таки в машину. Пока они устраивались, я снял промокшую майку и, выжав ее, снова натянул. Становилось прохладно, неплохо бы переодеться в сухое, да только где его взять?
Я поклялся себе, что не разгонюсь быстрее сорока километров в час. Или даже тридцати. Ночь, дождь, мокрая дорога, слева обрыв, справа стена, да плюс нетрезвый водитель – что может быть хуже? Нет, зря они со мной связались...
Я крутил руль, а они шушукались сзади. До меня долетали какие-то обрывки фраз, я понял только одно: девочка чего-то боялась, а дед ее успокаивал. Возможно, она боялась меня, хотя зачем меня бояться, если рядом дед с пистолетом?
«Наверно, сектанты, – подумал я. – Девчонка – прихожанка, а старый хрыч – пастырь. В горах иногда разный чудной народ встречается. Свободные одежды, свободное ношение оружия, свободная любовь... Машину ни разу в жизни не видели. А гонятся за ними скорее всего родители девчонки. Завтра буду вспоминать и удивляться...»
В конце концов мне это надоело. Они там шепчутся, а на меня ноль внимания. Что я им – шофер? Мне, может, тоже хочется поболтать...
– Чудесная погода сегодня! – ляпнул я.
– Что? – мигом насторожился старик.
– Меня зовут Серега. А вас?
– Нас? – пробормотал старик. – Нас зовут... – Он кашлянул.
– Можете не продолжать, – тяжко вздохнул я. – Разрешите, я буду звать вас Петр Ильич Чайковский? Был такой композитор, слышали? Вы на него очень похожи...
– Композитор? – спросил дед и снова кашлянул.
Дорога пошла вверх, и я сразу заметил блеснувшие впереди фары. Я сбавил скорость, хотя мы и так едва ползли, и прижался к обочине. Полыхнувшая молния высветила мокрое и длинное тело автоцистерны-бензовоза, спускавшегося нам навстречу. Мои попутчики заметно оживились. Я понаблюдал в зеркало, как девчонка прижалась к старику, а тот погладил ее волосы, шепнув что-то в самое ухо.
Ни один дурак на дугообразном спуске не будет разгоняться, как ракета, тем более в такую сволочную погоду. И поэтому я сразу понял, что с бензовозом что-то не так. Он летел на бешеной скорости, виляя и чудом удерживаясь на скользкой дороге.
Я резко нажал на тормоз, машина встала, чуть качнувшись. В следующий момент я понял, что это нас не спасет – нужно удирать. Бензовоз вилял влево-вправо, на узкой дороге от него было не спрятаться.
Я моментально протрезвел, мокрая спина еще больше взмокла. Дать задний ход – и куда дальше? Вниз, под обрыв, на камни с пятнадцати метров?..
Девчонка панически вскрикнула. Тут снова ударила молния, но почему-то не погасла, яркий свет залил все вокруг.
– Это они, они!
– Быстро из машины! – заорал я, судорожно пытаясь найти ручку на двери.
– Откройте! – отчаянно воскликнул старик. Боже мой, он ведь не знал, как открывается дверь!
Я уже был на улице и изо всей силы дергал ручку, которая не поддавалась. Может, они там в горячке случайно нажали на защелку?..
– Быстрее, пожалуйста! – закричала девчонка, и тут же меня оглушил пронзительный скрежет тормозов. В глаза врезался яркий свет, потом цистерну развернуло поперек дороги и понесло на капот моего «Москвича».
Я не успел испугаться и проститься с жизнью. Только увидел совсем рядом большое грязное колесо и сжался в ожидании удара...
О чем я подумал, когда пришел в себя? Естественно, о том, что с этой минуты бросаю пить, бросаю решительно и бесповоротно. Я дрожал от холода, лежа в какой-то сырости, и голова моя болела так, что хотелось оторвать ее к чертям собачьим.
Всякий любит посмеиваться над неопохмеленным собратом, пока сам не окажется таким же жалким, вялым, мучимым жаждой и болью уродом. Ничего смешного, между прочим.