Итальянский сюрприз
Шрифт:
– Лидия Петровна, какой огромный камень с души! Все это время я не хотела об этом думать, решила оставить разборки до его возвращения и прямо спросить его. И если бы Игорь оказался убийцей, то мне трудно было бы общаться даже с Ларисой и Виталиком - ведь и на них лежит косвенная вина за смерть Виктора, не говоря уж о самом Игоре. Значит, теперь все подозрения прочь?
– Да, тут вы можете быть спокойны.
– А почему вы так в этом уверены?
– Потому что хорошо знаю Игоря Николаевича. Он не способен убить безоружного.
– Так ведь у обоих в руках могло быть оружие.
– Могло. Но он даже на дуэли не стал стрелять. Вы слишком преувеличиваете его горячность. Он вовсе не горяч и не вспыльчив. Как раз наоборот, спокойный, разумный
– А мне кажется, что ради Лары он запросто может убить.
– Только в том случае, если ей угрожает опасность. А ради собственного ущемленного самолюбия - нет. Он слишком дорожит Ларисой, дорожит и дружбой с вами, и не стал бы так глупо рисковать и терять двух близких ему женщин. Ведь после этого Лариса его бы отвергла. Да и вы тоже.
– Да я вообще намеревалась с ним поквитаться.
– Этим его не испугаешь. А вот потерять вас обеих для него гораздо более весомый мотив.
– Вы так думаете, исходя из его характера, или у вас есть другие факты?
– Эти факты есть и у вас. И если бы вы не фиксировались на желании непременно отомстить, то вы могли бы более здраво их оценить.
– Вы имеете ввиду, что Виктор убит в собственном доме?
– И это тоже. Если бы Игорь Николаевич решился на какой-то резкий поступок сгоряча, увидев, что Лариса в синяках и решив, что Виктор совершил насилие, то это ещё более-менее оправдано. Да и то он вряд ли сделал бы что-то в присутствии Ларисы, а тем более, зная, что она недавно перенесла сердечный приступ. Он вызвал бы на разговор Виктора потом, когда та их не видит, и все бы выяснил. Он не тот человек, который кинется мстить, очертя голову.
– В отличие от меня, - с усмешкой вставила Алла.
– Ваша самокритичность обнадеживает. Давайте вместе все проанализируем. Можно ли допустить, что столь разумный и здравомыслящий человек, как Игорь Николаевич, сел в машину с человеком, которого намеревается убить, заехал домой за оружием, а потом поехал к тому домой и там застрелил его? Абсурд. Это ему совершенно не свойственно. А по всем психиатрическим закономерностям человек совершает поступки в рамках свойственных ему особенностей личности. Человек может совершить какой-то необдуманный поступок, будучи в состоянии сильного аффекта. Однако в данном случае речь об аффекте не идет. Они спокойно долетели до Москвы, спокойно сели вместе в машину. Зачем Игорю Николаевичу ехать в загородный дом Виктора? Если бы он хотел его убить, то убил бы в другом месте. Он же не глуп, чтобы поквитаться так, чтобы потом за это поплатиться свободой и потерей любимой женщины, ради которой все это проделано.
– Но не станет же Игорь стрелять на улице?! За городом как раз убить проще, а зная о его парализованной жене, которая его даже не увидит и не прибежит на звук выстрела, тем более.
– Совершить преступление в загородном доме в чем-то легче, но в чем-то гораздо сложнее, чем в другом месте. Даже в квартире это сделать проще. Пока соседи поймут, что прозвучал выстрел, - а они могут и не услышать его или просто отсутствовать в тот момент, - пока выйдут на площадку, убийца имеет возможность ускользнуть. Бывает, что соседи по подъезду даже не знают всех жильцов и не смогут заметить новое лицо. Он может сесть в машину и уехать никем не замеченный. Может оставить машину в соседнем дворе, а там может оказаться множество других автомобилей. А в загородном доме все не так. Соседей все хорошо знают, отношения более демократичные. Любой новый человек, новый автомобиль привлечет внимание. Если убийца оставит его перед домом, многие могут увидеть. Если далеко, - ему придется идти пешком. Из подъезда можно выйти практически никем не замеченным, а то, что после выстрела человек вышел из загородного дома, вряд ли останется никем не замеченным, если поселок жилой, а тот, где проживал Виктор, жилой. Услышав выстрел, Марина могла подъехать в своем кресле к окну - хотя бы одно наверняка выходит на ту сторону, где расположен второй вход в дом. Убийцу могли увидеть из окон соседи. Или кто-то из них оказался бы в тот момент на улице. В городском шуме выстрел звучит вовсе не так, как за городом. Даже если мимо загородного дома проезжают машины, соседи потом вспомнят, что чей-то незнакомый автомобиль в это же время стоял перед домом или где-то поблизости, а потом исчез. И зачем же Игорю Николаевичу так рисковать? Ему было бы проще встретиться с Виктором в Москве, ведь тот изъявил готовность и не стал бы уклоняться от встречи.
– Вообще-то мне тоже не хотелось верить, что Игорь убийца. Мне бы это вообще не пришло в голову, если бы Лариса не сказала об этом.
– Так что успокойтесь, Алла, и не избегайте друзей.
– Сегодня же позвоню Ларе. Она, наверное, вся обрыдалась и извелась.
– Ах, Алла, как же вам порой мешает ваш максимализм! Ведь вы неосознанно проявляете жестокость по отношению к людям, которые искренне вас любят и страдают от вашего отношения!
– Все-все, Лидия Петровна, виновата, исправлюсь.
– Хочется надеяться.
– С Ларисой я разберусь. Заодно и успокою её, что Игорь тут ни при чем. Когда я размышляла, кто убийца, то больше склонялась к мнению, что это Коля разделался с соперником. Но когда поговорила с ним, то отказалась от своих подозрений.
– А вот в отношении Николая я бы не спешила.
– Почему? Вы думаете, это его рук дело?
– Этого я не утверждаю. Но то, что он не прост, - совершенно ясно.
– Но Коля во время нашего последнего разговора был так открыт, так искренен и откровенен! Я ему поверила.
– Давайте-ка проанализируем ваш разговор. Итак, Николай проявил наблюдательность и недюжинный ум. Он много понял уже по выражению ваших со Светланой лиц, сопоставил и сделал правильные выводы. Однако ничем не дал понять, что ему известно о ваших отношениях с Виктором.
– А вы думаете, ему это известно?
– Ничуть не сомневаюсь.
– Значит, Коля тоже следил за мной?
– Ему это ни к чему. Как умный человек, он многое способен понять и без слежки. Но делал вид, будто не в курсе, потому что предполагал вашу реакцию. Если бы Николай вас упрекнул, посягнул на вашу свободу, вы бы сразу взвились, не так ли?
– Это уж точно! Как бы я хорошо к нему ни относилась, я бы разоралась и тут же послала его подальше.
– Он это сознавал, потому и молчал. Ждал, что рано или поздно вы сами примете решение. Потому и подал на развод, чтобы вы поверили в серьезность его намерений, и это явилось определенным толчком для принятия вами решения. Возможно, он не предполагал, что Виктор тоже решит развестись, и надеялся его опередить. К тому же, Николай знал, что вы негативно относитесь к тем, кто раньше служил в КГБ, и это подспудно влияет на ваше отношение, хотя лично к Виктору вы относились иначе.
– Да, я его неоднократно обзывала и "шпионом", и "ищейкой", и "гэбэшником". Меня порой раздражало его стремление все про всех знать.
– На это Николай и надеялся и ждал, что в конце концов вы разочаруетесь в Викторе.
– Лидия Петровна, а вы как относитесь к сотрудникам этой организации?
– Плохо отношусь. Хотя и сознаю, что среди них есть высококлассные профессионалы. Но их личностные качества и некоторые методы их работы мне претят. Психиатров совершенно необоснованно считают чуть ли не прислужниками этой организации, как бы она сейчас ни называлась. Мне не раз приходилось иметь с ними дело, когда кто-то из моих пациентов совершил правонарушение, которое подпадало под статью, входящую в сферу интересов этой организации. Честно говоря, мне с трудом удавалось скрывать свое негативное отношение, и я, по возможности, старалась дистанцироваться. Когда я защитила диссертацию, мне предлагали перейти в спецбольницу, с повышением звания, должности и оклада, но я и помыслить не могла, что буду служить органам, и, разумеется, отказалась. До сих пор у меня сохранилась стойкая неприязнь к этим людям.