ИТУ-ТАЙ
Шрифт:
– Александр Владимирович, вы что-нибудь чувствуете? Человек на картинке первого монитора пошевелился и, посмотрев в направлении скрытой видеокамеры, замер на мгновение:
– Он где-то рядом. Он придет, не волнуйтесь, Александр Василье-вич, обязательно придет, я чувствую его. Подполковник кивнул головой и посмотрел на консультанта:
– А вы, Виктор Михайлович? Вы чувствуете его?
Экстрасенс, пожалуй, излишне картинно вскинулся, словно охот-ничий пес, ищущий след, но затем, улыбнувшись, неуверенно произ-нес:
– Пока нет, ничего не ощущаю. Да и вряд ли придет он сегодня, этот ваш колдун-убийца.
– Это почему же, а? – спросил Демин, не сводя глаз с мониторов.
– Потому что уже темнеет.
– И что? Ведь даже в сказках нечистая сила приходит в полночь, – Демин усмехнулся и переглянулся с подполковником. Консультант перехватил его взгляд, но ни на секунду не смутился, продолжая улы-баться, как ни в чем не бывало:
– Это тактически неправильно.
– Почему это? – Демин явно заинтересовался мнением экстрасен-са, к которому, как и свой шеф, уже питал явственную, но, в отличие от Николаева, плохо скрываемую неприязнь.
– Потому что днем здесь людно. Это не только помогает потерять-ся в толпе, но и позволяет скрыть свою ауру. Видите ли, если этот ваш колдун знает, что человек, которого он хочет убить – экстрасенс, а он на самом деле очень сильный экстрасенс, можете мне поверить, он должен отдавать себе отчет, что его так называемая жертва без особого труда сможет заметить его, особенно в вечернее время, когда восприятие естественным образом обостряется. С этой точки зрения день гораздо предпочтительнее ночи. В ночи злоумышленник недо-ступен только обычному человеческому глазу. Но если объект напа-дения может видеть биополя, для него не составит никакого труда заметить агрессивно настроенного человека. А объект нападения, которого мы сейчас наблюдаем на этом экране, способен видеть не только биополя. Он очень сильный сенс, поверьте мне. Я еще ни разу не видел сенсов подобной мощи, удивляюсь, как он до сих пор не попал в поле зрения нашей Ассоциации. Вот теперь, благодаря вам, я его нашел. Если все закончится благополучно, а мне хотелось бы в это верить, я надеюсь, мне позволено будет познакомиться с ним поближе?
Демин скривился:– Виктор Михайлович, будьте, пожалуйста, чуть менее многослов-ны. Вы отвлекаете меня.
Николаев улыбнулся и отвернулся к окну, чтобы консультант не видел этой улыбки. Там, за окном, в стремительно темнеющем мос-ковском дворе пряталась неведомая опасность. Там же, где-то в спле-тении темных деревьев и гаражей, прятались невидимые снайперы, выслеживающие эту опасность сквозь окуляры сверхмощной инфраоптики, позволяющей видеть если не биополя, то уж, по крайней мере, человека из плоти, который, как утверждал Лагутин, должен был обязательно прийти сегодня в эту тщательно подготовленную ловушку.
4. (Главы-ретроспекции, 1999 г .) Кухня была единственным местом в квартире шаманов, где горел свет. Остальные комнаты были погружены во тьму, словно хозяева впустили через приоткрытые окна июльскую ночь, тут же заполнив-шую собой все помещения. В этих комнатах господствовала тиши-на. Могло сложиться впечатление, что они пустовали, но это было не гак. В одной из них, прямо посередине, на ному, замер в позе Будды человек. Он сидел тихо, словно слушая тишину вокруг, не делая ни единого движения, даже, фактически, не дыша. Этот человек напо-минал своей неподвижностью каменное изваяние, идола, вырезан-ного из горной плиты и исполненного вечного терпения, отрешенно-сти и безмолвия. Откуда мог взяться он здесь, в Москве, в непримет-ной квартире, похожей на тысячи других квартир, расположенных сверху, снизу, по бокам, в других домах, и которые, словно элементы большого муравейника, жили своими проблемами, радостями, суе-той? Извечной суетой. Человеку во тьме это было чуждо. Сознание его замерло. Он действительно будто был занесен сюда через сотни лет, из другой эпохи – загадочной, страшной, непонятной. Облачен-ный в темный халат с вышитыми на нем серебристыми знаками уже забытых в этом мире символов, человек, будучи неподвижным, про-изводит впечатление сжатой до предела пружины. За каменным сло-ем, как губка впитывающим тьму, скрывается яростная энергия – сила мышц и сила психики, свитые в единый клубок. Ночь дышит в окна прохладой, пахнущей дождем. На кухне – двое. Он и она. Они сидят друг напротив друга за сто-лом.– Адучи, зачем ты приехал сюда? – Лима смотрит на Коврова, но не пристально, она не хочет, чтобы он подумал, что она заглядывает в его душу.
– Не знаю. Унген говорит, что это называется обрыванием нитей, связывающих нас с прошлым. – Максим пьет горячий чай, и его взгляд более настойчив, он сфокусирован на потрясающе красивом лице молодой девушки.
– Ты уходишь с нами?
Максим поставил чашку с чаем на стол.– Я не знаю, Айма. Не знаю! Я не могу сейчас ответить на этот вопрос. Мне нужно время, чтобы разобраться во всем этом.
– Я боюсь, его у тебя нет.
– Почему?
– События начинают развиваться с ужасающей скоростью. Сроки подходят, и опасаюсь, что даже мы с Унгеном не успеем порвать все нити, привязывающие нас к прошлому.
– Но почему?
– Солнце и Тьма. Затмение уже скоро. Мы и так действуем на гра-ни своих возможностей. Унген постоянно принимает Амеркут, он уже не может иначе, у него просто не хватает сил. Его доза становит-ся все больше и больше.
Максим вспомнил глаза Унгена там, в лесу. Увеличенные зрачки… Амеркут. Сила Трав гораздо сильнее любого наркотика, и испыты-вать ее можно лишь периодически, осторожно и целенаправленно. И если Унген принимает Амеркут постоянно, можно представить, какое безумное напряжение царит у него внутри.
– Нам многое еще нужно успеть. Осталось еще два "эргома", два предателя, которых немыслимо оставить в этом мире.
– Вы убиваете их?
– Скорее, они сами убивают себя. В них кроется чужеродная инфор-мационная матрица, деструктивный заряд, который и уничтожает своих носителей во время контакта с растормаживающим средством. Унген дает им Корчун, который уводит их АРС сначала в крайние области "тела зверя", когда появляется "Посланник из детства". Но затем у них появляется выбор: АРС может скользить дальше, и тогда "Посланник" может увести его за собой в верхние уровни "тела Ша-мана", либо, он может соскользнуть его в нижнюю область, и тогда появляется устрашающая сторона человека – сущность, которая унич-тожает его. Все это подобно весам, которые определяют судьбу каждого изменника. Никто еще не вытянул жизнь – они все чересчур отяго-щены злом и жаждой власти, чтобы выжить. Они вызывают к жизни самую мрачную часть своей души, которая и уничтожает их самих. Мир – это Зеркало. Унген лишь отзеркаливает выбор эргомов в пользу убийства. Это манера древних тайшинов, их стиль. Унген ставит себя с каждым из изменников на одну карту – и он, и они находятся под влиянием действия Корчуна – исход поединка определяет Судьба. Не забывай, что эргомы – профессиональные убийцы, именно для этих целей их и взращивал в стенах Института один из Мангунов. У них была возможность выйти из этой разрушительной области, но они выбрали в качестве своего жизненного стимула убийства. Если бы люди прислушивались к своему сердцу, то многих неприятностей мож-но было бы избежать. Но, во-первых, эргомы уже не люди, а во-вторых, они навсегда уничтожили в себе ту сущность, которая осталась дале-ко в детстве, заменили ее на чужака, фактически захватившего над ними власть. Многие из Исситов не одобряют методов Унгена. Но это его выбор, его Путь, и никто из патриархов не может воспрепятствовать ему в реализации взятой на себя миссии.
– А ты? Ты, почему с ним?
Айма чуть заметно кивнула головой.– Я разделяю его выбор. Я буду с ним всегда. Максим улыбнулся.
– Понятно…
Айма посмотрела в окно.– Ты же знаешь его. Он всегда был максималистом и спасителем человечества. Но он слишком увлекся древними традициями, кото-рые и диктуют стиль его действий. Он атакует эргомов, чтобы с помо-щью Корчуна, страха и боли выбить энергетические закупорки, фик-сирующие их АРС в области Мангуна. Убивает он их только после того, когда убеждается, что возвращение невозможно, что они стали яростными хищниками, выполняющими волю неведомого чужака скрытого в глубинах подсознания. Это наш долг – защищать мир от подземных демонов и их разумных сотрудников на поверхности пла-неты. Эргомы встали под чужие знамена, когда убили людей, пытав-шихся их спасти. Этим они подтвердили свою окончательную мута-цию, смену своей человеческой природы на нечто ужасное. Теперь они опасны, смертельно опасны. Поэтому нет иного действенного способа, кроме того, который практикует Унген. Ты же не будешь отговаривать от броска змею, заползшую в твой дом и уже распра-вившую свой капюшон? Но если ты не нейтрализуешь ее, она пере-кусает всех твоих близких. А эргомы гораздо опасней любой змеи. Они – порождение самой мрачной магии "Корн". И именно поэто-му, только дуэнерг может справиться с ними, так как дуэнергу подвластны тайны обеих Сфер. Унген нашел их всех. Взяв себе мрачный псевдоним – Яма, символизирующий название ужасного проекта, послужившего основой для их преображения, и одновременно имя бога смерти, он является к каждому, чтобы поставить его перед пос-ледней чертой. Однако кроме эргомов у нас есть еще одно очень важ-ное дело. Оно тоже касается нашего прошлого. Это один из Мангу-нов. В отличие от эргомов, он не скрывается от нас, а наоборот – преследует. Это сын Манга по прозвищу "Паук", одного из тех, кто выполняли волю Ситанов в годы Второй мировой. Еще будучи обыч-ным человеком, Паук был телохранителем Мангуна возглавлявшего Институт. Именно этого Манга уничтожили тайшины в начале ше-стидесятых. После убийства своего Хозяина, Паук поклялся мстить за его смерть. И сына своего он вырастил в атмосфере, пропитанной духом этой мести. Сам Паук уже умер, Мангуны вообще не столь долгоживущие, как это описывают в мифах о продаже души, но сын его жив. Более того, теперь он тоже Мангун, и с раннего детства он обучался искусству убийства, чтобы реализовать разрушительные амбиции своего отца. Сейчас он вырос и, став настоящей машиной для уничтожения, занимается тем, чем его обязал заниматься по-койный папаша, – местью. Это один из самых опасных "черных охот-ников", с помощью которых Общество пытается уничтожить нас. Папа готовил его в обстановке полной секретности, но мы узнали о нем, мы собрали определенные сведения, и теперь Унгену поручено разрешить и эту проблему. Надеюсь, он с ней справится, потому что этот молодой Мангун угрожает нашему Схождению. Он создал свою фирму, которая как нельзя лучше соответствует его устремлениям. Это охранное агентство. Он создал его, когда вернулся из армии, где служил в подразделении морской пехоты – роте боевых пловцов. У него даже прозвище специфическое – Водолаз. Это агентство распо-лагает большим техническим арсеналом, информационной базой, вооруженными бойцами. Нам также известно, что этот Водолаз – альбинос, у него белые волосы и глаза, будто воспаленные, имеют красноватый оттенок, как у вампира. Очень опасный и непредсказу-емый тип. Надеюсь, что Унген все-таки одолеет его, иначе…
– Нет. – Сидевшие за столом вздрогнули, поворачиваясь к дверно-му проему. Там, появившись бесшумно, словно тень, стоял Унген. За ним из коридора тянулась клочьями тьма, опадая на границе света и тая, подобно туману. Лицо его было безмятежно, но в глазах по-прежнему чернело безумие. Амеркут.
– Никаких иначе. Если он хочет смерти кого-то из нас – он умрет. Возвращайся домой, Адучи, и не волнуйся по этому поводу, у тебя есть другие дела, которые ты должен решить до момента Схождения Солнца и Тьмы. Возвращайся. Мы с Аймой скоро тоже вернемся в Усадьбу, чтобы присоединиться ко всем. Ты получил то, что должен был получить, – информацию об Абраксасе и причинах преследова-ния вашей семьи Духом. Теперь ты знаешь, кем на самом деле был твой дедушка, и теперь знаешь, что, став тайшином, он вступил в запретную область, где скрывался до поры жуткий Зурда, который обрушился на новоявленного тайшина и всех его потомков с неис-товством и силой запредельного Духа. Теперь ты должен вернуться, чтобы закончить свои приготовления к Исходу. Схождение уже на-чинается…