Итальянский сюрприз
Шрифт:
– Вообще-то убийца - убийце рознь...
– Вот, лед уже вовсю тронулся, - улыбнулась Лидия Петровна.
– Я не оправдываю убийство, но все же наказывать кого-то, не разобравшись в мотивах, это тоже убийство. Ведь Сергей, если убил именно он, решился на преступление, не разобравшись. А Николая вы намерены наказать, если Виктора застрелил он?
– Смотря, какими мотивами тот руководствовался. Если из-за компромата, то... А вообще-то, честно говоря, теперь не знаю. С другой стороны, Витю тоже не красит то, что он собирал эти досье. Даже если слушался приказа Вениамина,
– А вы уверены, что он их сохранил?
– Этого я не знаю. Но если его убили из-за досье, значит, они у него были. Потому что в противном случае его бы убили гораздо раньше. Но зачем же он их держал, ведь Светлана не сторонница собирания грязи?
– Полагаю, что это чисто профессиональное. Вот именно за это я и не жалую тех, кто работает или работал в органах, а теперь занимается тем же самым под видом сотрудников отдела безопасности.
– То есть, все эти гэбэшники просто перекрасились и сменили статус, а сами по-прежнему занимаются тем же, что и при советской власти?
– Похоже, что так.
– Надеются, что теперь опять придет власть их всесильной организации, и все эти досье пригодятся?
– Не исключено, но это лишь наши предположения.
– Страшные предположения, Лидия Петровна, как вы считаете?
– Пожалуй, - согласилась та.
– Раньше их власть была явной, а теперь тайной. Ведь власть у тех, у кого есть информация и деньги. А у перекрасившихся гэбэшников есть и то, и другое.
– Если это так, мы скоро об этом узнаем.
– Не хотелось бы, - усмехнулась Алла.
– Боюсь, что от нас с вами сие совершенно не зависит. Кстати, а вы не задумывались над тем, почему Виктор стал работать на этой должности в коммерческой фирме? Ведь будучи аналитиком, он мог бы найти более достойное применение своим способностям. Сейчас аналитики нужны всюду, в том числе, и в политике.
– Раньше нет, а теперь задумалась, и мне, честно говоря, стало нехорошо.
– А откуда у него роскошный загородный дом и все прочее, не задумывались? Ведь как бы он много ни зарабатывал, это всего лишь оклад. На оклад не построишь особняк стоимостью в сотни тысяч долларов.
– Вы думаете?..
– Пока я ничего не думаю, а лишь спрашиваю вас. Может быть, у вас есть информация. Я, признаться, даже и не знаю, сколько получает начальник отдела безопасности в крупной фирме.
– Понятия не имею. У меня такого отдела нет.
– Ответьте себе, почему у вас его нет, а в других фирмах есть, и вам многое станет ясно.
– Уже пыталась. И даже задавала этот вопрос Вите.
– И что он вам ответил?
– Да типичную лабуду, лапшу на уши вешал, будто я салага в бизнесе. Ой, извините, Лилия Петровна, - спохватилась Алла, - я так расстроилась, что даже перестала себя контролировать, и перешла на свой привычный сленг.
– В общем, вас это не убедило?
– спросила психиатр, проигнорировав её оправдания, поскольку прекрасно видела, что та очень встревожена.
– Нет. Но в тот момент мне не хотелось в этом копаться.
– И ещё один вопрос не из приятных - почему Виктор столько лет работал с Вениамином Ромадиным, крайне непорядочным человеком, и был его доверенным лицом?
– Ой, Лидия Петровна, пойду-ка я, пожалуй. Что-то многовато неприятных вопросов.
– Теперь вы убедились, что желающих избавиться от Виктора немало? И что вам стоит отказаться от своего намерения разделаться с убийцей?
– Вы же и мертвую уговорите, Лидия Петровна, - через силу пошутила Алла.
Ей было так как муторно на душе, что уже не было сил разговаривать. И думать ни о чем не хотелось. И вдруг ей пришла в голову дикая мысль, что убийца, кем бы тот ни был, может быть прав, что избавил мир от такого страшного человека, как Виктор Первенцев.
Помотав головой, чтобы отогнать эту мысль, Алла посмотрела на психиатра и поняла, что та догадалась, о чем она подумала.
– Если бы вы столько времени не потратили, чтобы меня переубедить, я бы сейчас сказала, что, пожалуй, и сама бы разделалась с Виктором. Но не скажу. Спасибо вам за все, Лидия Петровна. Но убийцу я все равно найду. И может быть, даже скажу ему спасибо.
Сев в машину, Алла уронила голову на скрещенные руки и задумалась. Впервые за всю свою жизнь она была в таком душевном смятении, что даже растерялась. Что теперь делать? Стоит ли копать это дело дальше и тревожить человека, который, вполне возможно, совершил правое дело?
"Напиться, что ли...
– думала она в тоске.
– И гори оно все синим пламенем!"
Но вспомнив, что задействовала друзей-"самаритян", что для них это кусок хлеба, единственный заработок, а Светлана в тревоге, потому что над ней нависло подозрение в убийстве, а в её фирме есть недоброжелатель, распускающий о ней сплетни, и это в конце концов может дойти до слуха её мужа, верная боевая подруга тряхнула головой и приказала себе не расслабляться.
"Заеду-ка к Ларке, успокою подружку, а потом решу, что делать дальше", - подумала она, уже взяв себя в руки.
– Гулять - так гулять, стрелять - так стрелять!
– пропела Алла строку из своей любимой песни, когда подруга открыла дверь.
– Алка!
– та просияла, увидев веселую подругу и от чувств бросилась ей на шею.
– Моя любимая подруга, - бормотала Лариса, пытаясь сдержать слезы и пряча лицо.
– Ладно, не реви, - грубовато-ласково одернула её верная боевая подруга.
– Хватит сырость разводить. И вовсе нет повода, чтобы рыдать.
– Правда?
– обрадовалась Лара, заглядывая ей в глаза и по-детски шмыгая носом.
– Вот те крест! Казанова с Виталькой ни при чем, и я лично покаюсь перед обоими за все свои матерные слова и подозрения в их адрес и позволю им обматерить меня за все мои грязные домыслы.
– Да разве они станут тебя ругать! Они так тебя любят. Ты уж сколько раз на них орала и материла, а ни один и резкого слова в твой адрес не сказал.
– Еще бы!
– гордо выпятила грудь верная боевая подруга.
– За что меня материть, такую хорошую?! Эх, хороша я хороша, да плохо одета, никто замуж не берет девушку за это!
– пропела она свою любимую частушку и прошлась по комнате, подбоченясь.
– Правда, я чудо как хороша?