Италия. Архитектурные загадки

Жебрак Михаил

Макет Арена ди Верона.

Ход вниз Дивин нашел на последней четверти круга, лестница уходила под стену под большой блок известняка, который в этом месте укреплял кирпичную кладку. Ступеней было немного, нижние туннели уступали высотой наземным. Возле лестницы горела лампочка, но дальше проход был не освещен. Дивин прошел, сколько мог в темноте, а затем включил фонарик на телефоне. Через сто пятьдесят шагов открылся перекресток, и Дивин повернул налево, надеясь дойти до центра Арены. Он прошел тридцать шагов, пересек еще один перекресток и через тридцать шагов оказался в небольшом зале. Под ногами

были какие-то каменные блины. Потолок над ним был уже не из блоков, а явно бетонный, да еще со следами опалубки. «Значит, новодел, – решил Дивин. – Две тысячи лет назад потолок должен был быть каменным, значит диски внизу – уже не нужные базы колонн».

Пахло, как в обычной пещере. Где-то капала вода. Звуков снаружи не доносилось. Дивин задумался, а каково здесь, когда наверху идет концерт? Можно ли отличить рок от оперы Верди? В самом центре зала он обнаружил забранное решеткой отверстие. Сбросил вниз кирпич. Всплеск раздался через секунду-полторы. Дивин понял, что это колодец и достаточно глубокий. Вода нужна была на арене для животных, артистов, ну и смывать кровь гладиаторов.

Колодец находился точно на пересечении двух коридоров-потерн. Дивин отправился исследовать подземелья. Телефон он просил в магазине заряженный, но все равно следовало беречь аккумулятор. Поэтому исследователь часто выключал фонарик и шел, касаясь правой рукой стены. Кирпичная кладка сменялась речными валунами, затем шли крупные блоки камня или совсем мелочевка, скрепленная раствором. Галереи выкладывали или из того, что было под рукой, или, наоборот, по сложной, не понятной Дивину, схеме. Минут через сорок он установил, что под ареной проходят два прямых хода, пересекающихся под прямым углом, а также четыре круговых галереи. От последней галереи наружу отходили туннели разного размера. Но Дивин ограничился пространством под Ареной и во внешние ходы не совался. Общий план римских подземелий напоминал мишень или… паутину.

Декорации к опере «Трубадур».

Шаги Дивин, скорее всего, не услышал бы, но идущий наткнулся на камень, оступился, плиты грохнули… Дивин тут же погасил фонарик, присел и на четвереньках отполз к стене. По дороге отобрал пару каменных обломков по размеру ладони и стал ждать. Шуршание в коридоре было, но к нему никто не шел. Через пять минут ждать надоело, и Дивин решил выяснить, кто находится вместе с ним в подземелье. Он переместился чуть дальше. Лег на камни и снизу, закрывая телефон телом, посветил на железный ящик, стоявший на каменной плите. Наверное, это был распределительный щит – к ящику с потолка шли провода. Почти сразу раздался грохот, и в металлическую дверцу ударила пуля.

В темноте по помещению с неровными плитами на четвереньках передвигаться даже легче, чем стоя. И Дивин довольно быстро добрался до ближайшего поворота. Его не преследовали, и русский подумал, что, скорее всего, у стрелявшего также нет настоящего фонаря. Оставаться на месте смысла не было, и Дивин поднялся и в темноте наощупь пошел к последней наружной круговой галерее. Так не сбивались колени, но пару раз он ударился плечом, и один раз упал, зацепившись за провод. По дороге встретилась лестница наверх. Решетка была замкнута добротным замком. «Самонадеянно идти в подземелье без снаряжения», – сказал себе Дивин. В дальней галерее он посидел еще немного. В подземелье стояла вязкая тишина, и ничего, кроме звуков воды, не было слышно.

Русскому предстояло решить, как выбираться. Ждать служителей Арены смысла не имело. Они могли не появиться и неделю. Можно было досидеть до утра и попробовать найти открытый выход или покричать через решетку. А что, если и «паук» затаится до утра? Бродить по галереям было опасно. И на свету, и в темноте у пистолета все же было преимущество перед булыжником… Решение пришло, когда сидеть в луже стало холодно. Дивин опустился на четвереньки и медленно пошел вдоль круговой галереи, ощупывая ладонями влажный каменный пол. Нашел сильный ручеек и повернул за ним в боковой лаз. Отверстие у этой трубы было небольшое и сильно забитое песком и мусором. Последние метров сто Дивин полз, пока не уткнулся в каменный завал. Пришлось поворачивать.

В круговую галерею Арены Петр выползал медленно, словно змея, тщательно сканируя тишину. Выбравшись, продолжил движение по кругу, нашел следующий поток и засунул голову в отверстие. Пахло гнилью, и Дивин перешел к следующему отверстию. Снова застоялая вода. Наконец, он нашел ход с бодрым ручьем и относительно живым, да еще и изменчивым запахом, и пошел прочь от центра паутины. Ход был явно расчищен, но все равно внизу были наносы, а сверху периодически что-то торчало, и Дивин ударялся головой. Сверху через решетки и узкие щели в каменных плитах подкапывало. Петр брел медленно, выставив руки, и размышлял о том, что без декораций и концертов веронский амфитеатр не интересен. Ни резных деталей, ни скульптур. А ведь за осмотр берут 10 евро. Больше, чем за музеи, наполненные Тинторетто. Можно было бы устроить в подземельях музей гладиаторов. Натащить мрамора из запасников. Заказать реконструкторам доспехи гладиаторов. И чучела животных были бы уместны. Поставить столбы и выдавать желающим деревянные гладиусы. И шел бы сейчас Дивин в шлеме мурмиллона и не бился бы головой.

Ливневый ход сузился, и Дивин опустился на колени. Полез вперед, гадая, придется ли поворачивать назад, и скоро увидел свет, а затем услышал шум реки. Адидже местами бурливая. В конце туннеля его ждала решетка, запертая решетка, и это вселяло надежду. Дверь для узника всегда лучше, чем вмурованные прутья. Замок был все же не сейфовый, да и открывалась дверца наружу. Дивин осмотрелся. За решеткой с его стороны лежали каменные обломки, должно быть, вытащенные из реки и здесь спрятанные. Среди древностей виднелся даже каменный лев без лапы. Но Дивин выбрал кусок колонны. Поплотнее взялся за каннелюры [23] и со второго удара выбил дверь.

23

Каннелюры – горизонтальные швы между блоками-барабанами колонн.

Дивин шел домой пешком. В такси его бы не посадили, да и недалеко было. В узком переулке, да-да, в ширину рук, перед ним встали двое молодых людей. И, похоже, еще одного из их команды Дивин только что миновал, и тот остался за спиной. Крайний парень – а это были не негры или арабы, а вполне себе итальянцы – вытянул руку в сторону Дивина. Петр резко наклонился вперед, уклоняясь от струи, и, скользнув левой ладонью по руке юноши, сильно шлепнул по кулаку. Баллончик покатился по мостовой. Дивин сделал еще два шага вперед, повернулся – все ребятки оказались перед ним, и занес обломок кирпича, который до сих пор сжимал в руке. Тут, похоже, они, наконец, разглядели, что он с головы до ног покрыт мокрой грязью. Итальянцы сказали что-то дерзкое и развернулись. Дивин явно не походил на праздного гуляку.

Глава 7

О влиянии домашнего уюта на творческие порывы

омфорт для Дивина означал кухню, красивый дом и старый город, чтобы завернуть за угол и увидеть Дуомо. В этот раз он выбрал квартиру на первом этаже такого исторического здания, что дальняя часть была даже не отреставрирована и забита досками. Дверь его комнаты выходила прямо на улицу с любимой розовой мраморной мостовой. Первый вечер он придумал игру: сидя в кресле перед входом пытался угадать, кто из проходящих не турист, а местный. Дверь не закрывал не из любопытства, ждал, когда выветрится отдушка, которую хозяева не жалеют при стирке постельного белья. Первые этажи палаццо в старину возводили высокими, там размещали лавки, мастерские, складировали припасы, держали лошадей… Студия, арендованная Дивиным, когда-то была частью таких нежилых помещений. Комнату высотой метров шесть делила деревянная терраса на мощных опорах старого дерева с пологой деревянной же лестницей. Наверху устроена спальня, внизу – гостиная.

Жанна открыла дверь и присвистнула, увидев его одежду. Ботинки, брюки, пиджак не подлежали восстановлению. У нее же, как обрадованно заметил Дивин, заботы были мирные. На столе стояли порезанные овощи, на плите, судя по ароматам, тушилась баранина. Бутылка красного вина стояла на кухонном столе, наверное, ее девушка купила вместе с продуктами, но открыта была другая бутылка – из запасов Дивина. По каким-то признакам Жанна разобралась, что его вино получше. После горячего душа вино и баранина оказались очень кстати. А вот чай Жанна заварила ароматизированный из хозяйских пакетиков… Петр молча вылил две кружки и достал с полки свою пачку нормального чая.