Иуда Освобожденный

Гамильтон Питер Ф.

— Превосходно! Позволь мне полететь на нем. Я бы взглянул на генератор. Ты же знаешь: если кто-то и сумеет с ним справиться, то только я.

— Оззи…

— Утес Утреннего Света даже не узнает, что мы там. Если он начнет атаку против Содружества, я сам сброшу нова-бомбу на их звезду. Но дай хотя бы попробовать. Отпусти меня, Найджел. У нас есть единственный шанс. Старик, я же знаю тебя: если ты не решишься на эту попытку, ты не сможешь жить в мире с самим собой.

— Оззи, материалы, собранные «Вторым шансом», изучали все специалисты Содружества. Мы даже не определили роль всех оболочек, не говоря уж о принципе их работы. И тем более мы не знаем, как восстановить их функции. Да еще

в сжатые сроки! Смотри на вещи реально.

— Я сумею это сделать, я знаю. В генераторе должна быть функция самовосстановления, что-то такое, что могло бы исправить повреждение. Да! Облачный Танцор говорил, что генератор переживет саму звезду. Если бы Звездный Странник мог его уничтожить, он бы это сделал. У нас есть шанс.

— Ты никуда не полетишь, Оззи.

— Приведи хоть одну вескую причину.

— Я тебе не доверяю.

Оззи вдруг показалось, что Найджел ударил его, — по крайней мере, его кожа онемела, как после пощечины. Он уже ничего не слышал, а воздух в кабинете стал мертвым.

— Что? — едва слышно прохрипел он.

— Я не уверен, что ты не агент Звездного Странника. Если он задумал нанести нам решающий удар, этот вариант просто превосходен. Так что читай по губам: я не позволю тебе лететь к Утесу Утреннего Света с двумя последними моими достижениями в области вооружения. Это единственные оставшиеся гарантии выживания нашей расы.

— Я не агент Звездного Странника, — жалобно произнес Оззи. — Ты не можешь всерьез так думать.

— Ты либо друг Йоханссона, как говоришь сам, либо агент Звездного Странника. Только в этих двух случаях ты был заинтересован в том, чтобы предотвратить досмотр грузов, поступающих на Дальнюю. Но Йоханссон сейчас отправился на Дальнюю, и с ним никак не связаться, так что я не могу убедиться в правдивости твоего рассказа. А прибегать к прочтению памяти я не хочу, да и времени у нас слишком мало. Так что в данный момент я поступлю так, как должен поступить настоящий друг, — оставлю тебя в карантине. Когда Йоханссон вернется, он сможет за тебя поручиться. Оззи, прости, но мы поняли, как глубоко проник Звездный Странник в наше общество. И я отчасти тоже в этом виновен. Я позволил сукину сыну Алстеру себя одурачить, и я считаю себя обязанным принять все меры предосторожности. Мы оба понимаем, как трудно мне это дается.

— Ты и правда так думаешь, Найдж, ты не собираешься меня отпускать.

— Я не могу. Если бы мы поменялись местами, ты поступил бы так же.

— Ох, старик!.. Это же единственный шанс спасти наши души. Нельзя допустить геноцид.

— Но придется.

— Слушай, скажи хотя бы капитану, чтобы он пролетел над генератором.

— Конечно, Оззи. Мы так и поступим.

Этот тон был знаком Оззи. Найджел просто хотел его успокоить.

— Сукин ты сын!

Найджел поднялся.

— Ты со своими друзьями останешься здесь, пока все не закончится. Я не могу предоставить тебе доступ в унисферу, но, если тебе что-то нужно, только скажи.

Оззи уже собрался послать Найджела подальше с его гостеприимством, но вдруг передумал.

— Я хочу получить всю информацию по генератору. Я все-таки ее изучу.

— Согласен, Оззи.

— И если я найду способ его восстановить…

— Я нагнусь, чтобы ты смог поддать мне под задницу и вышвырнуть на орбиту.

— Отлично, я так и сделаю. Да, Найджел, подыщи девчонку этому парню, ладно? Хорошенькую, не какую-нибудь мегеру пятой жизни.

Найджел раздраженно нахмурился.

— Я что, похож на сутенера?

Оззи улыбнулся.

— Все это продлится не больше недели, — сказал Найджел. — Пусть потерпит.

— Да ладно, старик, мы можем и не дожить до этого времени. Мальчишка еще ни разу не трахался. А тут

ты налетел и запер его в тюрьме. Да, в пятизвездочной, но все же тюрьме. Дай ему расслабиться.

— Оззи…

— Если не можешь позвать проститутку, пришли кого-нибудь из своих жен. Они как раз подходят по возрасту.

— Ты напрасно стараешься меня разозлить.

— Найджел, прояви гуманность. Если тебе это так неудобно, я сам оплачу счет.

— Пошел ты!

Найджел, едва заметно взмахнув рукой на прощание, вышел из кабинета.

— И тебе того же! — крикнул ему вслед Оззи.

Полет к Порт-Эвергрину длился уже восемь часов, и напряжение постепенно стало покидать пассажиров «Карбонового гуся». Теперь почти все уже верили, что им удастся благополучно добраться до червоточины. Над океаном их подгонял попутный ветер. Уилсон объявил, что оставшееся расчетное время полета — час с четвертью.

Только Паула не испытывала оптимизма. Звездному Страннику после прохода через червоточину могло хватить и пяти минут. А они, даже с учетом выигранного времени, отставали не меньше чем на сорок минут. За исключением пары часов беспокойного сна, Паула все время посвятила изучению способов выживания, подробно описанных в местной электронной системе. Большая часть сценариев относилась к вынужденной посадке самолета на воду. В каждом «Карбоновом гусе» имелся запас аварийных пайков, плюс в Шеклтоне и в Порт-Эвергрине были склады, так что, по расчетам Паулы, люди могли протянуть на Промежуточной не меньше двадцати месяцев. Пришлось бы вернуться в Шек-лтон, где остались самолеты, но немедленная смерть группе не грозила. С обеспечением энергией и теплом дело было еще лучше: микрореакторы могли работать не одно десятилетие.

Паула пересекла верхний отсек, где расположилось большинство пассажиров. Хранители смотрели на нее с нескрываемым подозрением и неприязнью. Но это Паулу не беспокоило; открытая враждебность постоянно сопровождала ее во время работы. Кошачьи Когти просто игнорировали ее, а трое членов парижского отдела искренне улыбались ей. Лесенка в конце салона привела следователя на нижнюю палубу, оставшуюся в полумраке. Только сквозь небольшие круглые окошки Паула могла видеть расплывчатую розовую линию, отделяющую черный океан от звездного неба. Вспышки нейтронной звезды заставляли спокойную воду мерцать. Самолет летел, опережая рассвет, который должен был наступить в Порт-Эвергрине через двадцать минут после прибытия.

Миновав еще четыре лестничных марша и два герметичных люка, Паула добралась до нижнего грузового отсека, где стояли автомобили. Шум турбин здесь был намного громче, словно где-то за стеной работал двигатель внутреннего сгорания. Несмотря на включенные на полную мощность обогреватели, в обширном помещении было прохладно. Паула застегнула до подбородка молнию на теплом костюме, оказавшемся в ее пакете с логотипом ККТ, и направилась в среднюю часть отсека, где разместился Кватукс. После взлета удалось отыскать несколько запасных обогревателей, и теперь вокруг огромного чужака стояло кольцо тепловентиляторов.

Никто из присутствующих не был знаком с физиологией райелей, так что Паула не могла определить, чем вызвана периодическая дрожь, пробегавшая по шкуре Кватукса. При приближении следователя у него затрепетали два малых щупальца.

— Паула, я рад тебя видеть, — хрипло выдохнул райель.

— Спасибо.

На ящике рядом с Кватуксом сидела Тигрица Панси. Поверх одежды она натянула сразу два теплых костюма и даже на время отказалась от высоких каблуков, сменив их на ботинки, на которые нацепила еще и отороченные мехом шлепанцы из набора для пассажиров. В закрытых перчатками руках она держала кружку с томатным супом и все равно казалась сильно замерзшей.