Итэ Дэ. Сказки о слонах

Дукельский Владимир Юрьевич

– Скоро принесу яблочки. Слоник же любит яблочки? И сливочки, – Кристина забывалась, глядя на всю эту беззащитную сосредоточенность Круглого слоника. Хотелось никуда его не пускать, запереть где-нибудь и украдкой любоваться.

– Ты мой слон изначальной грусти.

Покидая его, иногда она рыдала, но чаще смеялась чистым, почти блаженным смехом. Ведь впервые за долгие годы, а может, за всю жизнь, ей было куда приходить, и это место не навевало скуку, потому что оно все время менялось – потому что Круглый слоник все время перемещался, этого самого места себе как раз не находя.

Зато они с Кристиной находили друг друга.

Находили друг друга, как выяснилось, еще вот почему.

– Я же тоже слон. Какая разница, в каком обличье, – сказала она однажды.

Кристина попросила слоника чуть-чуть склониться, приблизила руками к себе его хобот и аккуратно поцеловала.

– Когда

слон целует слона, в небе не гаснет луна, – мечтательно произнесла Кристина.

Она свернулась вокруг шершавой ноги Круглого грустного слоника и уснула обычным, тихим сном. Она улыбалась, она улыбнулась, пожалуй, впервые за много лет. И правильно. Ведь с тех пор, как она подружилась с грустным слоником и признала в себе слоновью сущность, она имела моральное право улыбаться при нем только во сне. Чтобы не смущать его грусть, чтобы не дразнить лишний раз красивой улыбкой.

Слоники дружат.

Интермеццо-1

Мария сегодня на сказочном острове.Мария, мой вызов упрям и не нов.Я буду пить горькое, пробовать острое,А ночью отправимся гладить слонов.Она – как они – смущена и большая.И, если её кто-то снова обжег,Целуя слона и себя утешая,Она будет знать – у нее есть дружок!Ты кругленький, слоник, ты всех уязвимей.Труби мне на ушко и щёчки тяни.Другие хотят нас увидеть другими,Но как же нам быть, если мы – как они?..

1.6. Полино-слон

Красивый Полино-слон вторую ноябрьскую неделю хворал. Недостаток дневного света и простуда переполняли его понуростью, тревожностью, ему хотелось исчезнуть в полуголом парке, но листьев уже не было, одни смертные сучья торчали клыками и пиками в разные стороны, парк не прячет, а без должного уровня театрализации зачем же пропадать?.. Сутуло и расстроенно он бродил по проспекту Ветеранов с абсолютным равнодушием к тому, улицу Солдата Корзуна он сейчас пересекает или улицу Партизана Германа. «Я так безнадежен, что это еще цветочки. А закончится всё наверняка проспектом Народного Ополчения, ягодками, блин», – бормотал красивый Полино-слон, не пуская собственные звуки вперед холодного хобота, не позволяя своим словам стать публичными. Платок, небрежно покрывавший его голову, едва заметно подпрыгивал при ходьбе, но был верен, никуда не съезжал.

Его грели и утешали окрестные слоники, Полино-слон был признателен, но недоумевал: где же ваше сочувствие было тогда, когда мне было хорошо? А сейчас-то чего, погрустить я и один могу… Не буду же я насаживаться на ваши умы, не имею такой наглости.

Получившие упрек слоны после этих тезисов хмуро удалились, остались только те, кто не был в состоянии ни на чем сосредоточиться, кроме самочувствия Полино-слона. Среди них был замечен скромный красноштанный слон Владимир, без конца подносивший яблочки и затаенно глядевший на щечки Полино-слона. Полино-слон обаятельно хрустел, слону Владимиру становилось уютно и родственно, и он бежал еще за яблочками. Именно в эти минуты другие заботившиеся могли спокойно подышать Полино-слону на хобот, чтобы согреть его снаружи, и поменять ему спиртовые ватки внутри, не вызывая ничьих приступов ревности. В такие минуты Полино-слон думал о чьем-нибудь плече, но только не откровенно-брутальном, а о вымышленном, что ли, мнимом… Гуттаперчевом? О героической слабости, всегда проигрывающей, безупречной, музыкальной.

А что было дальше, вам никто не расскажет, потому что все слоны вынужденно разошлись. Закутавшийся Полино-слон вскоре вспоминал смешные ботиночки слона Владимира и параллельно хрумкал найденными на ощупь яблочками. Наверное, оставленными украдкой про запас.

«Хоть бы он не вспоминал мои ботиночки! Забудь, забудь мои ботиночки, – в это время убивался слон Владимир. – Я другой, я совсем другой!». Он стеснялся появляться еще раз, мечтая теперь о полной анонимности земных симпатий.

Полино-слон засыпал с семечками яблок на веках, с засохшими слезами утомления в углах покорных глаз. С утра

его лицо в меру способностей чистили юго-западные терпеливые птицы и перечирикивались единодушно понятым: болезнь уходит, наступает небывалое душевное здоровье, и, более того, к Полино-слону прибывает почти нахальная уверенность в том, что теперь его никто не обидит, не спровоцирует в нем чахлость, уныние, не подтолкнет к безразличным и тягостным прогулкам. Как будто след Полино-слона наконец может запечатлеться, отпечататься на чьем-то уже упоминавшемся чутком небрутальном плече, как будто это плечо прорисовалось где-то по-настоящему, помимо воздушного птичьего вымысла. Не застеснялось, не отбежало, не удрало с языком в и глазами заднице. И как будто Полино-слон согласился на плечо – доверился.

Птички знали, что это так, лучше всех знали, что владелец мысленного следа, потихоньку начавший выздоравливать, не накрывал его одеялом. Выносливые птички, смакуя и прогнозируя что-то дальнейшее, летели смотреть на удивительной силы любви еще на зафиксированный камерами, потенциальный, еще де-факто не оставленный след подлинного, всевмещающего Слона. Молчаливо и азартно летали от одного сумасброда к другому, никаких при этом почтовых сигналов не передавая. Ну а как тут, разве тут донесешь такого порядка поцелуи?

Интермеццо-2

Последних месяцев пи'сятЯ разрушался в рыхлом сплине.Я думал – всё, не воскресят.Пока не вспомнил о Полине.По хоботу ее узнал,Послал гудок низкочастотный.Она считала мой сигналИ задохнулась: я был плотный.Я взял на ручки красотуИ проложил ей хобот ваткой.На кратком Биржевом мостуМы терлись щечками украдкой.Она трубила, я сопел.От нас шарахалась округа.Я томно ушками скрипел,Она хихикала упруго.Я регулярно розовел,Румянец в шарфик пряча тут же.Мы шли, не помня слов и дел,Дыша заботливей и глубже.Мой слоник, вместе сохранимСвои ранимые макушки!Не отпущу (я предан им)Твои участливые ушки.Полину – гладить и беречь!Не подпускать к ней хитрых всуе.Припомни, слоник, эту речь —Ну, если вдруг закомплексую.

Интермеццо-3

Струится ток в тревожной жиле.Слону сегодня не до сна.Слоны любили и дружили.Ни дня без нового письма!Но день прошел, и где же вести?Кто выкрал моего слона?Я не могу страдать не вместеИ подло добиваться сна.Сморило. Я навек предатель.Проснулся, взрослое дитя —Мой слон в заснеженном халатеМеня поднял, расщекотя;Подвесил к хоботу лукошко.В нем – травка, ягодки, грибки.Пощекотал еще немножкоИ чмокнул в краешек щеки.Я воссиял: ты – наш добытчик!Зимой нам яблочек принес!А я – оплот дурных привычек,Со мной дождешься только слёз.Поев, мы выпили какао,Дышали вкусно в унисон.И, если я чуть-чуть ИКАО, —Избыток чувств, Полино-слон!