Итальянская ночь
Шрифт:
– Нет-нет, не утруждайся, я доеду сама…
– В таком случае посажу тебя в такси и оплачу. Дина, не спорь, – упредил он протесты. – Ты что-нибудь заказывала?
– Без тебя пила только кофе, здесь неплохо его варят, но дорого. Ипполит, я могу остаться с тобой, помочь…
Ей очень не хотелось с ним расставаться ни на час, ни на день, ни тем более на неделю. Ипполит накрыл ладонью ее тонкую кисть, улыбнулся:
– Это было бы здорово, но желательно все же маму подготовить, заочно вас сроднить, чтоб между вами не произошло столкновения при первой же встрече.
– У, как страшно, – улыбнулась девушка, подперев кулачком подбородок.
Сейчас она была на том этапе, когда ни мамы-монстры не страшны, ни братья-неврастеники вместе со спесивыми отчимами, ни прочая стая акул в лице родственников. Будущее с ними ей видится из жизни голубей и в пастельных тонах, Дина убеждена, что трудности исключены, а если они и появятся, она их пощелкает, как семечки. Но Ипполит не переставал ее удивлять.
– Мне казалось, ты не слишком привязан к матери.
– Не слишком, – утвердительно кивнул Ипполит и не без гордости заявил: – Просто у меня больше ответственности. Допила кофе?
– Да.
– Тогда поехали?
Оставив деньги на столе, он пропустил Дину вперед и, следуя за ней, рассматривал ее с пристрастием, придирчиво. Отметил, что у его избранницы гладкая загорелая кожа, шея красивая, талия тонкая, задница на месте… Не мешает лишний раз убедиться в правильности выбора.
Наташа не стала откладывать поручение Парафинова в долгий ящик, вызвала обоих кляузников, они… не пришли. В милицию! Куда собственноручно накатали заявления, обвиняя друг друга в страшных преступлениях, которые каждый из них якобы собирался совершить. Неужели их не интересовало, на какой стадии рассмотрение заявлений, что грозит обидчику? Как ни занят Парафинов – он ведь взял под личный контроль убийство Баграмяна, – а пришлось Наталье обратиться к нему с просьбой. Игорь Игоревич созвонился с бывшими друзьями и нынешними заклятыми врагами, пригласил их на беседу.
В тесный кабинет Наташи вошли два заряда отрицательной энергии, отчего молодую женщину просто откинуло на спинку кресла. Когда Маймурин опустил на стул свой тучный зад, Наталья даже замерла, ожидая, что хрупкие деревяшки не выдержат слоновьего веса и рассыплются.
Киселев производил впечатление затюканного интеллигента, который ходит в дырявых носках, живет духовной пищей, умрет от одного грубого слова или грозного взгляда. Но так казалось до той поры, пока он не открыл рот и не полился поток слов в высокомерной тональности:
– Прошу излагать коротко и ясно, зачем меня, оторвав от дела, вызвали сюда? Вы, девушка, в курсе, сколько стоит у меня час простоя?
Но девушка давно адаптировалась к нелегким условиям работы в правоохранительных органах, сухо, вместе с тем спокойно она сказала:
– Я вам не девушка, а сотрудник милиции Наталья Васильевна Войлокова. Давайте посчитаем, во что обойдется гражданам свобода одного уголовника, тогда вы убедитесь, что наши часы работы стоят намного дороже, так
– Что значит – заняться? – фыркнул Маймурин. – И что значит – нашими заявлениями?
– Разве не вы написали заявления друг на друга? – бесстрастно звучал ее голос. – В них вы ставите нас в известность, будто каждый из вас грозился расправой…
– Ты написал на меня?!! – От одной мысли Киселева скрючило, почему-то он забыл, что тоже ударился в литературный жанр. Маймурин напомнил ему об этом:
– Как я понял, ты от меня не отстал.
– Негодяй, – с обидой в голосе произнес Киселев. – Такие, как ты, в тридцать седьмом работали стукачами…
– Наталья Васильевна, – надулся Маймурин, – а можно взглянуть, когда этот… гражданин… настрочил на меня маляву? Ручаюсь, опередил меня по срокам.
– Граждане, прекратите, вы же взрослые люди, – сделала им замечание Наталья. – Довожу до вашего сведения, что заводить дела мы на вас не будем.
– Как – не будете? – вскочил Киселев. – Хотите, чтоб он (указал пальцем на противника) почувствовал полную безнаказанность?
– Ты мне не тычь! – осатанел Маймурин. – У меня те же претензии! Кто во всеуслышание обещал изничтожить и уконтропупить меня? Не ты ли?
– Это ответ на твои угрозы! – рассекая указательным пальцем воздух после каждого слова, выкрикнул Киселев.
– Прошу вас сесть на свои места! – рявкнула Наталья, хотя в их среде не принято употреблять слово «сидеть» до того момента, пока суд не посадит. Так или иначе, но оба врага расселись, отвернувшись друг от друга. – Поскольку не было ни покушений, ни каких-либо других фактов, подтверждающих, что один из вас имеет преступный умысел, мы посчитали, что заводить дела, тем более уголовные, нецелесообразно.
– Угу, значит, надо, чтоб на одного из нас покусились, да? – процедил Киселев. – И тогда вы заведете дело? А упредить не желаете?
– Понимайте, как хотите, – вынимая листочки из папки, сказала она.
– Буду жаловаться вашему начальству, – поднялся он.
– Я тоже, – встал Маймурин. – А уж если я пожалуюсь, вам, девушка, мало не покажется.
– Распишитесь здесь… – Она положила перед ними два листочка.
– Что это? – подозрительно заглянул в них Киселев.
– Повестки к следователю. Вас будут допрашивать по убийству Баграмяна пока как свидетелей.
– Что означает это ваше «пока»? – прорычал Маймурин.
– Означает, что вы оба состояли с гражданином Баграмяном в антагонистических отношениях, так записано в свидетельских показаниях, которые успели взять оперативники. А следователь выяснит, насколько далеко зашли ваши отношения.
– Этого только не хватало! – взмахнул руками Киселев. – Не понял, нас что, подозревают? Меня?!
– Да Баграмян должен мне хренову кучу денег! – взревел Маймурин.
– И мне! – взвыл Киселев. – Заметьте, взял деньги год назад, год! И не отдавал! А должен был вернуть долг через три месяца. Я их не рисую по ночам. Мне что прикажете, спасибо ему говорить? Или я должен был подарить их?